Ольга Крючкова - Капитан мародеров. Демон Монсегюра
Магистр де Молэ, как человек умный и предусмотрительный, предпринял определенные действия, ограждающие орден от возможного вероломства короля. Еще двадцать лет назад обстоятельства сложились таким образом, что де Молэ спас человека, попавшего в опалу Святого престола. Брат Диметрий пропагандировал учение, совершенно не вписывающееся в римское понятие о благочестии и воздержании. Своей резкой критикой Святого престола на территории Папского протектората Диметрий навлек на свою голову отлучение от церкви и обвинение в ереси. Затем начались преследования, Диметрию грозило аутодафе.
Именно тогда, де Молэ посещал прецептории Италии, и судьба свела его с Диметрием. Магистр предоставил ему защиту, увез с собой в Англию, а затем и на Кипр. Но сделал это магистр не столько из-за милосердия и любви к ближнему, что также усматривались в его поступке, а скорее по причине более прагматичной – Диметрий был, как близнец, похож на де Молэ…
И вот настало время платить за проявленное милосердие. Диметрий был безгранично предан великому магистру, он прекрасно понимал, что именно, де Молэ подарил ему двадцать лет жизни и избавил от аутодафе.
Великий магистр, прежде чем покинуть Лимасол, специальным указом назначил своего приемника – рыцаря Джона Марка Лармениуса, находящегося на Кипре, с правом принятия соответствующих его новому положению решений. Лармениус состоял в ордене почти пятнадцать лет, был сравнительно молод, умен, напорист. Он проявил себя при осаде крепости Макраб, как доблестный и бесстрашный воин. Де Молэ, хорошо разбиравшийся в людях, доверял ему. Шаг с приемником магистр предпринял своевременно, чтобы обезопасить орден от безвластия или же, напротив, от борьбы за нее. Он прекрасно понимал, случиться может все, что угодно и от Филиппа Красивого можно ожидать любой подлости.
* * *В начале июня 1307 года Жак де Молэ созвал в одном из залов Тампля особо доверенных рыцарей, в их число также входил и шевалье де Кавальон, дабы держать совет.
– Братья мои! – обратился к ним великий магистр, восседавший на резном деревянном кресле в центре зала. Рыцари же стояли вокруг него, внимая каждому слову. – Я собрал вас в этот поздний час, дабы поделиться своими опасениями… Для ордена наступают трудные времена… Казна Филиппа Красивого истощена и он, разумеется, не удовольствовался, нашим подношением – сундуком, наполненным золотыми флоринами. Король мечтает заполучить все наше золото, ибо жадность его и расточительство непомерны… Я уже отписал командору Нормандии Жоффруа де Шарне, дабы тот был предельно острожен и позаботился об обширном имуществе командорства. – Де Молэ сделал паузу и внимательно воззрился на рыцарей Храма. Те безмолвствовали, терпеливо ожидая окончания речи великого магистра. – Посему я принял решение, – наконец продолжил он, – тайно перевести золото и серебро ордена в Ла-Рошель, погрузить на корабли и отправить их в Шотландию. Для этого я списался с Уолтером де Клифтоном, магистром Шотландии и своим давним другом… Он же в свою очередь в ответном письме обещал всяческое содействие и поддержку французским тамплиерам.
Великий магистр умолк. Тамплиеры по-прежнему безмолвствовали, пораженные коварством короля Франции. Де Молэ тем временем собрался с мыслями и продолжил:
– За Тамплем наверняка следят шпионы короля, так что будьте осторожны и не выказывайте беспокойства. Иначе Филипп нанесет удар раньше, чем я предполагаю. Готовьтесь к длительному и опасному путешествию. Через три дня вы получите золото и серебро ордена, погрузите их на лошадей и покинете пределы Парижа. Не сомневаюсь, за вами последуют соглядаи…
– Пусть только осмелятся! – воскликнул кто-то из рыцарей. – Многие из нас воевали с сарацинами и не разучились убивать!
Тамплиеры с жаром поддержали своего собрата и заверили великого магистра, что ни один шпион не сможет помешать им доставить казну ордена по назначению.
– Я не сомневался в вашей отваге и преданности ордену, – с удовлетворением произнес де Молэ. – А теперь идите и готовьтесь к отъезду…
Рыцари один за другим покидали зал, Огюст – одним из последних.
– Шевалье де Кавальон! – окликнул его магистр.
– Да, монсеньор! – с готовностью отреагировал тамплиер. – Вы желаете составить документ?.. – уважительно поинтересовался он.
– М-да… – неопределенно ответствовал великий магистр. – Помогите мне подняться с кресла и проводите меня в кабинет…
Огюст приблизился к великому магистру, его в последнее время в силу преклонного возраста мучили боли в спине, но он старался не показывать своих страданий. Де Молэ оперся на предложенную тамплиером руку и тихо произнес:
– Идемте… Для вас будет отдельное поручение…
Огюст не придал значения словам магистра, думая, что они уединяться в кабинете и займутся написанием очередного послания. Возможно, оно будет предназначаться командору Испании либо Португалии, с которыми де Молэ в последнее время вел активную переписку.
Войдя в кабинет, де Молэ приблизился к массивному письменному столу, немного постоял подле него, еще раз что-то обдумал, и наконец произнес:
– Вы помните клятву, которую приносили, вступая в орден?
– Разумеется, монсеньор…
– А ритуальную чашу?..
Невольно Огюста охватило смятение: ритуальная чаша, символизирующая Бафомета… Того самого божка, изваяние которого принадлежало его предку Клермону де Бланшефору… Бафомета, в которого верил Гуго де Пейн, первый магистр ордена, считая что тот покровительствует тамплиерам, наделяя их все новыми богатствами и властью.
От цепкого взора великого магистра не ускользнуло замешательство секретаря.
– О чем вы думаете, шевалье?
Огюст потупился, не зная, что ответить де Молэ.
– Не знаю, монсеньор… Возможно, то что я скажу, покажется вам странным… – нерешительно произнес шевалье.
– Говорите, сейчас каждая мелочь имеет значение! – Уверенно потребовал великий магистр. – Не говоря уже о странностях!
– Дело в том, что моему прадеду Клермону де Бланшефору принадлежала некая статуэтка… И она имеет некоторое сходство с ритуальной чашей Бафомета.
Седые брови великого магистра поползли вверх от удивления.
– Это еще раз подтверждает правильность моего выбора… – с придыханием прошептал он. – В течение двенадцати лет вы верно служили ордену, шевалье, – уже более уверенно произнес де Молэ. – Я всегда доверял вам… Вот и сейчас я хочу подтвердить свое доверие…
Великий магистр приблизился к стене, на которой виднелась картина, изображавшая библейскую сцену. Он отодвинул ее… Огюст отчетливо различил тайник, умело вмонтированный в стену.
