KnigaRead.com/

Жозе Аленкар - Гуарани

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Жозе Аленкар, "Гуарани" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Так же вела себя она и в вопросах религии. Она больше всего огорчалась тем, что лишена возможности бывать на пышных церковных богослужениях, без чего дон Антонио, будучи человеком глубоко верующим и прямодушным, отлично обходился.

Несмотря на упомянутое различие в характерах, дон Антонио де Марис — потому, должно быть, что в одном он умел уступить, а в другом был достаточно тверд, — жил со своей женой в полном согласии. Он старался в меру потакать всем ее прихотям, а уж если это оказывалось невозможным, отказывал ей настолько решительно, что супруга его знала: упорствовать бесполезно.

В одном только его настойчивость ни к чему не приводила: ему не удавалось заставить дону Лауриану победить свою неприязнь к племяннице; впрочем, может быть, именно потому, что в отношении Изабелл совесть старого фидалго была нечиста, он предоставил жене поступать, как она хочет, и умел считаться с ее чувствами.

— Вы были так строги в разговоре с доном Диего! — сказала дона Лауриана, спускаясь по лестнице и идя навстречу мужу.

— Я сообщил ему мое решение и наказал его так, как он того заслужил, — ответил фидалго.

— Вы всегда чересчур суровы к вашему сыну, сеньор Антонио!

— А вы чересчур добры к нему, дона Лауриана; но я не хочу, чтобы ваша любовь его погубила, и поэтому счел себя обязанным лишить вас его общества.

— Господи Иисусе! Что вы такое говорите, сеньор Антонио?

— Дон Диего уедет на этих днях в город Сальвадор, где он будет жить так, как подобает фидалго, служа нашей вере и не растрачивая силы на сумасбродства.

— Вы этого не сделаете, сеньор Марис, — воскликнула его жена, — изгнать сына из родного дома!

— А кто вам сказал, что я его изгоняю, сеньора? Уж не хотите ли вы, чтобы дон Диего прожил всю жизнь, привязанный к вашей юбке и к этой скале?

— Но послушайте, сеньор, я ведь мать, и я не могу жить в разлуке с сыном, все время тревожиться, как бы с ним чего-нибудь не случилось.

— И тем не менее так оно будет, потому что я так решил.

— Вы жестоки, сеньор.

— Но, по крайней мере, справедлив.

Как раз в эту минуту послышался топот лошадей, и Изабелл увидела всадников, приближавшихся к дому.

— О! — воскликнул дон Антонио де Марис. — Это Алваро де Са!

Уже известный нам кавальейро, итальянец и все их спутники спешились, поднялись по лестнице, которая вела на площадку, и, подойдя к дону Антонио и его жене, почтительно им поклонились.

Старый фидалго протянул руку Алваро де Са и учтиво ответил на поклоны его спутников. Что касается доны Лаурианы, то она поздоровалась с молодым кавальейро едва заметным кивком головы, не удостоив остальных даже взглядом.

После того как все обменялись приветствиями, фидалго сделал Алваро знак, и оба они удалились для разговора в один из уголков двора, где уселись на двух грубо отесанных бревнышках, заменявших скамейки.

Дону Антонио хотелось узнать новости о Рио-де-Жанейро и о Португалии. Но все надежды на восстановление национальной независимости были уже потеряны; стране суждено было обрести свободу только сорок лет спустя с восшествием на португальский престол герцога Браганского.

Спутники Алваро перешли на другую сторону площадки и смешались там с толпой авентурейро, которые вышли их встретить.

Товарищи засыпали их вопросами; все смеялись и весело шутили.

Одним хотелось поскорее узнать новости, другим — рассказать, что они видели; все говорили разом, и в этом общем гомоне трудно было что-либо разобрать.

В эту минуту в дверях появились обе девушки: Изабелл в смущении остановилась, а Сесилия, быстро спустившись по лесенке, направилась к матери.

Как раз в эту минуту Алваро, испросив на то разрешение фидалго, со шляпой в руке приблизился к девушке и смущенно ей поклонился.

— Ну вот вы и дома, сеньор Алваро! — воскликнула Сесилия; она тоже смутилась и старалась держаться непринужденно, чтобы никто этого смущения не заметил. — Скоро же вы вернулись!

— Не так скоро, как мне хотелось, — пробормотал молодой человек. — Когда душа остается дома, тело всегда безудержно к ней стремится.

Сесилия покраснела.

Во время этой мимолетной встречи, которая произошла в середине площадки, три взгляда, устремленных туда из трех разных точек, скрестились на их лицах, светившихся молодостью и красотой.

Дон Антонио де Марис, сидевший на некотором расстоянии от молодых людей, смотрел на эту красивую пару, и счастливая улыбка озаряла его благородное лицо.

Стоявший поодаль от остальных Лоредано впился в молодых людей своим огненным взглядом, жестоким и язвительным; раздутыми ноздрями он жадно вбирал в себя воздух, будто хищник, который выслеживает добычу.

Несчастная Изабелл глядела на Алваро большими черными глазами, полными горечи и тоски; казалось, что вся душа ее вот-вот изойдет в этом светлом взгляде, чтобы лечь простертой у ног кавальейро.

Ни один из немых участников этой сцены не обратил внимания на то, что происходило вокруг той точки, в которой сходились их взгляды; исключением был только итальянец. Он заметил улыбку дона Антонио де Мариса и угадал, что она означает.

В это время дон Диего, который успел уйти, вернулся, чтобы поздороваться с только что прибывшим Алваро и его спутниками; молодой человек находился под впечатлением разговора с отцом, и вид у него был печальный.

VII. МОЛИТВА

Вечер догорал.

Солнце клонилось к горизонту и садилось где-то за лесом, озаряя последними лучами могучие стволы деревьев.

Бледный матовый свет заката скользил по зеленому ковру и разливался над листвою волнами золота и пурпура.

Колючий кустарник одевался нежными белыми цветами; пальма оурикури открывала росе свои молодые листья.

Запоздалые звери брели на ночлег. Дикий голубь стал призывать к себе подругу: послышалось сладостное, мелодичное воркованье, которым птичка эта прощается с уходящим днем.

И вдруг, словно в честь наступающего заката, раздалось торжественное строгое пение: оно слилось с гулом водопада, который как будто смягчался, уступая умиротворяющему дыханию вечера.

Это была Ave Maria26.

Какими торжественными, какими строгими бывают в наших лесах таинственные часы сумерек, когда вся природа будто становится на колени перед создателем и шепчет слова вечерней молитвы!

Огромные тени деревьев, которые стелются по равнине, неуследимые переливы света на склонах гор, заблудившиеся в лесной чаще лучи, которые нет-нет да и вырвутся на волю и заблестят на песке, — все дышит истинною поэзией, все льется в душу.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*