Пьер Понсон дю Террайль - Варфоломеевская ночь
— Ну что же, черт возьми, — ответил Гектор, — это мне очень на руку. Я сегодня в отвратительном расположении духа и не прочь поразвлечься.
Он соскочил с седла, замотал повод Вельзевула вокруг шеи лошади Ноэ и обнажил шпагу. Незнакомец тем временем скинул плащ и тоже обнажил оружие, после чего сказал Гектору:
— Я ненавижу дуэль в потемках. Не соблаговолите ли вы пожаловать вот к тому фонарю?
— Охотно!
При свете фонаря они могли подробно осмотреть друг друга. Незнакомец оказался высоким и красивым молодым человеком с воинственным лицом, темными волосами и остроконечно подстриженной бородкой. От лба к левой щеке тянулся большой шрам, который, впрочем, отнюдь не обезображивал лица незнакомца. Что касалось его костюма, то дорогое золотое шитье, причудливыми арабесками пестрившее бархатный камзол, свидетельствовало, что незнакомец отнюдь не хвастался, говоря, будто способен заплатить любую цену, которую пришло бы в голову запросить Гектору за лошадь.
— Ну-с, приступим! — сказал Гектор. — Я еще раз возобновляю вам свое предложение!
— А я еще раз отказываюсь!
Шпаги со звоном скрестились. С первой же минуты Гектор убедился, что его противник — отличный мастер шпаги и что в его фехтовании сказывается та же твердая, основательная метода, которую де Галяр только что встретил у наваррского короля.
Но и Гектор тоже был неплохим фехтовальщиком. Он отличался вообще большим хладнокровием, а тут еще, с тех пор как его постигла безнадежная любовь, равнодушие к жизни или смерти удваивало смелость его атак. К тому же он обладал отличным качеством: он не забывал уроков, почерпнутых из поединков с другими лицами, и применял их на деле при первом удобном случае. Такой случай представился здесь, когда ему пришлось вспомнить о приеме, преподанном только что Генрихом Наваррским.
Случилось это вот как. — Сударь, — сказал незнакомец, отражая смелые атаки Гектора, — если бы вы знали, как сильно я нуждаюсь в вашей лошади, вы не отказали бы мне, потому что…но он закончил фразу криком бешенства, так как шпага Гектора нанесла ему рану в грудь.
— Так вот как? Ну так я не буду более щадить тебя, забияка! — и он нанес Гектору страшный удар.
Гектор парировал удар, но это не помешало незнакомцу все же ткнуть его в руку. Тогда де Галяр вспомнил о приеме Генриха Наваррского, и вскоре шпага незнакомца вылетела из его рук, тогда как шпага Гектора прижалась к его груди.
Незнакомец считал себя уже мертвым. — Вот удар, который мне только что показали! — сказал Гектор. — Теперь вы в моей власти, и я мог бы убить вас, если бы хотел!
— Ну так убейте меня! — спокойно ответил незнакомец.
— Нет, я не сделаю этого, — сказал Гектор. — Я только подумал, что, быть может, вам потому так нужна моя лошадь, что вы торопитесь на свиданье. А я… я сам люблю и понимаю, каково это…
— Да, я отправляюсь на свиданье, и меня ждет женщина, подтвердил незнакомец.
Гектор отнял свою шпагу от его груди и сказал: — В таком случае возьмите мою лошадь. Я не продаю, а даю ее вам взаймы. Можете прислать мне ее завтра в гостиницу «Руанская лошадь» на улице Святого Якова.
— Я только в том случае приму ваше предложение, если вы согласитесь пожать мне руку! — ответил незнакомец, тронутый благородством юноши.
— О, с большим удовольствием! — воскликнул Гектор и пожал руку незнакомцу, а затем, отпустив повод Вельзевула и передав его незнакомцу, грустно сказал: — Вот лошадь; скачите на ней, и да пошлет вам Господь счастья!
Грустный тон Гектора обратил на себя внимание незнакомца.
— Мой юный друг, — сказал он, — вы, кажется, очень несчастливы… Вы страдаете от несчастной любви?
— Увы, да!
— И ваше горе неисцелимо?
— Нет, неисцелимо.
Эти слова вырвались у Гектора стоном, в то время как он садился в седло, чтобы быстрым галопом погнать лошадь. В гостинице «Руанская лошадь» Гектор не застал никого из товарищей. Он ушел к себе в номер и там опять погрузился в свои мрачные думы. Однако прошло немного времени, в дверь постучали, и в комнату вошел Ноэ.
— Ты весь в крови! — воскликнул он, увидав окровавленного друга.
— Это пустяки, — ответил Гектор. — Ты дрался с кем-нибудь?
— Да, с незнакомцем, которому продали моего Вельзевула.
— Да что ты рассказываешь?
Тогда Гектор передал удивленному Ноэ все детали своего необычного приключения. Ноэ внимательно слушал рассказ и потом попросил товарища описать как можно подробнее наружность незнакомца.
— Он молод, высок ростом, очень красив, хотя через все лицо у него и идет большой шрам.
— Шрам? — переспросил Ноэ.
— Да.
— У него темная борода, подстриженная острием?
— Вот именно.
— А ты не заметил, что он немного картавит?
— Заметил! — удивленно ответил Гектор. — Разве ты знаешь его?
— И ты мог убить его?
— Господи, да как цыпленка! Ведь говорю тебе, что я держал шпагу у его груди!
Ноэ разразился фундаментальным проклятием, после чего крикнул:
— Ах ты тройной глупец! Как же ты не почувствовал, что этот субъект — наш злейший враг?
— Наш… враг?
— Да, конечно! В твоих руках была жизнь человека, который поклялся убить нашего короля, а ты выпускаешь его! Да знаешь ли ты, кто это? Это герцог Генрих Гиз, по прозванью Балафрэ!..
X
Каким же образом Генрих Гиз получил лошадь Гектора? Чтобы объяснить это, мы должны вернуться к самому началу нашего настоящего рассказа.
Читатели, конечно, помнят, что Пандрилю удалось бежать из погреба Сарры, куда его посадили до прибытия полиции. Разумеется, выбравшись из погреба, он направился прежде всего к кабачку. Как ни был умственно ограничен этот гигант, он понимал, то дом Летурно не может служить ему надежным убежищем. Но он тут же сообразил, что его беглеца, до утра не хватятся, а ведь там, в кабачке «Добрые католики», хранилась немалая пожива. Жаль было бросить на произвол судьбы все богатства, награбленные покойным кабатчиком, да и куда денешься без денег? Тогда Пандриль осторожно прокрался в зал кабачка и был немало удивлен царившим там беспорядком. Пандриль не знал, что Ноэ и Антуан Перришон только что распили здесь пару бутылок вина, и не мог объяснить себе, кто здесь хозяйничал.
Вид поднятого люка еще больше смутил его. Он взял фонарь и спустился в погреб, но вдруг с диким воем выбежал оттуда: около лестницы лежал труп пажа, убитого Пандрилем некоторое время тому назад.
В суеверном мозгу недалекого великана сейчас же сложилась страшная картина: убитый им паж явно поднимался наверх и пил там вино, а затем, утолив жажду, опять спустился вниз, чтобы улечься в бочку, служившую ему ложем; но хмель свалил покойника с ног, и мертвый паж упал с лестницы, не добравшись до бочки.
