Пьер Понсон дю Террайль - Варфоломеевская ночь
Они вошли в черту лагеря при оглушительных криках королевских солдат.
— Черт возьми, государь! — сказал Генрих Маваррский. — Вот храбрецы, которым, кажется, ужасно не терпится войти в Париж!
— Они поджидали только вас, кузен! Теперь они готовы двинуться хоть сейчас!
— Но я надеюсь, что они дадут нам время позавтракать? улыбаясь спросил Наваррский король.
— Я думаю! — ответил Генрих Валуа, смеясь в свой черед. Мы будем завтракать в палатке! Прошу! — и он повел гостя туда, где уже был накрыт стол.
Как раз, когда они говорили обо всем этом. королю доложили, что часовые усмотрели близ замка какого-то монаха.
— Это Мовпен! — воскликнул Генрих. — Наконец-то! Ты распорядился, Крильон, чтобы его провели сюда?
Генрих III вышел из палатки и увидел монаха, который быстро бежал к нему. Но вот один из часовых остановил монаха и что-то сказал ему, показывая рукой. Генрих вспомнил, что велел провести Мовпена во вторую половину, вход в которую был с противоположной стороны, а потому вернулся обратно в палатку и быстро вошел в спальню. Крильон и Генрих Наваррский слышали, как он спросил: «Ну, Мовпен, как дела?» Однако вслед за тем его голос вдруг прервался, послышался отчаянный стон и затем крик:
— Злодей! Он убил меня!
Все бросились во вторую половину и застали там ужасную картину. Генрих III, пораженный кинжалом в нижнюю часть живота, судорожно ухватился за одну из колонн кровати, чтобы не упасть. Монах все еще стоял на коленях с кинжалом в руках, обагренным дымящейся кровью.
Крильон подбежал к нему, откинул капюшон с головы монаха и крикнул:
— Монах! Монах Жак Клеман!
Затем он отодвинулся, пропуская гвардейцев, и те пронзили цареубийцу двадцатью шпагами.
Жак Клеман упал, и с его уст сорвался укоризненный шепот:
— Она обманула меня…
Тем временем Генрих Наваррский успел подхватить в свои объятья тело слабеющего короля.
— Брат! — пробормотал умиравший Генрих III. — Судьба свершила свой приговор над родом Валуа! Теперь корона по праву достается тебе. Ты — мой наследник!
* * *
Вечером, в день убийства последнего Валуа Крильон печально сказал Генриху Наваррскому:
— Помните ли вы, государь, как на заре вашей юности вы показывали мне звезду, говоря: «Это — моя звезда, и она приведет меня к французскому трону»?
— Помню! — задумчиво ответил Генрих IV. — Это было действительно на заре моей юности, тогда как кинжал убийцы поразил сегодня не только короля Генриха III, но и «молодость короля Генриха IV», которая ныне кончилась!
— Да, но вместе с тем начинается царствование короля Генриха IV, а между тем борьба с врагами Франции еще не начата даже!
— Я истреблю их всех, до одного! — отрезал Генрих IV. Какой бы ни было ценой, но я войду в Париж: моя звезда, никогда не обманывавшая меня, приведет меня туда!
— Аминь! — пробормотал Крильон.
Затем неустрашимый герцог отправился в зал, где лежало тело его покойного государя. Здесь он преклонил колено у гроба, и по его мужественному лицу покатилась слеза.
Это была единственная слеза, пролитая во Франции по королю Генриху III!
