Жеральд Мессадье - Триумф Сета
Обзор книги Жеральд Мессадье - Триумф Сета
Жеральд Мессадье
«Триумф Сета»
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
МОГУЩЕСТВО СЕТА
1
ПОГРЕБАЛЬНЫЙ СКАНДАЛ
Воспользовавшись моментом, лев неожиданно завалился на спину и стал крутиться, стараясь потереться гривой о ноги своей госпожи Анкесенамон. Он запрокинул голову с открытой пастью и не сводил с нее влюбленных глаз. Перебирая лапами, он урчал от удовольствия.
Небо было безмятежным. Легкий, как девичье дыхание, ветерок прошелся по террасе дворца Фив, приподняв подолы платьев находящихся там женщин, — трех придворных дам и царицы Анкесенамон. Держа в руках кубки из синего сирийского стекла, филигранно отделанные золотом, они смаковали гранатовый сок и обсуждали новости двора и городские сплетни.
Улыбаясь, Анкесенамон наклонилась к зверю и слегка коснулась рукой его морды. Лев лизнул изящную кисть, тронул языком массивное золотое кольцо, подарок Тутанхамона: скарабей из бирюзы, несущий на спине двойной картуш с именами царя и царицы.
— Это животное предано тебе как собака, — заметила Первая придворная дама.
— Он меня вылечил, — откликнулась Анкесенамон.
Она имела в виду ту ужасающую слабость, что овладела ею после известия о смерти ее возлюбленного Пасара, после чего у нее случился выкидыш. Пасар погиб в результате несчастного случая, подстроенного во время царской охоты.[1] Получив согласие лекаря Сеферхора, ее кормилица Сати, служительница Кобры, привела к изголовью царицы одного из двух содержавшихся в питомнике львов. Вскоре об этом стало известно всему двору. Разумеется, в присутствии царицы никогда не говорили о постигшем ее несчастье, чтобы не вызывать у нее печальных воспоминаний.
— Доброта Секмет безгранична, — произнесла одна из придворных дам.
При упоминании имени богини с лица Анкесенамон сошла улыбка. Она задумалась о тайнах богов. Львица Секмет была богиней мщения, а последние годы царство потрясали преступления, вызывавшие у Анкесенамон отвращение. Неужели все это происходило с благословления Секмет? Может быть, она послала одного из своих сыновей царице в утешение?
Но как бы иначе она смогла утешиться после столь печальных событий?
Жрецы древних культов отомстили ее отцу Эхнатону за предание их забвению — он надеялся, что пески пустыни поглотят их вместе с богами. Он умер. Месть жрецов? Военных? Самой Секмет? Нефертити, ее мать, отомстила сводному брату и фавориту своего супруга Сменхкаре и стала бороться за власть. Причиной ее смерти стал яд. Поцарствовав семнадцать месяцев, Сменхкара последовал за нею в могилу — он тоже стал жертвой отравления. Пыталась ли отомстить ее сестра Мекетатон? Старшая сестра Меритатон испытывала к ней неприязнь, поскольку Мекетатон считала, что она соучастница отравления Нефертити; как бы то ни было, Меритатон исчезла.[2] А кто отомстил Сменхкаре, ей было доподлинно известно: ее собственный дед Ай, жаждавший оказаться на троне. Но преемником Сменхкары стал Тутанхамон. И кто же отомстил ему? Опять Ай.
Действительно ли Секмет была ее защитницей?
Она вспомнила, в каком гневе пребывала Меритатон, когда по возвращении в Ахетатон обнаружила следы проведения магических обрядов, которые совершались, очевидно, по настоянию Мекетатон и были направлены против нее и ее супруга Сменхкары.
Колдовские чары оказались действенными: Меритатон и ее любовнику пришлось бежать — только так они могли спастись.
Она была слишком молода, чтобы поддаться всепроникающему ужасу, который воцарился во дворце. Частая смена власти превратила людей в хищников. Любой конфликт заканчивался смертельным поединком. Только сейчас, став вдовой после смерти Тутанхамона, она это поняла. Но она овдовела дважды — ведь она потеряла и Начальника конюшен Пасара — друга детства, а затем ее любовника. Горячо любимый Пасар, пусть твоя вечная жизнь будет спокойной!
«Я потеряла саму себя», — подумала она.
Наконец Ай сел на трон, чего он так долго ждал.
Напрасно она пыталась отогнать мысли о коронации, на которой должна была присутствовать, сидя неподвижно на троне в качестве супруги собственного деда. Второй раз ей пришлось занять это место во время церемонии: в первый раз она была супругой жертвы, а во второй — супругой убийцы.
Сати вытащила из шкафчика Сеферхора снадобье, приготовленное из горькой травы, и протянула его своей госпоже:
— Выпей. Тебе это необходимо.
Со времени смерти Пасара она доверяла своей кормилице как никому другому на этом свете.
— Что это?
— Вытяжка ката. Она укрепит твои силы и сделает тебя менее чувствительной — для того, чтобы ты смогла выдержать испытание.
Она выпила снадобье. На этот раз бесконечные ритуальные обряды в храме Карнака стали для нее настоящим кошмаром. Самым ужасным был момент, когда кровожадный старик начал обходить храм, что символизировало вхождение во власть. За ним следовали жрецы в масках богов. Сидя на троне, она с нетерпением ждала окончания этого маскарада.
«Клянусь Амоном, сущий кошмар!» Когда торжественное шествие завершилось и Ай вернулся в храм, важно шагая впереди выстроившихся в колонну жрецов, представителей знати и послов, возбужденный от их грубой лести, ей привиделось, что Анубис — божество с заостренной черной мордой шакала — набросился на старика и разорвал его на куски! Она готова была поклясться, что видела волочившуюся по узкому проходу ногу нового фараона, которого расчленили, как барана.
Чтобы сдержать неуместное веселье, она выпрямилась и вцепилась пальцами в подлокотники. Безумное видение! Увенчанный двойной короной, Ай вернулся, чтобы сесть рядом с ней. Она догадалась, что видение было вызвано снадобьем Сати.
Последняя из трех царственных жен второй раз становилась царицей. Самая старшая из них, Меритатон, сбежала вместе со своим любовником и отцом ее сына Неферхеру, а средняя, Мекетатон, покончила с собой, сама того не желая, став жертвой своего злобного ликования, когда узнала о смерти Сменхкары.[3]
Она смотрела на восток, в сторону Великой Реки, вспоминая, какой вид открывался ей в детстве: полные роз сады, простирающиеся от дворца вдоль берегов Великой Реки.
Вновь увидела воздушного змея, которого Пасар запускал для нее, и ей даже почудился запах ила — как тогда, когда он ловил для ее развлечения рыбу. Ей снова виделись бьющиеся в корзине рыбы, которых он поймал.
Анкесенамон исполнился двадцать один год, но ей казалось, что она прожила все сто лет.
Царица без царя. Без ребенка. Без ничего. Почти статуя, вылепленная для украшения дворца.
