Шарль Монселе - Женщины-масонки
Обзор книги Шарль Монселе - Женщины-масонки
В романе «Женщины-масонки» Шарля Монселе (1825-1888), известного французского романиста, талантливого восприемник литературных принципов А. Дюма, речь идет о тайной организации женщин-масонок, незримо опутавшей своей страшной сетью всю Францию – от великосветских салонов до рабочих кварталов. В эту сеть, добровольно или волею судеб, попадают герои романа. Всевозможные приключения, любовные истории, заговоры, поединки составляют содержание книги. Весь роман пронизан мотивом женской мести, которую осуществляет эта мощная масонская организация.
На русском языке произведение Шарля Монселе печатается впервые.
Шарль Монселе
Женщины-масонки
Часть первая
I
СМЕРТЬ НЕКОЕЙ «БОГИНИ РАЗУМА»
В ночи раздался пистолетный выстрел.
– Что случилось? – спросил какой-то господин, высунув голову из окошка двухместной кареты, катившей по дороге от Экуана к Сен-Дени.
Кучер остановил карету и огляделся по сторонам.
Было около одиннадцати часов вечера.
Хотя местность здесь была ровная, луна освещала лишь густые и изменчивые клубы пара, вроде тех, что исходят с боков вспотевших лошадей.
– Так что же?– снова спросил господин.
– А вот что,– отвечал кучер,– я думаю, что выстрел раздался в доме госпожи Абади.
– А где этот дом?
– Вон там, с правой стороны,– сказал кучер, указывая кнутовищем на какую-то белую точку.
– Поезжай потихоньку и слушай.
В течение десяти минут карета медленно катилась по дороге.
Она остановилась неподалеку от нового уединенного дома, стоявшего у дороги.
Тут господин снова открыл окошко.
– Ты что-нибудь слышишь?
– Ничего не слышу.
– А в окнах не видно света?
– Нет.
– Значит, ты ошибся: звук выстрела раздался не здесь.
– Хм! Странно, однако! – пробормотал кучер.
– Что странно?
– Когда проезжает карета, собака всегда ласт. Сейчас она молчит.
– Ага! А за домом есть сад?
– Да, сударь, там большой сад; говорят, что госпожа Абади истратила на него уйму денег.
– А кто такая эта госпожа Абади?
– Старуха.
– А чем она занимается?
– Ничем она не занимается: она вдова коммерсанта. Это ее дом, и вот уже целый год, как она живет здесь.
– Но не живет же она одна, должно полагать?
– Конечно, нет, сударь; госпожа Абади обожает общество и принимает множество гостей, особливо дам. А кроме того, у нее есть служанка, не говоря уже о Франсуа.
– Франсуа?
– Это садовник.
– Едем! – приказал господин.– Ясно как день, что выстрел раздался не здесь. Поезжай!
И он решительно закрыл окошко.
Но карета не сдвинулась с места.
– Да поезжай же! – крикнул господин.– О чем ты думаешь?
– Я думаю,– отвечал кучер,– что с Франсуа я расстался в Экуане; он собирался, как водится, забежать в кабачок «Черная голова».
– Это меняет дело: собака не лает, садовник отсутствует… Но ведь есть еще служанка! Трогай, трогай!
Несмотря на это вторичное приглашение, кучер оставался недвижим.
– Послушайте, сударь!
– Что еще?
– На первом этаже кто-то тихонько открывает окно.
– Черт возьми!
– Голова мужчины… Он смотрит сюда… Он захлопывает окно… Теперь-то вы слышите шум в доме? Можно подумать, что по полу катятся яблоки.
– Верно! – сказал господин; на сей раз он выпрыгнул из кареты.
– Я же говорил вам!…
– Нужно узнать, что происходит.
– Что вы хотите сделать?
– Ты оставайся на козлах, а я постучусь в дверь.
Господин направился к дому; подойдя к калитке, он, казалось, призадумался, а затем вернулся к карете.
– Вы не стучали? – спросил кучер.
– Это лишнее: калитка открыта.
– Ого!
– Свистни, а затем щелкай кнутом до тех пор, пока я не войду.
– Так вы хотите войти, сударь?
– Ну разумеется!
– Одни?
– Ты же знаешь, что мои дорожные «игрушки» всегда при мне.
– Будьте осторожны!– покачав головой, сказал кучер.
– Если через десять минут ты меня не увидишь или не услышишь, можешь прийти за мной. Но бьюсь об заклад, что речь идет о сущих пустяках…
С этими словами господин двинулся вперед и подошел к садовой калитке госпожи Абади.
Он вошел в калитку и очутился во дворе.
Первое, обо что он споткнулся, был труп большой собаки.
– Дурной признак,– пробормотал он.
Он поднялся на невысокое крыльцо; здесь тоже дверь была приоткрыта.
Он толкнул дверь и вошел в дом.
В доме было совсем темно.
Однако мысль об отступлении даже не пришла ему в голову. Он лишь постоял несколько минут, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте. Вскоре он различил лестницу, на которую падал слабый свет. В то же мгновение слух его поразил жалобный стон.
Он направился к лестнице и начал медленно подниматься, но на верхних ступеньках ноги его стали скользить, и он несколько раз вынужден был прислониться к стене, чтобы не упасть. Он все понял, когда увидел на втором этаже разбитую и опрокинутую лампу; фитиль, лежавший в разлитом масле, отбрасывал этот умирающий свет, который и привел его сюда.
Стоны усилились и стали слышнее; они исходили из комнаты, расположенной в глубине дома. Господин проник в нее, перешагивая через опрокинутые стулья и разбросанные вещи.
Прежде всего он подошел к окну и раскрыл ставни настежь. Свет, ворвавшийся в окно и сейчас же отразившийся в зеркале, позволил ему разглядеть на камине два канделябра. Из одного канделябра он вынул свечу, вернулся на площадку и зажег свечу о лампу.
Зрелище, которое он увидел, привело его в ужас.
Посреди разграбленной спальни сидела привязанная к креслу женщина лет шестидесяти пяти или семидесяти; многочисленные красные пятна на ее ночной рубашке свидетельствовали о ранах, которые ей нанесли.
Рот ее был завязан платком.
Господин, поспешно развязывая платок, наклонился над нею. Глаза жертвы, страшно расширившиеся, сверкали каким-то странным блеском.
– Наверху… Наверху…
Это были первые слова, которые она вымолвила. Услышав их, он бросился вон из комнаты, но какой-то шум, раздавшийся в саду, заставил его изменить свое намерение. Два человека, ломая кустарник и опрокидывая горшки с цветами, убегали со всех ног.
Он взвел курок карманного пистолета и прицелился.
Пуля, вероятно, исчезла в саду, ибо минуту спустя он снова увидел обоих мужчин за оградой, на лошадях, и, прежде чем успел взвести курок второго пистолета, всадники скрылись из виду.
– Эх, растяпа! – сказал он себе.
Вернувшись в спальню, он увидел там кучера: кучер, привлеченный выстрелом, в ужасе стоял посреди комнаты.
– Господи, помилуй! Что здесь творится, сударь?
– Зажги вторую свечу и обойди весь дом сверху донизу, а я помогу этой несчастной женщине. Ступай скорее, а потом расскажешь мне обо всем, что увидишь.
– Хорошо, сударь.
Оставшись наедине с госпожой Абади, господин разрезал веревки, которыми она была привязана к креслу. Затем он осмотрел ее раны, но она грустно покачала головой. Госпожа Абади поднесла руку к горлу: она еле-еле могла говорить. После долгих усилий она попросила воды.
