Иван Дроздов - Славянский котел
Обзор книги Иван Дроздов - Славянский котел
Иван ДРОЗДОВ
СЛАВЯНСКИЙ КОТЁЛ
Роман
Славяне — это грядущая часть человечества, вступающая в свою историю.
А. И. Герцен
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Закончив дела по строительству храма и не находя для себя в станице других серьёзных занятий, Борис пристрастился к рыбалке. Вставал рано, часу в пятом и отправлялся на давно облюбованный бугорок на берегу Протоки — рукава Дона, забрасывал три удочки и устремлял взгляд на поплавки. Ловилась тут разная рыба, но Борис ждал, когда поплавок, испуганно вздрогнув, пойдёт ко дну и к самой воде нагнёт удилище; это значит, попался сазан — рыба крупная и очень вкусная. Сегодня клёва не было, и Борис, начинавший мёрзнуть, уж подумывал о том, чтобы в кустарнике набрать сушняка и разжечь костёр. И он поднялся, но тут увидел стоявших у него за спиной двух мужчин. Тот, что был постарше, и одет побогаче, с массивным золотым перстнем на пальце, подошёл к нему и спросил:
— Вы будете Простаков Борис Петрович?
— Да, он самый. С кем имею честь?
— Меня зовите Иван Иванович, а он вот… Арчил. Так что видите: имена у нас колоритные. Я человек русский и зовут меня соответственно.
Иван Иванович повернулся к своему товарищу и смерил его, как показалось Борису, презрительным взглядом:
— У него национальности нет. Родился неизвестно где и родителей своих не знает. Он такой. Одним словом: Кавказ. А? Вам всё понятно?.. Я надеюсь, мы с вами поладим.
— Хорошо, но скажите: чем я могу быть вам полезен?
— А уж это разговор особый, продолжим его в машине, вон там за двумя берёзами нас ждёт «Мерседес».
— Но я не собираюсь никуда ехать. Я ловлю рыбу.
— Вы ловили рыбу, а мы ловили вас, и вот — поймали. Прошу, пожалуйста.
Борис посмотрел в сторону двух берёз, — там у машины стояли два мужика. Он всё понял: его выследили, за ним приехали. Но что это за люди? Иван Иванович показался ему человеком странным и даже не совсем нормальным. Речь развязная, о товарище своём говорит с явным пренебрежением. И тон не совсем понятный; какой–то театральный, а скорее — ёрнический. Была мысль напасть на них и обоих побросать в воду, но там у берёз стоят два амбала, наверняка с оружием.
Тронулся с места не сразу. Оглядел с ног до головы стоявшего перед ним Ивана Ивановича, спросил:
— Это что — приказ?
— Да, мы за вами приехали.
— Но кто вы? Покажите документы.
— Вам надо формальности? Этого мы не любим. Пожалуйста, проходите.
Слышатся не то кавказские, не то еврейские интонации. В столичной лаборатории, где работал Простаков, было много евреев. Они тоже так говорили: «вам надо…».
Иван Иванович сделал шаг назад, принял позу швейцара, встречающего важных гостей в дорогом ресторане. Простаков оценил обстановку и понял, что сопротивляться бесполезно.
— Подождите, я возьму удочки.
— Вам уже они не надо. В том месте, где вы будете жить, у вас будут другие удочки. Вам сделают их на заказ. Это будут дорогие удочки.
— Ну, нет уж — удочки я смотаю и возьму с собой. Я их сделал своими руками, они мне дороги.
Потом спросил:
— Вы знаете, где я буду жить?
— Да, мы знаем. Вы будете жить в Белом доме.
Борис подумал: «Белый дом… Это что же — дом, в котором живёт и работает американский президент?.. Но я‑то что буду там делать?
Излишнее любопытство проявлять не стал, покорно пошёл к машине. Они шли по краю оврага и, когда поровнялись с храмом Николая Чудотворца, на строительстве которого Борис отработал больше года, он повернулся к нему, опустился на колени и стал молиться. Головой прикасался к земле и мысленно просил у святого, издревле почитаемого на Руси, заступничества и дарования сил в стоянии против врагов, пленивших его. Он хорошо понимал, кто эти люди, куда и зачем они его повезут. В прошлом году он бежал от них из секретной лаборатории, где работал над созданием сверхважного прибора, способного воздействовать на мозг человека, и уж близко подошёл к завершению дела, изготовил опытный образец, — он лежал у него в кармане и имел форму мобильного телефона, — но потом понял, что прибор–то попадёт в руки врага. Научным центром руководили яростные сторонники новой власти, а они, как известно, в первую очередь работают на Израиль и Америку. И тогда он пустился в бега, спрятался здесь, в казацкой станице, у знакомого генерала в отставке Конкина Владимира Ивановича. Но вот его выследили и теперь очевидно, — он в этом почти уверен, — повезут куда–нибудь за границу и станут принуждать силой продолжать работы.
Борис верил в Бога. В Москве он ходил в церковь, а во время отпуска ездил в монастыри. Под Ленинградом в селе Рождествено на невысоком холме стоит величественный храм Рождества Пресвятой Богородицы и служит там всеми уважаемый в округе батюшка протоиерей Владимир Афанасьевич Ноздрачев. Это было время, когда Борис, работая над своим прибором, часто бывал в Ленинграде у знаменитого математика академика Владимира Ивановича Зубова. Учитель заводил с ним разговоры и о Божественном промысле в делах научных, советовал внимательно читать Библию, посещать церкви. Вот тогда он впервые встретился с отцом Владимиром, познакомился и с его супругой матушкой Людмилой Владимировной Селивановой. На молодого учёного большое впечатление произвели эти люди. Его поразили необычайное благолепие и красота убранства церкви, намоленный тут за долгие годы животворный дух, исходивший от икон и фресок. С молитвенным благоговением внимал он проповедям отца Владимира. И теперь может сказать, что именно отсюда и пошла его вера в Бога, с тех пор его дела научные стали чудесным образом наполняться духом православия — верой его отцов, дедов и прадедов. И будто бы даже именно здесь явились ему научные озарения, которые он искал долгие годы и которых ему не хватало для окончательного завершения чудодейственного прибора. И сейчас, воздавая молитвы к Богу, он просил укрепить его в стоянии против врагов, дать силы преодолеть так неожиданно возникшие перед ним новые испытания. Молился он долго, посылал свои просьбы и к Божьей матери, и к самому спасителю нашему Христу, и к любимому на Руси святому Николаю Чудотворцу, помогавшему русским людям одолевать невзгоды. Потом он поднялся и громко сказал:
— А теперь пошли. И не надо меня конвоировать, как преступника, я безоружен, а кроме того, знаю ваши силы и возможности; если уж попал в плен, буду повиноваться.
У машины к нему шагнул полный, розовощёкий, с редкими, как у поросёнка, волосами дядя лет пятидесяти, по–военному козырнул Простакову:
