Людмила Бояджиева - Чужой
Роман: — Что значит здесь? Собираешься жить на улице?
М-М. — Она будет жить у меня.
Роман только теперь обращает внимание на Му — Му: — Пфф… Больничный Ромео. Сколько тебе надо, что бы ты никогда больше не путался у нас под ногами?
М-М: — Я и Натали будем жить вместе.
Роман: — Где? На помойке? В дурдоме? Я кое–что узнал о тебе, парень. Заработки дворника и пенсия инвалида у нас в стране вполне… солидны. Но представь, это небесное создание вовсе не золушка. Носки она не штопает и молнию на новых фирменных джинсах не чинит — выкидывает не глядя. (Наташе) Сказать ему сколько стоят твои шмотки? Описать, какая у тебя ванна? А сколько в доме каминов? Объяснить, что для приличного существования этой милой девочке нужна КУЧА бабок. КУ-ЧА!
Ната: — Но это не главное! Не главное!
Роман Наташе: — Главное — нищенствовать на чердаке, экономя пенсию на мороженое. Даже если ты начнешь ходить, бегать… Ты не сможешь одеваться на рынке в Коньково. И сменить джакузи на умывальник с отбитой эмалью не сможешь!
М-М: — У нас будет все. Я добьюсь, у меня получится… Чудо будет!
Роман: — Извини, парень, ты не совсем … гм…в курсе. Наташе может помочь операция. Она стоит больше, чем ты сумеешь заработать за всю свою жизнь, если даже уберешь свалки по всей России. А у меня эти деньги есть. И я сделаю все, даже если имеется один шанс из ста.
Ната Роману: — Прекрати играть в милосердие! Мне ничего больше не надо! От тебя не надо!
Роман: — Успокойся, детка. Ты много перенесла. Понимаю, тебе тяжело. Постарайся взять себя в руки. Посмотри на него. (Кивает на Му — Му) Он не игрушка. Он всерьез намеревается оттащить тебя к себе в норку и лечить пылкими чувствами. Оставь парня, не морочь ему голову. Она у него и так, похоже… Не самое сильное место.
Му — Му Наташе (он напряженно следил зав разговором, не все понимая): — Он прав… Я… Мне нельзя… Я не имею права. Без денег…не имею.
Наташа приближается к Му — Му, говорит раздельно, чтобы он понял: — Ты лучше всех. Плохая я. У нас ничего не будет. Ни дома, ни собаки. Только мечты. Понимаешь? Прости, забудь. Я, я сама буду все помнить. Понимаешь — все… Все, что было нашим (Быстро целует его, с колен падает ветка рябины)
Охранники увозят Наташу, все уходят. Му-у поднимает оброненную ветку рябины.
падает в траву, нюхает след от ее кресла. Идет дождь, темнеет.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Чердак. М-М читает. Приходит Пьер.
П. — Можно войти, хозяин? Здравствуй, Александр. Узнал? (смотрит книгу) — О! Пастернак. Лирика волнует? Любовь?
М-М: — Петр Зиновьевич… Директор клуба… Садитесь.
П.(с осторожностью присаживается на табурет) — Ах, только по художественной части. В бухгалтерии всегда был слаб. Я искал тебя. Мне крайне неприятно за мерзкий инцидент в ресторане. Что за скоты! Но я не думал что ты бросить танец. Ведь у тебя талант. Своеобразный талант. Поверь, я знаю в этом толк. Я продюссирую труппу Нового балета. Сейчас набираю коллектив. Видел, как ты танцевал у Марлона. Это не танец. Это вообще недопустимо, невозможно. Это за гранью. За гранью, как бы тебе сказать… за гранью внутреннего откровения. Крайняя обнаженность души. Душевный стриптиз. Души неординарной, одаренной… Ты понимаешь, что я говорю?
М-м: — Я буду танцевать в театре?
П. — Пока до этого далеко. Надо учиться. Надо много работать над собой. Повзрослеть, научиться разбираться в людях, понять, что тебе надо. У тебя есть приличная одежда? Где ты вообще живешь, моешься?
М-М: — Здесь… Вещи часто отдают жильцы. Постиранные. Я хожу в баню. Это одежда не подходит известному актеру. Но…у меня сейчас нет денег. Тетя Клава в больнице. Ей надо много лекарств.
П: — Так… Давай сделаем вот что: у меня большое жилище, слишком большое для одного. Яна ведь со мной не живет. Жилище надо содержать в чистоте. Ты возьмешься за хозяйство, а буду учить тебя манерам, культуре поведения. Подберем приличного хореографа. Посмотрим, что выйдет… А может выйти и звезда труппы. Открытие театра весной. Ну как?
М-М: — Начинать прямо сейчас?
Поль: — Машина внизу. Не раздумывай, мальчик. Ты же здесь пропадешь, пока какие–нибудь подонки не воспользуются твоей наивностью. Это яма, голубчик. Волчья яма. Только ты — ягненок.
М-м. — Мне надо собрать вещи. Надо проститься с тетей.
Поль: — Ни каких тряпок! Ни с кем не надо прощаться. Пойми, тебе предстоит все начать заново… Зачем пугать больную, как я понял, женщину? Потом позвонишь, когда устроишься. Пришлешь подарок. Твоя тетя вздохнет с облегчением. Прошлое останется позади.
М-М: — Нет. Со мной. Всегда останется со мной.
П: — О! Здесь, я вижу, сердечная драма. Прекрасная и коварная леди? Ладно, ладно, не будем бередить рану.
М-М: — Раны нет. Мне не больно. Только вот здесь — пусто.
ПАНТОМИМА. СНЕГ
Роман и Наташа дома. Сидят в разных углах комнаты. Молчат. Звучит шлягер Адамо «Падает снег». На сцене танцор.
Ната (переводит песню): — «Падает снег. Ты не придешь сегодня вечером. Падает снег — мы не увидимся, я знаю. И теперь я слышу твой любимый голос и чувствую, что я умираю… Тебя нет здесь…»
Роман: — Спасибо за перевод. Но французский я знаю. Знаю даже, чей голос тебя околдовал. (Пародирует Му — Му) «Мы будем жить вместе. Я все сумею сделать…»
Ната: — Ты злой. Что бы выбраться туда — наверх в лидеры — обязательно надо быть жестоким, да? Даже если ты лидер по гуманизму и толерантности?
Роман: — Особенно лидеру по гуманизму. Любовь надо защищать с мечом в руках.
Ната: — Любовь надо защищать любовью. Любовью к другому, непохожему на тебя. Иному. Роман: — Разве я спорю? В Библии прямо указано: любовь — великий труд. Любовь к ближнему — самая тонкая материя! Ближний–то ох, какой противный бывает! А ты его возлюби со всей чистотой и пылкостью! Он будет лгать, ненавидеть тебя, дурно пахнуть — а ты постоянно трудись над охраной и защитой своего чувства!
Ната: — В рамках ЮНЕСКО у тебя, возможно, и есть успехи. Но в приделах одной, отдельной личности — меня то есть — увы! Не сохранил и не защитил. Не получается у тебя.
Роман: — У него получается? Я же понимаю, ты снова о своем мычащем герое. Есть категория женщин, западающих на юродивых и святош. Настасья Филлиповна, к примеру… Ореол мученичества — это так красиво.
Ната: — Ты никогда, ничего не понимал про других! Не таких, как ты.
Роман: — Ну конечно! Я слишком полноценный, что бы претендовать на душевную утонченность. Высказывания о сострадании и милосердии со стороны теннисиста и мастера спорта по дайвингу попахивают фальшью. Но я бы отдал руку, ногу, позвоночник… что бы ты…Что бы ты стала прежней.
Ната: — Прежней я уже не буду и мы никогда не будем счастливы вместе. Ты знаешь сам. Отпусти меня.
Роман: — Перестань думать об этом. И не надо больше поднимать эту тему, ладно?
Ната: — Зачем я тебе такая, Роман? Упиваться своим благородством, вывозя жену на тусовки в инвалидном кресле? Лучший пиар молодому функционеру, делающему карьеру. «Ах, он такой сильный, такой добрый, красивый… А она… Что она теперь может, бедняжка…Крест на всю жизнь…»
Роман: — Злость не делает тебя сильнее.
Ната (смотрит в окно): — А зима — веселее…
ЗВУЧИТ дуэт с Сашей:
Он: — Да, так бывает, бывает, поверь — бывает…
Хрустальный дождь, хрустальный смех,
Она: — на розах тает теплый снег
и среди звонкой тишины
мудрейший вздох морской волны витает…
Он: — Не явь не сон, а счастья звон
и бабочек стокрылый лет
прогонит зиму, хмурь и лед.
Печаль за синий лес уйдет — растает.
Она: — А дом, смотри, и карусель и тот балкон и эта ель — летают!
Оба: — И тайну тайн, в который раз, улыбка губ, сиянье глаз,
как в небо вправленный алмаз — нам доверяют,
В заветный час, в волшебный час: все в этом мире для любви, а он рожден для нас..
СЦЕНА ВТОРАЯ
Квартира Поля. Канун Нового года. Нарядная елка, свечи, стол.
Поль: — Сегодня есть повод отметить наше… содружество. Вроде, все идет совсем неплохо. В мае — открытие нашего театра. Ты с успехом даешь выступления в клубе. В хорошем, между прочем. Да и вообще — я могу гордиться своей Галатеей.
