Георгий Мдивани - Твой дядя Миша
Капитан. Огнем республиканских самолетов рассеян третий полк и к площади отходит в беспорядке.
Порфирио молча крестится, целует распятие. Входит Гауптман в сопровождении обер-лейтенанта и лейтенанта-итальянца. Короткие безмолвные приветствия.
Гауптман. Обстановка, герр генерал?
Прадос (офицерам штаба и Порфирио). Прошу вас, господа, оставьте нас одних…
Офицеры штаба и Порфирио уходят.
Гауптман. Я слушаю, герр генерал.
Прадос. Окружены со всех сторон, герр Гауптман.
Гауптман. Это мне известно. Решение?
Прадос. Через восточную окраину попробуем прорваться к горам Сиерра Гвадаррама.
Гауптман. Толедо, значит, сдать республиканцам? Прадос. Иного выхода не вижу, герр Гауптман. Гауптман. А крепость Алькасар, герр генерал? Прадос. Для современной артиллерии это горшок, герр Гауптман.
Гауптман. У вас есть глина для того, чтобы горшок тот укрепить, герр генерал…
Прадос. Я не совсем вас понимаю, герр Гауптман. Гауптман. В руках у вас есть много детей и жен республиканцев. И можно взять еще…
Бой приближается. Долетают победные крики: «Вива ля республика! Ура!» Пули залетают па командный пункт. Беседа продолжается в быстром темпе.
Решенье, герр генерал?
Прадос. В Алькасар! Полковник!
Входят офицеры штаба генерала Прадос.
Женщин и детей побольше в крепость… Побольше женщин и детей…
Полковник. Слушаюсь, ваше превосходительство! (Уходит.)
Прадос (идет к выходу). В Алькасар! (Уходит.)
За сценой крики: «В Алькасар! В Алькасар!» Крики покрываются шумом моторов в небе.
Обер-лейтенант. «Юнкерсы» идут бомбить восточную окраину, герр Гауптман.
Тотчас же возникает характерный шум полета истребителей.
Капитан. Три истребителя республиканских…
Слышны звуки воздушного боя. Шум вошедшего в штопор бомбардировщика.
Обер-лейтенант. Падает… Ну и пусть падает!..
Взрыв.
Гауптман. Бедная машина!
Шум второго сбитого бомбардировщика.
Капитан (с досадой). Уходят!
Взрыв. Шум уходящих бомбардировщиков. Вспышка наземного боя.
Крики: «Вива ля республика! Ура! Вива Педро Коррильо!» Вбегает полковник.
Полковник. Герр Гауптман, вам здесь опасно дольше оставаться!
Гауптман, раздраженно поправив фуражку, уходит. За ним остальные.
Некоторое время сцена пуста. За сценой истерические крики женщин и плач детей.
Голоса:
— Куда, куда нас гоните?
— Мама, мамочка!
— Боже мой!
— Беги, беги, мой мальчик!
Выстрел. Стоп: «А-а».
— Изверги!..
— Я не пойду, я не пойду!..
Подталкивая штыком, юнкер гонит на сцену женщину с грудным ребенком на руках.
Юнкер. Иди, я говорю тебе — иди!
Женщина (идет). Боже, боже мой!.. (И вдруг останавливается.)
Юнкер. Опять остановилась, стерва? Иди!
Женщина (не обращая внимания па крик). Родная моя крошка, жизнь моя… Пусть твой отец простит меня… И ты прости…
Юнкер (кричит). Иди! Не то я пристрелю тебя тут как собаку. Иди!
Женщина. Прости мне малодушие мое!.. (Повернулась к юнкеру.) Стреляй! Стреляй, бандит!
Юнкер вскидывает винтовку.
(Не выдерживает, отворачивается и, припае лицом к стене, истерически кричит.) Стреляй! Стреляй же, сволочь! Стреляй!
За сценой топот пробегающих людей. Крики: «Ура! Вива ля республика!»
(Истерически.) Стреляй! Стреляй!
Юнкер убегает.
Стреляй! Стреляй же, негодяй!
На сцену врываются Педро, Перрико, Регино, Марианна и несколько солдат республиканской армии. Перрико и солдаты пробегают через сцену на другую сторону.
(В том же положении.) Стреляй!
Регино спешит к женщине.
Педро (смотрит в сторону Алькасара). Взгляни-ка, Марианна, возможно, ошибаюсь я…
Марианна (смотрит в сторону Алькасара). Там у ворот толпа и паника… и много женщин и детей… Да, женщины и дети…
Педро. Беги и прекрати огонь!
Марианна убегает.
Женщина. Нет, нет! Ты так стреляй! Стреляй!..
Регино (женщине). Да что с тобою! Повернись!
Резкий свист и голос Марианны за сценой: «Прекратить огонь!»
Стрельба затихает. Регино берет женщину за плечи, хочет повернуть ее лицом к себе.
Женщина. Нет, нет! Ты так стреляй! Стреляй, бандит!
Педро (подходит). Опомнись. Что ты говоришь? Кто должен стрелять в тебя?
Женщина. Стреляй!
Педро. Регино, уведи и успокой ее.
Регино, взяв за плечи женщину, отводит ее.
Женщина. Я не пойду, я не пойду! (В прострации.) Куда меня ты гонишь? (Идет.)
Регино и женщина уходят. Вой затихает. Входит Пронико.
Пронико. Товарищ командир, остановил отряд я у ворот восточных Алькасара. Сейчас спокойно все. Вправо держу я связь с Перрико, влево — с Мансо. Педро. Потери?
Пронико. Семь убитых и тридцать раненых, но большинство — легко.
Педро (после паузы садится на ступеньку). Присядь, Пронико.
Пронико садится. Пауза.
Под вечер кухни подтяни… Горячей пищей надо накормить людей. И почту не забудь раздать. Которые в цепи— тем раньше. Трофеи есть?
Пронико. Девять пулеметов… и три орудия с запряжкой полной… два танка, сто винтовок, а дальше мелочь… Пойду я, Педро, — за всем ведь надо присмотреть…
Педро (жмет руку Пронико). Привет твоим ребятам передай, Пронико.
Пронико уходит. Педро сидит, задумался. Регино входит, расстроен, на глазах слезы.
Что с тобой, Регино? Ты плачешь?
Регино. Нет… (Смущенно вытирает кулаком слезы.) Это я так. (Пауза.) Да, Педро, зга женщина с грудным ребенком… Жутко! Ее угнать хотели в Алькасар.
Педро (задумчиво). Есть дети у тебя, Регино?
Регино. Нет, Педро, я один. Но понимаю я: любимая жена и дети от любимой — большое счастье… Да, Педро, женщина — биенье сердца нашего, биенье, дающее нам жизнь!
Педро. Как хорошо ты говоришь, Регино! «Любимая и дети от любимой, биенье сердца…» Вот (вынимает из кармана фотографию) это Микаэла и мальчики мои: Фелиппе маленький и Рафаэль. Ношу я их на сердце, они всегда со мной, на отдыхе, в бою… И вот они в плену… Биенье сердца моего — в плену! Регино, понимаешь? Биенье сердца — у врага в плену. Мальчики мои и Микаэла! Терзает враг их и может в час любой убить! Регино, понимаешь, как болит душа? Боюсь наедине я оставаться со своею болью. (Пауза.) Ты хорошо сказал— «биенье сердца».
Пауза.
Регино (растроганно). Только сейчас по-настоящему тебя я понял, Педро, и понял, что такое мужество.
Входит Томас Мансо, за ним маленький Хосе.
Томас. С победой, командир! Триста винтовок, пятнадцать пулеметов, три танка. Попорчены, правда, немного, но ничего, работать будут, и неплохо…
Педро. Потери, Томас?
Томас. Девять убитых и раненых двенадцать. Но то новых привалило. И молодцы — один в один!
Педро. Смотри, не увлекайся.
Томас. Мансо. Народ надежный, Педро.
