Марина Райкина - Москва закулисная-2 : Тайны. Мистика. Любовь
Сказал и сделал.
В политиках ужасно интересна та зыбкая граница, за которой заканчивается их культурное естество и начинается имидж. Что правда? А что тут притворство? Какая школа в действии — переживания или представления? С одной стороны, президенту Алиеву по сравнению с его политбратьями прикидываться культурным нет особой необходимости. Он всегда был культурно продвинут: в детстве играл в драмкружке, рисовал, мечтал о карьере художника и даже закончил архитектурный институт. В последнее время даже запел, и это приписывают влиянию его супруги, прекрасно играющей на рояле. Однако кривая судьбы увела его с творческой на политическую дорогу через двери органов госбезопасности.
С другой стороны, как опытный игрок Алиев понимает, что политик без имиджа все равно, что солдат без ружья. И за имиджем просвещенного монарха он ухаживает как за экзотическим капризным растением. Раз в неделю, а то и чаще посещает драмтеатр, балет, симфонические концерты и концерты знатных гастролеров из России, которые потянулись в Баку стаями.
Алиев в театре — это отдельный спектакль. Здесь он имеет привычку, во-первых, в антракте не замыкаться в директорском кабинете, а выходит к народу. Народ, видя доступность президента и его культурную просвещенность, естественно, записывает ему очки. А также потрясенный простотой власти, делает заявления, на которые и рассчитывает президент. Вроде этого: «Для нас, интеллигенции, главное — это культура. А то, что не хватает на одежду, на питание — мало интересует. Важнее то, что вы создаете условия и мы имеем возможность встречаться с разными знаменитостями».
— А как насчет одежды и питания для непритязательной культурной интеллигенции?
— Вот у нас есть капелла хоровая. Люди там работают по многу лет и, несмотря на низкие зарплаты, не уходят. Я думаю установить более высокие ставки для них. Я установил пятьдесят персональных стипендий для деятелей культуры — один миллион манат нашими деньгами. Это больше двухсот пятидесяти долларов.
После спектакля, на котором побывал президент, начинается другой закулисный. Гейдар Алиев в окружении охраны поднимается к артистам и, как свидетельствуют очевидцы, делает устный разбор спектакля. Говорят — весьма точный, как будто он не президент, а критик. Но он не критик, а президент, и это обстоятельство определяет ту непростую ситуацию, когда замечания власти либо с достоинством выслушиваются, либо принимаются как руководство к действию по принципу «царь велел». Но это, скорее, на совести царского окружения.
Из него получился бы хороший актер. Неизвестно, был бы он заслуженный или народный, но актерской техникой Алиев владеет абсолютно. Выразительный взгляд, от которого мурашки по коже, лаконичный жест, концентрация на партнере. И, конечно же, пауза, которая, как известно, чем длиннее, тем артист больше. Исходя из этого, можно утверждать, что Гейдар Алиев серьезный лицедей. И выйди он на профессиональную сцену, неизвестно, какой вид имели бы рядом с ним обученные в театральных школах мастера.
Любопытно, что некогда мечтавший стать художником Гейдар Алиев из всех искусств выделяет почему-то балет.
— Значит ли это, что Азербайджан в области балета впереди..?
— Я здесь думал о национальных кадрах. Потому что психология азербайджанца такова: своих дочек отдавать в балетную школу не то чтобы неприлично, но не принято. Ну как она пойдет ногу поднимать? Зачем? Национальные танцы в черкесках и сапогах — это да. А без брюк, в трико — это никак. Я думал — что делать? Много у нас талантливых детей. Построил большое здание хореографического училища с пансионатом, общежитием, блоком питания, имея в виду, что будем отбирать одаренных детей из разных областей республики. И специально контролировал строительство. Когда уехал в Москву, она еще не была достроена. Через год я вернулся, в свой отпуск посетил стройку и добился того, чтобы все было готово.
Закалка старого партаппаратчика приучила его жить по принципу «муха не пролетит» и «доверяй, но проверяй». Если так дело поставлено у него на культурном фронте, могу себе представить, как у него обстоят дела на фронте политическом. Но, очевидно, в стране, развращенной соцбезответственностью коллективизма, это может быть единственное проверенное средство держать власть и контролировать ситуацию.
Вещи, необъяснимым образом проскочившие мимо него, способны вывести президента из состояния спокойной государственной уверенности. В чем я и убедилась, спросив Гейдара Алиева, «а знает ли он, что для последнего приезда учеников Ростроповича в Баку учителя музыкальной школы имени Ростроповича собирали деньги для приема?» Тень набежала на лицо президента.
— Это дезинформация. Ростропович был один. Даже без виолончели. Мастер-класс вел в нашей музыкальной академии, а когда закончил, организовал концерт учеников. Я разберусь.
Брови удивленно приподнялись и сдвинулись в сторону помощницы, стенографирующей нашу беседу. После моего отъезда по факту денежной инициативы учителей была устроена разборка на государственном уровне, и виновники (те, что не доложили вовремя) понесли в особо крупных моральных размерах.
Существенный штрих к портрету — как Алиев говорит. А точнее, как может говорить в свои годы. Он говорит без бумажки, без перерыва на глоток воды, без помощника по культурным вопросам и подолгу.
Для артистов он способен сделать исключения. Несколько лет назад он отменил почетные звания, справедливо полагая их социалистическим пережитком. Но если пчеловоды, виноделы и зоотехники согласились продолжать свое дело без наклейки «почетный», то для деятелей культуры лишение званий оказалось трагедией. Президент был вынужден реанимировать звания:
— Этим я подчеркнул, что художники, артисты и поэты — профессии особенные. А культура у нас в почете.
Каким бы запахом коммунистических лозунгов ни отдавало это высказывание, культура и ее деятели в Азербайджане остаются в относительном моральном и материальном порядке. Порядок особенно ощутим в сравнении с экс-республиками Востока, где зарплаты в театрах исчисляются двумя десятками долларов, а творить художники (артисты, музыканты) вынуждены в условиях, приближенных к фронтовым: без отопления, без электричества и воды.
В отличие от руководителей других восточных (в особенности азиатских) республик президента Алиева пока не постиг синдром канонизирования за его заслуги перед культурой. Во всяком случае, алиевскими изображениями в фас и профиль пока не украшены дензнаки республики — манаты. Зато свое живописное поклонение в Баку торжественно приволок художник Никас Сафронов, которому для вдохновения и дела необходимо быть возле сильных и известных мира сего. Однако портрет Гейдара Алиева работы Сафронова кабинет президента не украсил.
— Вы мечтали стать художником и даже закончили архитектурный институт. Каким бы вы сегодня нарисовали портрет президента Алиева?
— Я никогда не думал, что мне зададут такой вопрос. С того времени, когда я учился, прошло почти шестьдесят лет. Но интерес к искусству сохранился особый. Я всегда любил реалистическое искусство. И предпочел бы быть на фоне пейзажа — горного или морского. Но среди людей. Только не в кабинете. Кабинет я не очень люблю.
Пока же я вижу его на фоне кабинета, лишенного восточной роскоши. Гейдар Алиев — человек с фантастической судьбой, чья головокружительная карьера вверх от рядового кагэбэшника до первого секретаря ЦК компартии республики и вниз до секретаря Нахичеванского обкома и снова вверх до президента Азербайджана. Это потрясает. И связь между его культурой, имиджем, артистическими способностями и тем, как вопреки всем социальным и политическим переменам он остался на плаву, — очевидна.
Неужели политики или проститутки меньше грешат, чем актеры? Во всяком случае я не припомню, чтобы проворовавшийся политик с репутацией недотепы сменил депутатский пиджак на аскетичную монашескую одежду. А про представительниц первой древнейшей профессии и говорить нечего…
В кино монахинь не играла
Актеры же уходят в лоно церкви, оставив о себе лишь материальные свидетельства удачного дебюта или состоявшейся карьеры — фильмы, рецензии. Леонид Каюров (МХАТ), Александр Михайлов и Елена Черняк (Центральный детский театр), Игорь Минаев (Щукинское училище), Ольга Гобзева.
Что их заставило яркой, насыщенной, артистической жизни предпочесть жизнь религиозную? Каков путь с подмостков в монастырь? Многие из них ведут замкнутый образ жизни, стараясь не вспоминать о своей прежней профессии, как о самом большом грехе. Встретиться со мной согласилась лишь известная в миру актриса Ольга Гобзева. Эта бывшая актриса
В КИНО МОНАХИНЬ НЕ ИГРАЛА
