Алексей Балабанов - Брат, Брат-2 и другие фильмы
— Фельдман?.. В Америку уехал, — пробубнил Алеша.
— А она?
— Что она?
— Она почему не уехала?
— Он сказал, устроится и их заберет… Полгода писал, а потом пропал… Отстань.
— Алекс, — подумав, снова позвал Ник. — А он кто?
— Физик-теоретик. Говорят, талантливый… Его теоретические статьи где-то в Европе выходили. А после перестройки у нас с наукой совсем плохо стало. За чистую науку деньги перестали платить. Он преподавал где мог, писал чего-то, а два года назад бросил свой НИИ и двинул в Германию. Евреям уехать легче было. А уже оттуда в Штаты. Он нервный был. Гением себя считал. Всегда в неудачах своих других обвинял. Из Америки писал, что все козлы, ничего не понимают… — сонно рассказывал Алеша.
— А Катя любит его?
— Откуда я знаю? У нее спроси…
Помолчали. Ник вышел из интернета и набрал номер.
— Алекс, а ты зачем Катю обидел? — вдруг спросил Ник.
Алеша проснулся и сел.
— Пьяный был, дурак. Я извинился… — виновато сказал он.
— А у вас раньше было?
— Да ну, ты чё!.. Она же сестра мне. Родная. Я и сам не знаю, что на меня нашло… Ты знаешь, сколько я о бабе мечтал… Катя — очень хорошая.
— Я знаю… Константин! Это Ник! — заорал он в трубку. — Если ты сегодня купишь акции металлургического завода в Джакарте, то сильно выиграешь. За месяц они сильно вырастут. И не продавай, японцы туда деньги вливают, на переоборудование, да. — Он нажал отбой.
— Я знаю, Катя — очень хорошая, — тихо сказал он.
12 декабря
Иркутск
Утром, как обычно, Буров энергично вошел в свой офис.
— Доброе утро, Константин Альбертович, — вежливо приветствовала его секретарь и, взяв листки со своего стола, прошла за ним в кабинет. — Билет в Москву я заказала на вторник, завтра хорошего рейса нет, — начала она, пока он снимал пальто. — Звонил Кох из Москвы, сказал, что мобильный у вас отключен, просил срочно позвонить. Вот E-mail’ы за это время… После обеда привезут макет предвыборного плаката на утверждение. Да, еще звонил какой-то следователь УВД Матюшин. Просил заехать для беседы в кабинет № 18 к двенадцати часам. Остальное несущественно.
— Хорошо… — Буров рассеянно просматривал листки. — Таня, с Кохом позже, часов в пять, он еще не спит в это время. Он же у нас нью-йоркский житель. Найди мне телефон начальника УВД, лучше мобильный. Там кто-то новый. Торопов Зуева снял, а этого я не знаю.
Он набрал номер.
— Толя, ты где? — спросил он.
— К вам еду! — ответил знакомый нам парень за рулем джипа. — Минут через пятнадцать буду.
Буров повесил трубку и задумался.
Вошла Таня с очередным листком.
— Телефон, Константин Альбертович. Приемная. Мобильный не дали. Начальник УВД — Метелица Александр Иванович. Из новых. Человек Торопова.
— А чей же он должен быть человек?.. — проворчал Буров и стал набирать. — Тань, поставь мой мобильник на зарядку, я опять забыл. Перебрали вчера… Господи, как я все это не люблю… Башка трещит… Кефирчику налей… Аалее! Доброе утро! Можно мне Александра Ивановича?!. Это Буров!.. Имя-отчество?.. — Буров сделал паузу. — Константин Альбертович мое имя-отчество!.. Да уж доложи…
Таня поставила перед ним стакан кефира.
— Вот сука Торопов! Специально чужих набрал. — Буров сделал большой глоток, включил громкую связь и откинулся в кресле.
— Константин Альбертович? — раздался женский голос. — Я вас соединяю.
— Да, слушаю, — раздался сухой, сдержанный голос.
— Александр Иванович! Доброе утро — это Буров беспокоит. Мне тут с утра сообщили, что меня к вам вызывают, в кабинет № 18. А я тут в Москву собрался, у меня дел не разгрести… Что там такое срочное у вас?
— Это не по телефону, Константин Альбертович. — сухо, но вежливо ответил Метелица. — Это касается вашего знакомого Николаса Макгуаера. Следователь Матюшин — человек толковый, он все внятно объяснит. А ваши показания необходимо запротоколировать. Я же, в свою очередь, учитывая вашу занятость, попрошу, чтобы вас приняли сразу. Только не опаздывайте, пожалуйста. До свидания.
Буров, не прощаясь, стукнул ладонью по аппарату, чем прервал связь.
— Суки! — зло сказал он и допил кефир.
В кабинет быстро вошел Толя.
— Утро доброе! — жизнерадостно сказал он.
— Ну, что доброго скажешь? — резко спросил Буров. — Узнал про американца?
— Здесь, к сожалению, ничего доброго нет, — сказал Толя. — Он обвиняется в хищении пятидесяти пяти с половиной миллионов долларов, использовании служебного положения и еще много там всего. Его делом занимается ФБР, он объявлен в международный розыск. Они знают, что он в Иркутске. И еще… Тот парень, которого он представил как переводчика, — Болотов Алексей — бежал с пересылки. Подозревается в убийстве караульного. Все УВД на ушах — его ищут. Он родной брат Болотовой Екатерины, той женщины, что к вам его в первый раз привела. Там ОМОН, группа захвата, все дела, короче… Центральный район раком поставили. А он у вас на даче сидит… Мы туда только благодаря номерам проскочили…
— Во, блядь, попал!.. — выдохнул Буров. — То-то они меня вызывают… Слушай, Толя, сделай так, чтобы этих на даче не было. Понял?! Как хочешь! Увези, перевези, съешь… я не знаю… Ох, правду говорят — беда одна не ходит!..
Байкал
Орал телевизор. Алеша нервничал. Он бесцельно бродил по роскошно обставленным комнатам. Ник читал какую-то энциклопедию на английском.
Проходя мимо телефона, Алеша нажал кнопку повтора и пошел дальше.
— Да, аллё, — раздалось по громкой связи.
Алеша рванулся к телефону и схватил трубку:
— Гога! Ты где? Я тебе весь день звоню!
— Да меня выпустили только, я в кафе, — громко говорил Гога. Играла музыка. — Отпиздили, конечно, знатно… Ты-то где?
— Да я на даче у одного хмыря крутого, Бурова! Знаешь такого? Мой Бэтмэн его по бизнесу знает. Он поселил нас тут пока.
— Слушай, Болото, дело на самом деле сильно херово! — тревожно сказал Гога. — Сваливать тебе надо оттуда срочно! Этот Буров — сука известная! Я его знаю, я ему варанов продавал. Сдаст он вас… Тут на Катьку грозятся дело завести за укрывательство международного преступника. Тут еще убийство Коротича! Сейчас главные ориентировки на американца, тебя пока в городе не засветили. Короче, трасса там далеко?
— Это в заповеднике! Минут за тридцать-сорок, думаю, дойдем.
— Ехать надо на рейсовом автобусе. Я бы заехал за вами, но все тачки обыскивают. На каждом посту автоматчик. У них план «Перехват»! На выезде поголовно, а на въезд, думаю, полегче. Найдешь меня в кафе или вечером в ночном клубе «Луна». Там сегодня «Ленинград» из Питера. Я Курице с организацией помогаю. Так что, давай, как говорится, ветер вам в жопу!
Алеша положил трубку и несколько секунд размышлял.
— Ник! Быстро собирайся!.. Уходим!
— Куда? Я не могу! — твердо сказал Ник. — Буров сказал быть здесь. Алекс, Буров — мой последний шанс вернуться домой.
— Буров — твой первый шанс попасть в тюрьму! — жестко сказал Алеша. — Пошли!
— Я не пойду, — упрямо сказал Ник.
Они быстро шли по слегка припорошенному снегом проселку, потом, пройдя около километра по трассе, долго мерзли на автобусной остановке. Уже забираясь в полупустой автобус, Алеша заметил, как промчался по направлению к даче джип Толика.
На постах автобус не остановили.
Темнело, когда они добрались до Иркутска.
Иркутск
Они нашли Гогу в кафе. Там как обычно пели караоке.
— Ребра болят, — пожаловался он. — Партию попугаев не встретил. На бабки попал.
— С паспортами что? — тревожно спросил Алеша, отхлебывая пиво.
— Я уже позвонил, щас чувак придет, — сказал Гога. — Фотки нужны…
— Нам в ателье щас светиться как-то не в жилу, — посетовал Алеша.
— Погоди, чувака дождемся… — Гога достал пачку и протянул Алеше. Тот вытащил сигарету. Гога предложил Нику.
— Курить вредно, — сказал Ник.
— Я тут чё подумал, — не обратив внимания на его фразу, сказал Гога, прикуривая. — «Ленинград» после концерта ночью в Норильск летит. Может, под шумок с ними проскочите? Если с паспортами, конечно, успеют. Курица со Шнуром поговорит. Он вроде нормальный мужик, не какой-нибудь пидор московский.
— Как Катя? — вдруг спросил Ник.
Гога понял.
— О’кей, — бодро сказал он Нику, показав большой палец.. — Хотя какой там в жопу о’кей, — уже грустно сказал он Алеше. — Если так дальше пойдет и дело заведут, ее легко могут «изолировать на время», как они говорят. А тогда Петьку в интернат поместят… Вот суки!
— Там участковый ваш чё-то под нее активно копает…
Гога не договорил. К столу подсел парень лет двадцати шести.
— Здорово, Гога, — сказал он и взглянул на Ника с Алешей. — Клиенты?
