Алексей Балабанов - Брат, Брат-2 и другие фильмы
Иван в сердцах сплюнул.
Теперь камни таскал Джон, а Иван внимательно следил за открытым участком дороги.
Вскоре он заметил изрядно побитый «лэндкрузер», не спеша ползущий в гору.
— Джон! Джон! — шепотом заорал Иван, отчаянно маша ему рукой.
Но то ли из-за шума бурной реки, то ли увлекшись работой, тот не услышал ни тихого звука японского двигателя, ни громкого шепота Ивана.
Джип подъехал ближе, и Джон попал в поле видимости водителя. Метрах в двадцати от завала джип встал.
Джон заметил его, бросил камень, выпрямился и растерянно посмотрел туда, где засел Иван.
Тот выругался и прицелился.
И тут Джон сделал неожиданную для Ивана вещь. Он нагнулся и принялся расчищать дорогу, отбрасывая камни по сторонам.
Передняя дверь джипа открылась, из нее, внимательно оглядываясь по сторонам, выбрался бородатый чеченец лет тридцати с АКМС на изготовку и не спеша двинулся к Джону.
Затаив дыхание, Иван притаился в своем укрытии. Через оставшуюся открытой дверь он видел водителя, приготовившего для стрельбы свой автомат. Кто находился на заднем сиденье, Иван не видел из-за тонированных стекол.
Чеченец остановился в пяти метрах от Джона и молча смотрел на его ударный труд, а потом что-то сказал по-чеченски.
Джон выпрямился и испуганно посмотрел на него.
— Маладэц, гавару! Харашо работаиш. Гдэ хазяин твой? — спросил чеченец по-русски.
В это мгновение Джон представлял из себя крайне жалкое зрелище.
Иван выстрелил. Ударом картечи чеченца вынесло метра на три вперед. Он упал, выронив автомат практически к ногам Джона. Из второго ствола Иван саданул по водителю и перекатился за другой камень ближе к дороге. Видимо, водителя задело, но не сильно. Он выпал из дверцы со стороны реки и начал беспорядочно стрелять, спрятавшись за переднее колесо.
Джон сразу рухнул на землю, обеими руками обхватив голову.
— Стреляй! — заорал Иван по-английски и перезарядил «Зауэр».
Неожиданно задняя дверца настежь распахнулась, из нее показалась труба гранатомета, и через мгновение реактивный снаряд угодил туда, где несколько секунд назад находился Иван. Взрывной волной его отбросило вниз к дороге, но ружье уже было заряжено.
Выручил его Джон, который, последовав приказу, нажал на курок уже взведенного чеченцем автомата. Он стрелял в сторону машины до тех пор, пока не кончились патроны.
Тем временем Иван два раза выстрелил по фигуре на заднем сиденье джипа, быстро перезарядил ружье и, дождавшись, когда у Джона кончатся патроны, бросился к машине, обогнув ее сзади.
Раненый водитель лежал за колесом. Он попытался повернуть ствол в сторону Ивана, но тот одним выстрелом опередил его и быстро открыл заднюю дверцу со стороны реки.
Это была молодая женщина. Оба выстрела попали в цель. Первым ей снесло половину лица, а второй искорежил бедро и нижнюю часть живота. Она была еще жива.
Иван захлопнул дверцу, подошел к водителю и потащил его к краю обрыва.
Подошел Джон с автоматом. Он был в состоянии шока и соображал плохо.
— Помоги, — сказал Иван, и они вместе сбросили водителя в реку.
— Давай того! — Они подбежали к бородатому и проделали с ним то же самое.
Когда открыли заднюю дверцу, женщина уже не дышала.
— Женщина! — сказал Джон.
— Да, давай быстрей! — скомандовал Иван, вытаскивая ее из машины.
Джон подхватил, и они вместе сбросили ее вниз. Оба были измазаны кровью.
— Сможешь вести? — деловито спросил Иван.
Джон кивнул.
— Быстро давай! — скомандовал он, поднимая автомат водителя, и полез назад.
Джон вел хорошо. Он ловко объехал наполовину разобранный завал, и машина поехала быстрее.
Иван выбил остатки разбитого выстрелом стекла, чтобы создать иллюзию открытого окна, и заглянул назад. Там в просторном багажнике был целый арсенал.
— Круто! — сказал он по-русски.
Иван разложил трофейное оружие на земле возле джипа. Трофеи были знатные: «Таволга», четыре «Мухи», три АКМС, патроны, ящик гранат, «Макаров», фугасы и отличная снайперская винтовка СВД с глушителем. А главное — две четырнадцатиканальные рации «Motorola GP-300» с подзарядкой от аккумулятора и подробные карты района с дислокацией российских частей.
Машина была надежно замаскирована в развалинах брошенного дома.
Иван поставил рацию на подзарядку и, отлив из канистры спирта в солдатскую фляжку, направился к Джону, который сидел у костра с пластиковым стаканчиком в руке и тупо глядел в огонь.
— Ты их убил, — явно не в первый раз сказал Джон, когда Иван подсел рядом.
— Да, я их убил. А должен был ты, — подливая ему из фляжки, нетрезво сказал Иван.
— Там была женщина, а ты ее убил.
— Понимаешь, Джон, — это война! Здесь все просто. Если бы я их не убил, они убили бы тебя, а потом и меня. На войне не надо думать. Думать надо до войны, а на войне надо выживать. А чтобы выжить, надо убивать. Это не я придумал, Джон! — говорил Иван. — Пей!
— Нет, — пьяно сказал Джон. — Я не буду.
— Пей! — приказал Иван, и Джон выпил.
— Мы их убили, — сказал Джон, странно нахмурился, лицо его свернулось и сузилось. Еще мгновение он держался, а потом затрясся.
— Нет! Их убили не мы, Джон! А я! И это плохо! Их должен был убить ты! Потому что это не моя война! Моя война… — Иван показал руками крест. — Потому что это твоя война! — зло сказал Иван. — А вот что я тут делаю, я не знаю! И если ты тут в Достоевского играть будешь, я пошел. Война — это не удары с воздуха и не shooting! — Иван показал киносъемку. — A shooting… — Иван показал стрельбу. — Война — это кровь, Джон! — Он показал на темные пятна на своей куртке, встал и пошел к машине.
— Иван! Постой, Иван! — испугался Джон. — Не уходи! — Он вскочил и догнал Ивана. — Не уходи! Прости, но я просто не умею воевать!
— Два года назад я тоже не умел… Меня заставили. А ты сам пошел…
Услышав далекий звук моторов на дороге, Иван напряженно прислушался и нервно посмотрел в сторону Джона.
— Костер! — коротко сказал он.
Джон бросился тушить.
Иван взял «Муху», отошел от машины и изготовился в окне разрушенного дома. Он стоял на колене до тех пор, пока не прошла колонна чеченского «отряда самообороны».
— Он чуть не сломался тогда, — медленно говорит Иван. — Я больше не трогал его в ту ночь. Он долго еще бубнил чего-то в свою камеру, а я еще спирту выпил да спать лег… Все одно, думаю, ныть будет — к своим подамся. У них, сволочей, на картах все наши части были помечены. Я даже уже решил, куда пойду… А он утром, как огурец. «Come on, — говорит, — поехали».
Начинало светать. Шел дождь.
Джип вел Джон. Ехали медленно.
Впереди Иван увидел сильно побитую войной бывшую автобусную остановку, а в ней чеченца лет сорока с «лопатой» за спиной. Он прятался от дождя, привычно присев на корточки.
— Останови! — коротко приказал Иван.
Джон притормозил прямо напротив. Иван открыл дверцу и быстро вышел.
— Автобус ждешь? — весело спросил он чеченца и шагнул к нему в будку.
Пока чеченец недоуменно вставал, Иван сильно пнул его по голове, потом в живот, потом еще по голове и, не давая опомниться, приставил пистолет к голове.
— Конец тебе, черный, — сказал Иван, срывая «лопату» с его плеча.
— Нэ стриляй, руский! — воскликнул перепуганный чеченец. — Чабан я, кристянин! Калхознык я! Дамой иду… Стадо аставил!..
— Я очень много знаю, козел. Одно слово неправды, сразу стреляю, — медленно и четко сказал Иван. — Услышишь слово «три», знай, что тебя больше нет. Как зовут?! — заорал Иван. — Раз, два…
— Руслан Шамаев!
— Рабов сколько?
— Нет рабов… Чибан я, баран пасу…
— Раз, два…
— Нэт щас, правда! — заорал чабан. — Был два, давно! Брат отнял, за долги!..
— Когда бороду сбрил?
— Два нэдэли! Миня заставлялы! Я чабан прастой, горы живу!..
— Где? — Иван сильно пнул его ногой.
— Нижний Алкун живу!
— Где Аслан Гугаев?! Раз, два…
— Катан-Юрт был…
— Три. — Иван взвел курок.
— Руский! Знаю! Пакажу! Што хочиш! — заорал Руслан.
— Смотри, гад! — спокойно, но убедительно сказал Иван. — Ты теперь раб мой. И первое, что я сделаю, если ослушаешься, — башку тебе снесу, — и не успел Руслан толком распрямиться, как Иван свалил его хуком слева, а потом два раза сильно пнул. — Гугаев.
Иван два раза передернул затвор руслановской «лопаты» и, когда вылетел патрон, приставил ствол к голове владельца.
— Раз…
— На пиривале он! — крикнул Руслан. — Он щас дарогу дэржит!..
— Вот это разговор! — сказал Иван. — Вставай, по карте покажешь. Если я хоть на секунду засомневаюсь, что ты говоришь не то, что думаешь… Все! Считаю до трех, — говорил Иван, пока они шли к машине.
— Я па-рускому плоха панимаю. Ти гавариш быстра…
