KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Сценарии » Юлий Дунский - Красная площадь

Юлий Дунский - Красная площадь

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Юлий Дунский - Красная площадь". Жанр: Сценарии издательство -, год -.
Перейти на страницу:

— И нету из вас ни одного большевика?

— К партии не приписаны, но сочувствие имеем, — ответил за всех машинист. — Да ты не финти, комиссар. Говори, чего нужно?

— Нужно и даже необходимо угнать отсюда этот паровоз. Прямо сейчас, сразу, сию минуту.

— А фронтовики, стало быть, тут останутся. — Машинист задумчиво комкал ветошь в черных ладонях. — А если они нам за это секир-башка?

— Не успеют.

Машинист поглядел на помощника, на кочегара и решился:

— Поехали. Садись, товарищ комиссар!

Амелин благодарно улыбнулся:

— Не. Я тут останусь.

— Останетесь? — Машинист даже перешел на «вы» от уважения к такому отчаянному человеку.. — Ну, дело ваше.

Комиссар спрыгнул на землю, но тут же обернулся. Понимая бессмысленность просьбы, он все же сказал:

— Ребята, у вас у кого-нибудь хины нет? Малярия меня крутит — ужасное дело…

— Вот чего нет, того нет. — И машинист скрылся в будке.

Паровоз выдохнул струю мятого пара, дал отвальный гудок — так надо было по железнодорожным правилам — и поехал в темноту.

Этот гудок услыхали и те, кто был в теплушках, и те, что митинговали на станции. Комиссар увидел, как из дверей буфета повалили взбудораженные люди. Он поежился, вздохнул и пошел к ним навстречу. А не хотелось, ох как не хотелось.

Понявшие обман солдаты бушевали вовсю. Некоторые даже открыли стрельбу по удирающему паровозу — кто с колена, кто лежа. Но два фонарика на тендере, подмигивая, уходили все дальше.

Первым увидел комиссара белорус.

— Вось ён! Сам пришел!

Толпа с ревом кинулась к Амелину — и впереди всех, конечно, Кащей со своей страшной каской. Но добежать им не дали. На перехват бегущим вывернулась из-за пакгауза шестерка солдат с винтовками наперевес. Эти шестеро выстроились перед комиссаром, отгородили его от толпы колючим частоколом штыков. Командовал подмогой знакомый Амелину эстонец с трубочкой.

— Не трогать комиссар! — крикнул он сердито. — Мы полковая фракция большевики!.. Мы не позволим!

— Уно! Друг!.. Ты ж не понял! Он, черная душа, паровоз угнал!

— Все равно. Убивать не дам, — сказал эстонец Уно. — Эй ты, длинный… Одевай шапка, простудишься!

Он нахлобучил на голову Кащею его каску и припечатал по стальной макушке прикладом. Раздался гул, словно ударили в колокол. Кащей сел на землю, ошалело закатив глаза.

Толпа притихла. И в тишине послышался насмешливый голос подпоручика:

— Ай да комиссар. Всех обштопал!

Народный гнев сейчас же переметнулся на офицера, тем более что заступиться за него было некому.

— К стенке!.. Арестовать золотопогонника! — подхватили и другие. — Судить солдатским судом!.. Шагай, ваше благородие!

И Кутасова повели в кладовку при буфете: там имелись решетка в окне и замок на двери. А матрос-анархист Володя от лица всех сказал Амелину следующее:

— А ты, оказывается, политик. Словами убедить не смог, так решил обманом загнать в свою добровольную армию?.. Пустые хлопоты, напрасная надежда! Завтра утречком мы разлетимся отсюда, как вольные птицы чайки — которые мы и есть… А ты останешься скучать на этой ничтожной станции.


День этот, такой суматошный, наконец угомонился. На смену заступила ночь.

…На запасном пути, будто змея с отрубленной головой, протянулся эшелон без паровоза.

В теплушках было жарко — уголек-то рядом… Солдаты спали на нарах, доверчиво прижавшись друг к дружке — прямо как деревенские ребятишки на полатях. Один только белорус, притихший и грустный, сидел на корточках перед «буржуйкой», подкидывал ей в пасть антрацитную крупку.

…Спал на своём посту часовой, охранявший арестованного подпоручика. Караульный тулуп на нем был большой и теплый, словно стог, — в таком и не заметишь, как заснешь.

— Часовой! — позвал из кладовки сердитый голос Кутасова.. — Часовой! Ты как смеешь спать?

— Никто и не спит, — пробурчал часовой и проснулся. — А? Чего тебе?

— Выпусти меня. Или переведи куда-нибудь… Тут мыши.

— Ну и чего?

— Ничего. Я их боюсь, — раздраженно и стеснительно признался подпоручик.

— Ох, и вредный ты человек!.. Нашего суда не боишься, а мыша боишься, — с неодобрением сказал часовой. И, засыпая, добавил: — Чего их бояться? Мыш чистый, он хлеб исть.

…Спал и комиссар Амелин на скамейке посреди станционного буфета — крутился на этой скамейке, как грешная душа на сковородке. Его пекла малярия.

Рядом сидел с винтовкой между колен эстонец Уно, посасывая свою трубочку-носогрейку, и жалостливо качал головой. Когда Амелин спихнул с себя полушубок — видно, не в первый раз, — Уно снова накрыл комиссара, потрогал ему лоб.

— У-у, какой горячий… Можно трубку прикурить.

Амелин вдруг приподнялся и схватил эстонца за обшлаг шинели.

— Часовой!.. Товарищ часовой!.. Пропусти меня к Владимиру Ильичу. Прошу тебя всем сердцем… Я ему объясню. Что ж это получилось? Не сумел… Не смог… А ведь я для революции жизнь свою…

— Лежи спи, — добродушно сказал Уно и попробовал уложить комиссара на скамейку. — У товарища Ленина только делов — слушать твои несчастья.

— Товарищ часовой!

— Я не часовой. Я стрелок Уно Парте… Охраняю тебя от всякие дураки… Не бойся, спи.

Комиссар смотрел на него не мигая, что-то соображал. Потом сказал отчетливо, словно и не в бреду:

— Матрос! Ты в корне неправ. — И он погрозил эстонцу строгим пальцем.

— Я не матрос. Я стрелок Уно Парте.

— Запомни, матрос, — продолжал комиссар, — Красная Армия не подавит свободную личность!.. Она даст простор…

Эстонец усмехнулся.

— Ты умный потом. Надо было тогда так красиво сказать! Теперь молчи, спи.

Амелин послушно улегся на скамью. Уно намочил из фляги-манерки тряпицу, пристроил комиссару на лоб и снова запыхтел своей трубочкой. Но не надолго. Комиссар рывком сел на скамейке и уперся в эстонца дикими малярийными глазами.

— Я стрелок Уно Парте, — сказал он тревожно. — А ты кто?

— Я тоже, — ответил эстонец.


Утро началось как-то непонятно. Сонными мухами ползали по перрону солдаты — кто с заплечным мешком «сидором», кто с чайником. Впрочем, чайники были ни к чему. Торчал, правда, из стены медный кран и над ним имелась заманчивая надпись «КИПЯТОК». Но корытце под краном было до краев заполнено льдом, а из медного носика, словно замерзшая сопля, торчала сосулька.

Перед станционным буфетом сидел, грелся на зимнем солнышке эстонец Уно. К двери буфета была прилеплена бумажка «КОМИССАР 38-го ГРЕНАДЕРСКОГО ПОЛКА АМЕЛИН Д.С.».

Подошел рябой солдат, почитал эту бумажку, потом оторвал краешек: не из баловства, а для дела — соорудить самокрутку.

— Зачем портил? — строго сказал Уно.

Солдат офызнулся:

— Ты, Уно Гансович, при своем комиссаре прямо как цепной бобик стал… И какой тебе в этом интерес?

Уно посопел своей черной трубочкой и неохотно сказал:

— Есть один интерес… Но это секрет.

— А ты поделись, — попросил рябой. — Я ведь, знаешь, не из колокольчиков. Языком зря бить не буду.

— Аустрийские ботинки, — сообщил эстонец, понизив голос. — Двойные подметки, спиртовой кожа… Тут медный заклепочки, тут и вот тут стальной подковки…

Солдат жадно ждал продолжения.

— Завтра, ну послезавтра комиссар будет получать целый вагон такие ботинки… Дадут добровольцам Красной Армии, а больше никто не дадут. А мне дадут. Две пары.

И эстонец с торжеством поглядел на рябого. Тот заволновался:

— Иди ты!.. Австрийские! Это ж неизносная обувка!

Подошел тщедушный солдатик, поднялся на цыпочки и тоже оторвал от комиссарской записки на козью ножку.

— Шамарин! — обрадовался ему рябой. — Слыхал, какая весть? Уно Гансович, ему можно! Он мужчина-кремень, трепать не станет!

Немилосердно тарахтя бензиновым моторчиком, к перрону подкатила дрезина. Молодцеватый железнодорожник выгрузил из нее два баула, белую корзину и молодую красивую женщину. Дрезина двинулась дальше, а пассажирка, бросив свои вещички без всякого призора, пошла, застучала каблучками по перрону На ней была бархатная шляпка с черным птичьим крылышком и плюшевая шубка.

— Добрый день! — улыбнулась она, поравнявшись с Уно и его компанией. — Вы не скажете, где мне найти подпоручика Кутасова?

— Кутасова? Николай Павлыча? — переспросил тщедушный солдатик. — А чего его искать? Он здеся. Сидит под арестом, ждет суда.

— Почему? Какого суда?! — ужаснулась женщина.

— Революционного… Возмездие, значит, ему будет.

Женщина всплеснула руками в маленьких черных варежках, оглянулась, ища помощи или хотя бы разъяснения, и наткнулась глазами на общипанную бумажку с надписью «…МИССАР 38-го..».

Она толкнула дверь обеими ладошками и рванулась внутрь.

— Фигурная дамочка! — сказал пришедший поглядеть солдат с желтыми усиками. — Кто ж такая? Жена или так?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*