Владимир Набоков - Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме
Полковник. Более чем ясен.
Вальс. Вот и отлично. А теперь я должен заняться с милым Соном, и посему, полковник, вас попрошу испариться. Да, кстати, заберите все эти дела и разрешите их вместе с вашим бывшим шефом, я ему дал все полномочия.
Полковник. Непоправимость питается чужой ответственностью. (Уходит.)
Вальс. Идите, идите. Итак, Сон, показывайте ваши находки. Что вы так смотрите на меня?
Сон. Ваша нервность, должно быть, следствие вчерашнего нападения. Не трогайте повязки. Помните, что наложил ее я, и, таким образом, я отвечаю за ваше здоровье. Дайте поправлю.
Вальс. Оставьте. Я уже давно забыл… К чорту. (Срывает повязку.)
Сон. Нет, вы решительно мне не нравитесь сегодня. Как это вы так быстро остыли к тем грандиозным реформам, с которыми вы еще так недавно носились?
Вальс. Ничего не остыл. Просто хочется отдохнуть…
Сон. Смотрите, Вальс, это опасная дорога!
Вальс. Не ваше дело… Ваше дело исполнять мои личные поручения. Между прочим, скажите… нет ли какого-нибудь способа без шума отделаться от полковника?
Сон. Как это — отделаться?
Вальс. Он мне больше не нужен, а человек он неприятный, и вот, я хотел бы — ну, словом, чтоб он исчез, совсем, — несчастный случай и все такое. Как вы думаете, можно устроить?
Сон. Опомнитесь, Вальс. Это вы сегодня вкусили крови.
Вальс. Шутка, шутка… Пускай живет. Довольно приставать ко мне с идиотскими вопросами! Зовите этих людей, — где они?
Сон. За дверью. Я думаю, что сперва вам нужно повидать архитектора, — ну, и повара.
Вальс. А, повар — это хорошо, повар — это великолепно. Давайте начнем… Я действительно сегодня как-то неспокоен.
Сон. Сейчас. (Уходит.)
Вальс. И знаете, что еще, Сон… Мне начинает казаться, что напрасно, может быть, я побрезговал громоподобным званием и не помазался на царство по всем требованиям истории — мантия, духовенство, народные праз… Ах, его нет… Как глупо! (Стук.) Да!
Архитектор Гриб. Я явился… позвольте представиться…
Вальс. А, это хорошо, это великолепно. Вот я вам сейчас скажу все, что я люблю, и, может быть, вы сразу приготовите мне что-нибудь вкусное. В молодости, знаете, я питался отчаянно скверно, всегда, всегда был голоден, так что вся моя жизнь определялась мнимым числом: минус-обед. И теперь я хочу наверстать потерянное. До того как взять вас с собою на Пальмору, я должен знать, хорошо ли вы готовите бифштекс с поджаренным луком?
Гриб. Простите… видите ли, я — —
Вальс. Или, например… шоколадное мороженое… почему-то в бессонные нищие ночи, особенно летом, я больше всего мечтал именно о нем, — и сытно, и сладко, и освежительно. Я люблю еще жирные пироги и всякую рыбу, — но только не воблу… Что же вы молчите?
Гриб. Видите ли, ваше… ваше сиятельство, я, собственно, архитектор.
Вальс. А… так бы сразу и сказали. Глупое недоразумение. Мне от него захотелось есть. Отлично. Вам уже сообщили, что мне нужно?
Гриб. Вам нужен дворец.
Вальс. Да, дворец. Отлично. Я люблю громадные, белые, солнечные здания. Вы для меня должны построить нечто сказочное, со сказочными удобствами. Колонны, фонтаны, окна в полнеба, хрустальные потолки…{323} И вот еще, — давняя моя мечта… чтоб было такое приспособление, — не знаю, электрическое, что ли, — я в технике слаб, — словом, проснешься, нажмешь кнопку, и кровать тихо едет и везет тебя прямо к ванне… И еще я хочу, чтоб во всех стенах были краны с разными ледяными напитками… Все это я давно-давно заказал судьбе, — знаете, когда жил в душных, шумных, грязных углах… лучше не вспоминать.
Гриб. Я представлю вам планы… Думаю, что угожу.
Вальс. Но главное, это должно быть выстроено скоро, я вам даю десять дней. Довольно?
Гриб. Увы, одна доставка материалов потребует больше месяца.
Вальс. Ну, это — извините. Я снаряжу целый флот. В три дня будет доставлено…
Гриб. Я не волшебник. Работа займет полгода, минимум.
Вальс. Полгода? В таком случае убирайтесь, — вы мне не нужны! Полгода! Да я вас за такое нахальство…
Входит Сон.
Сон. В чем дело? Отчего крик?
Вальс. Этому подлецу я даю десять дней, а он — —
Сон. Пустяки, недоразумение. Разумеется, дворец будет готов в этот срок, — даже скорее{324}. Не правда ли, господин архитектор?
Гриб. Да, в самом деле, я не совсем понял… Да, конечно, будет готов.
Вальс. То-то же. Сегодня же распорядитесь насчет каменщиков, я вам даю сто поездов и пятьдесят кораблей.
Гриб. Все будет исполнено.
Вальс. Ну вот, идите, приготовьте… Стойте, стойте, вы забыли пакет.
Гриб. Вот голова! Это я сыну купил заводную игрушку. Хотите посмотреть?
Вальс. Нет-нет, не надо. Ни в коем случае. Прошу вас, не надо. Уходите, пожалуйста.
Гриб уходит.
Вальс. Дальше, Сон, дальше… У меня нет терпения для отдельных аудиенций, зовите их скопом. Все эти задержки крайне раздражительны. А завтра я прикажу закрыть все магазины игрушек.
Сон (в дверь). Господа, пожалуйте.
Входят повар Гриб, шофер Бриг, дантист Герб, надзирательница Граб, учитель спорта Горб, садовник Брег, врач Гроб. Все в одинаковых черных костюмах, причем Гриб надел поварской колпак, а Граб — юбку.
Вальс. Ну, Сон, говорите мне, кто чем занимается. Вот этот старик кто, например?
Сон. Это шофер Бриг.
Вальс. Ага, шофер. Но я бы сказал, что он несколько дряхл.
Бриг. Зато опыт у меня колоссальный. Маленькая справка: в детстве к моему трехколесному велосипеду мой дядя Герман, большой шутник, приделал нефтяной двигатель, после чего я два месяца пролежал в больнице. В зрелом возрасте я был гонщиком, и если не брал призов, то лишь вследствие крайней моей близорукости. В дальнейшем я служил у частных лиц и был за рулем роскошной машины, когда в ней был убит выстрелом в окно наш последний король, — Бог ему судья.
Сон. Это лучший шофер в городе.
Бриг. Имею рекомендации от многих коронованных и некоронованных особ. Кроме того, я позволил себе принести небольшую модель машины, которая для вас заказана… (Собирается развязать пакет.)
Вальс. Нет-нет, это лишнее… Ай, не хочу. Сон, скажите ему, чтоб он не разворачивал. Я вас беру, беру… Отойдите. Следующий.
Сон. Дантист Герб, светило.
Вальс. Необходимая персона! Если б вы знали, какой это адский ужас часами ждать в амбулатории, с огненной болью в челюсти, и потом, наконец, попасть в лапы к нечистоплотному и торопливому коновалу…
Герб. Я не верю в экстракцию,[42] а моя бормашина абсолютно бесшумна.
Вальс. Беру и вас на Пальмору. А эта дама кто?
Сон. Это, так сказать, надзирательница, мадам Граб.
Вальс. А, понимаю. Скажите, Сон… Господа, не слушайте… мне тут нужно несколько слов… (Отходит и шепчется с Соном, который кивает.) Ну, это чудно. (К Грабу) Я надеюсь, мадам, что вы будете… то есть… не то… да уж ладно… после.
Граб. Я двадцать лет с лишком стояла во главе знаменитого заведения, о, классического, древнегреческого образца. Питомицы мои играли на флейтах. Я даже сама ходила в хитоне. И сколько было за эти годы перебито амфор…
Вальс. Ладно, ладно. Мы потом… сейчас неудобно. А этот кто?
Сон. Горб, учитель спорта. Вы ведь говорили, что — —
Вальс. О да! Я, видите ли, сам не очень… знаете — лишения, узкая грудь… признаки чахотки… перевес умственных занятий… но я всегда завидовал молодцам с мускулами. Какое, должно быть, удовольствие прыжком превысить свой рост или ударом кулака наповал уложить гиганта-негра! Да, я хочу ежедневно заниматься физическими упражнениями! Я велю устроить всевозможные площадки, не забыть напомнить архитектору, — отметьте, Сон. (К Горбу.) А вы сами можете прыгнуть — ну, скажем, отсюда дотуда? Покажите-ка! Что вы молчите?
Сон. Это спортсмен замечательный, но, к сожалению, немой от рождения.
Вальс. А я хочу, чтобы он прыгнул.
Сон. Он мне знаками показывает, что тут паркет слишком скользкий.
Вальс. А я хочу.
Сон. Оставьте его, Вальс, в покое, все в свое время. Обратите теперь внимание на известнейшего — —
