Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

От районных центров до глубинок,
От всего, что вмочь ей иль невмочь,
В тополях дорога, и в рябинах,
И в дождях, идущих день и ночь.

Ливень бьет, как бы вбивая гвозди,
Будто бы по крыше сыплет дробь,
И горят рябиновые грозди,
Словно бусы, словно серьги,
Словно кровь!

За какой горою солнце село?
Где закат его и где восход?
Будто бы брезентом очень серым,
Старым весь обтянут небосвод.

Лишь вода блестит зеркально в ямах,
Дождь совсем засеребрил листву,
И летит мой путь до моря прямо,
До границ Литвы И за Литву!

Всю-то я Литву теперь проехал
Возле рек, озер ее, лесов,
И осталось, может, где-то эхо
Наших песен, наших голосов.
Где-то под дождями обложными,
Где-то в гребне вздыбленной волны,
Где-то между ставшими родными
Долами Литовской стороны,
По дорогам старым или новым,
По тропинкам вьющимся любым,
В дайнах по-над Неманом свинцовым,
Темно-синим или голубым.
Как темна вода в озерах светлых
И ручьях, по-вешнему живых!
И цветут легенды в плеске ветра,
В тихом шуме ив береговых…

Не лазурною синью
Мне понравился Вильнюс,
Ведь по правде — так ныне
Сини нет и в помине!

…Он какой-то домашний,
Но во власти времен,
Не седой, не вчерашний,
А сегодняшний он!

Сказка связана с былью,
Дальше новый простор —
Лебединые крылья
Лебединых озер!

Дальше к морю — долины…
Шапку сбив набекрень,
Над горой Гедимина
Занимается день.

Росла трава, и поднимались озими,
И косо в воду падали лучи.
Однажды сели лебеди на озеро
И расплескали воду на ручьи,
На капли, на струи и на капели…
И пел камыш, покуда не поник,
А от зари закатной воды рдели,
А днем играла радуга на них.
И общий жребий стае был подарен —
От лебедей на озере светло.
Когда же град предзимний вдруг ударил,
То лебедин поднялся на крыло.
И может быть, в просторе необъятном,
Еще вблизи от родины своей,
К ним слабо донесется от Непрядвы
И крик и трубы новых лебедей.

Люблю мое Отечество,
Пою мое Отечество —
Надежду человечества
И славу человечества.
Ведь ярче нет содружества
Его народов пламенных,
Как нет сильнее мужества
Рядов под красным знаменем.
Иные страны мечутся,
С недолей им не справиться,
А ты, мое Отечество,
Державной волей славишься.
Державной волей славишься,
С любой невзгодой справишься.

Обладая песенною властью,
В сердце взяв легенду или сказ,
Каждый день тебе желаю счастья,
Нет, не каждый день, а каждый час!

Так желают счастья на дорогах —
Не на ближний, а на дальний путь…
У тебя его, наверно, много,
Поделись с подружкой как-нибудь!

Поделись ты с ней, как хлебом-солью,
Чем богата ты… Скажи: «Бери!»
Из твоих бесчисленных бессонниц
Самую крутую подари,

Неотступную в начале ночи,
Недоступную, чтобы согнуть,
В час, когда любым заклятьем очи
И любою силой не сомкнуть!

Возмужалым и сильным —
Плечи шире долины —
Я таким вижу Вильнюс
С горы Гедимина.
Вижу, как, беспокоясь,
Как его, украшая,
Где по грудь, где по пояс
Вилия́ отражает.
А потом, весь в зеленом,
Он идет к перекрестку,
Где высокие клены
Поправляют прическу.
Веет древнею былью,
Веет часом прощальным,
И поет старый Вильнюс
Вечно новую дайну.

Будто в поле вышла мать,
Скорбя о детях,
Будто вышла их искать,
А в поле ветер
Дороги метит
Огнем.
Прильнем
К земле, седой от пепла,
Чтобы жгуче в сердце скорбь окрепла.
Не будем чуда ждать…
А мать —
Зимою в снегах,
Летом в цветах,
В веках,
В веках!
Ветер звенит в венках…

Бури, ветры, с Балтики не дуйте,
Не врывайтесь в этот низкий дол.
Маленькая девочка Ведуте
Лишь за мамкин держится подол.
У нее другой опоры нету.
Я, в литовском находясь краю,
Горячо прошу исполнить эту
Просьбишку нижайшую мою.

Там, где край небес багровым вышит,
Где ручей, искрясь, берет разбег,
Олененок к человеку вышел,
Взял его, жалея, человек.

Отогрел холодною зимою,
Если хочешь игры — затевай!
Дал путевку в жизнь.
Назвал Кузьмою.
Что ж, гуляй
Да нас не забывай!

И пошел гулять он, тонконогий,
Стал искать защиты у земли,
Позабыв пути, забыв дороги,
Те, что к дому этому вели…

Подлетали, и алмазно стало.
Нету мглы.
Да и была ли мгла?
Будто бы жар-птица распластала
Два свои жемчужные крыла,

Озарила землю, пролетая.
И сошлись огни — к звену звено.
Только свет от края и до края,
И другого сердцу не дано!

Как лучом, теплом сердец согрета
И сама, как свет, пришла в края,
Ты всегда, везде носитель света,
Партия моя!

Ты — вселенная,
И ты — отчизна,
Партия моя!
Будто бы в родник кристально чистый,
Так в твою весну
Впадаю я.

Ты моя могучая опора,
Щит нерукотворный — это ты,
Я с тобою путь веду в просторы
Высшей красоты и правоты!

То, что озаришь ты, — принимаю.
И еще сказать тебе хочу:
Ты вздымаешь гнев,
И я вздымаю,
Опускаешь меч —
Салют мечу.

Не один стою я в стане храбрых,
Не один борюсь за бытие.
То, что я сказал,—
Зовется Правдой,
Верою в бессмертие твое!

Партия! Знамена, пламенея,
Там стоят, где подняла их ты.
Партия! Не знаю слов сильнее,
Чем твои из яви и мечты!

Вот земля. Лишь ты не дашь стареть ей,
Дашь цвести ей без военных гроз.
Партия! Ты смотришь в глубь столетии!
Это я, ликуя, произнес!

Встанет мир, какого не бывало,
В гордой, несказанной красоте,
Устремлен наш взгляд за перевалы,
За высоты,
                    к новой высоте.

Мы за всё в ответе на планете,
Бури взлет по всем материкам,
И твои слова, как звезды, светят
Всюду поколеньям и векам!

Партия великая моя!
Я пою, слагаю песню братства,
Говорю от имени пристрастных,
Песню в честь твою слагаю я.

Мы давно идем дорогой главной,
Бури и поныне бьют нам в грудь.
Перед нами путь твой многославный,
Трудный и тернистый
В гору путь.

Многомиллионною громадой,
Вырвавшись из вековечной тьмы,
В наших братством спаянных отрядах
Наступаем мы:

Камнеломы и молотобойцы,
Зодчие республики моей,
Штурманы и юнги, комсомольцы,
Капитаны — пахари морей.

Это мы идем под стягом красным,
Это мы штурмуем высоту —
Стан вольнолюбивых и пристрастных,
К солнцу поднимающий мечту.

Партия великая моя!
Ты сплотила
                   желтых,
                               черных,
                                            белых.
Песню братства запеваю я
Голосом, от бури загрубелым…