Борис Поплавский - Орфей в аду

Гав гав! Ау ау! Миау мау! Кукареку!
О, караул! Но караул на башне.
Бль! бль! в воде, зачем я прыг<нул> в реку,
О, о, погиб (печальной Мойры шашни).

Реку Тебе, неостроумный голубь.
О, Боже! Можжевельная вода?
Ты мне для лека. Утонул я голый.
Иду на дно, должно быть, в ад? о, да.

Усаты духи шепчут у сосудов,
В которых парится неправедная плоть.
О, Бог, скорей, о бок, Ты безрассуден.
Антропофаги жмут людской приплод.

Но, о, реку, ура, реку из речки.
Казалось, им необходим партнер.
Сажусь играть, сдаю, дрожа (у печки).
Какая масть ко мне пошла, синьор!

На белые слоны садится снег
Они трубят засыпанные мраком
Они слегка шевелятся во сне
Слегка ползут по бельведеру раком.

Их помнит ли еще слоновый бог
С пронзительными круглыми клыками
Которые он сну втыкает в бок
Жует его как мягкий пряник (камень)

А человек застигнутый внутри
Раздавленный воздушными зубами
Не знает: То моря? леса? ветры?
Несут его топча и мня ногами

Или́, Или́ священная душа
Проснувшаяся к бытию внезапно
Выкладывает с шумом антраша
Прекрасно беспрестанно и бесплатно

И весело поет визжа слегка
Слегка стеная в небольшом надрыве
Пока во сне слезает с потолка
Ее убийца с веером игривым

На иконе в золотых кустах
Богородица сидит в грустях
Прародительница и приснодева
Победительница древней Евы
И на пальцах держит эта дама
Маленького красного Адама
А внизу под розами лампад
Расстилается электроад
Там царит двойник княжны пречистой
Призрак важный, влажный лев плечистый
Заместительница герцогини
Повелительница и богиня
Весело галдит чертячий двор
Ходит колесом бесстрашный вор
И Иуда с золотого блюда
Кровь сливает в ожиданьи чуда
И поют хоры детей-чертей
О земле о чудесах страстей
О зари лиловых волосах
О земных редеющих лесах
И цветут шипы еловых роз
Ржанье тонкое рождает паровоз
Стойте теплое завидев вдалеке
Отраженье электричества в реке
И несется налегке трамвай
В загородное депо как будто в рай
И за ним в цилиндре Гумилев
(На подножку подскочить готов)
С поезда в пальто слезает ночь
К ней бежит носильщик ей помочь
Выкатить тяжелую луну
Выпытать ночную истину
Но шумит во сне машинный край
Будто арфами снабженный щедро рай
И с ночным горшком на голове
Пляшет неизвестный человек
А вокруг как бабочки грехов
Реют в воздухе листки стихов.

Грохотанье струй изгоняет печали
И мне кажется, жизнь разойдется, как дым
Вот последние жидкие стрелы упали
Потемневшие лошади просят воды.
Я гулять выхожу на бесхитростный зов
Все случайное в жизни поэты лелеют
И ошибки слетающих к нам голосов лилеи.
Вдоль дороги бездумный столбов контрабас

О жупел мужа жалости лишай
Семьи семит ногами семенит
Не помешай. Варенье помешай
Я помяну был буль о семеню.
Я поманю Тебя о помяну
Поминки соопровождает дача
О дача эта прямо неудача
Минуть бы ан минуть без тэ мину
У ми ну до фасоль ре ми фа до
Додо тебе дада клиторатуре
Халтуре туры всякие атуры
Сидон Гвидон дон дон о кошкин дом
Забыл я был быль эту некий биль
Стихов дрочену из яиц сеченых
Быль быль буль дог док бок автомобиль
Пекись печенье наше попеченье

Я Библию читал едва-едва
Едва не задремав от безразличья
Мертвы, мертвы шикарные слова

Увы! пришли другие дни для душ
И каждый храбро делает как хочет
Скелет идет и принимает душ
Потом[13] в кинематографе хохочет

Чему обязан я; пред Вами я.
Ваш дивный гнев мя да ударит древо.
Вы чисты́, как Скандинавия.
Хоть девушка, не евушка, но ева.

Я вам покаюсь, ах, я вам пока.
Нас не разлу́чит пароход колесный.
Или́ шлагбаума длинная рука
Нас схватит, нас подхватит бесполезно.

Чисты́ вы, как столовое вино,
Как кость слоновая, тверды́ и неподдельны.
Легки, как сновидение одно.
Блистательны: так полюс блещет цельный.

Страда́ю, да́ я, снежной слепотой,
Трахомой нежной, хоть мы и знакомы.
Возьмите жизни неразменный золотой,
Фальшивый золотой, щит невесомый.

Хоть не пристал жене любви булат.
И мужу сечи счастия халат.

Как плавает в реке прозрачный дом
Но мы не беспокоимся об том

И белый белый не бросаем круг
Хоть он кричит как недовольный друг

Как негер на летательной машине
Как пушка на блистательной вершине

Доволен я и несомненно волен
Любить и жить и даже умирать
Не так <как> человек который болен
Иль тот кто со другими вместе рать

Преважно молчалив самоубивец
Напыщен синий будто бюрократ
Сидит в крови как во пруду ленивец
В воде ныряет дольше нас в сто крат

Преважно выезжает под веночком
В прохладном морге возлежит подлец
Не отвечая сыновьям и дочкам
Форсит как сиг на праздничном столе

Мол вы подшейте к делу ливольверт
И белый недорезанный конверт

А я не беспокоюсь я о том
Я плаваю в реке прозрачный дом

Я негер я лечу на ероплане
Со мною пушка говорит в тумане

Как лучший друг слегка ворчливый вдруг
Как белый белый симпатичный круг.

Одиночество подводных лодок
Что во дно морей уткнулось с честью
Хватку жесткую ножных колодок
Вот что я предпочитаю счастью

Акробата жест полуразвязный
Полугреческий на вышке малой
И его полет кругообразный
И песок арены бледно алый

Паровоза бег без машиниста
Пред поездом где все играют в карты
И самоубийство гимназиста
Над письмом с ошибками на парте.

Обожаю отвращенье бога
И землетрясенье высоты
Вылетая из окна как слово
Никогда не разобьешься ты

Сон тебя подхватит солнце скроет
Засмеешься ты когда падет
Тело ночи точно флаг на полюс
С дирижабля белого на лед.

Примите братья чемодан души
Ведь я вернулся с этого курорта
Звенят в кармане[14] слов гроши
Иду в кафе бегу как мних от черта

Заслуженная горечь прошлых лет
Вспорхнула ты, меня оставив долу
И стало мне так странно на земле
Как бы быку что сел слегка в гондолу

Лоснится радость — новая квартира
В водопроводе розовый настой
А старого слугу с лицом Сатира
Сменил прекрасный[15] юноша простой

Схожу во двор там граммофон воркует
В саду растут деревья из халвы
Из окон дев десятки интригуют
И в воздухе хвалебный шум молвы

Я чувствую толстеет тихо сердце
Щека блестит как пряник ото сна
Рука висит безжизненно отверста
Ползет улыбка — червь по лону дна