Вячеслав Иванов - Кормчие звезды. Книга лирики
Guillotin[21] учил вас праву…
Хаос — волен! Хаос — прав!
Нам, нестройным,- своеволье!
Нам — кочевье! Нам — простор!
Нам — безмежье! Нам — раздолье!
Грани — вам, и граней спор.
В нас заложена алчба
Вам неведомой свободы.
Ваши веки — только годы,
Где заносят непогоды
Безыменные гроба.
LIBЕRTÉ , EGALITÉ , FRATERNITÉ[22]
Здесь гремят тройным аккордом
Прав великих имена…
О, счастливая страна!
Что носил я в сердце гордом,
Носит каждая стена.
SUUM CUIQUE[23]
Имя Братства и Свободы
Чтут начертано народы;
Галл — на храмах и дворцах,
Бритт — в законах, мы — в сердцах.
JURA MORTUORUM[24]
Вот — кладбище, и у входа:
«Братство, Равенство, Свобода…»
Здесь учился Данте сам
Силе дверных эпиграмм!
JURA VIVORUM[25]
«Братство, Равенство, Свобода» —
Гордо блещут с арки входа.
- «Что за мрачные дома?»
- «Наша, сударь, здесь — тюрьма…»
ПАНАЦЕЯ
Кто — скорбит по езуите,
Кто — зовет в страну царей…
Галлы, галлы, призовите
Чужеземных матерей!
РАБ И СВОБОДЬ
С Греком Галл несхож — и сходен:
Эллин вольностью создан,
Галл — все Галл, пока свободен, —
Эллин он, коль обуздан.
«Â TOUTЕS LES GLOIRES DE LA FRANCE»[26]
Галл над портиком Версальским
Начертал: «Всем Славам Галльским…»
Горделивей нет речей;
Но мне мил их звук высокий:
Чужестранцу лавр мечей
Ненавистен одинокий.
ТЕМНЫЕ МУЗЫ
Прочь от жизни обиходной
Гонит муз полет свободный
К сфинксам ночи модный бес;
Кладезь символа холодный
Учит нас красе небес;
Мил нам солнца лик подземный,
Милы зовы глуби стремной,
HORROR VACUI[27]
Беспредельный, безнадежный,
В мире мрак, и мрак в груди;
Неисследный, неизбежный —
Позади и впереди…
Дружен скептик в общей доле
С вызывателем теней,
В мире с мистиком афей:
«Населяйте мрак по воле —
Пустота всего страшней!»
CAVEANT CONSULES[28]
Мудрецы многосердечья,
Всех времен, сердец и стран
Разумеем мы наречья —
И поймем тебя, тиран!..
Так, в бездушьи лицемерном,
Так, в безверьи многоверном
Возрастает меж гробов
Поколение рабов.
BELUARUM DISCIPLINA[29]
У Природы вымогает
Неги новыя Разврат,
И Жестокость помогает,
Где ее изнемогает
В пресыщеньи алчный брат.
Вы, правители, в боязни
Всенародной неприязни
Роковой услышать глас,—
Дайте зрелищ лютой казни —
И толпа возлюбит вас!..
«Казнь заутра — злым ко страху!..»
Бешен был сей пир добра:
Чернь с полночи до утра
Жадно выла, видя плаху,
В ожиданьи топора…
БУЛЬВАР
Ночь — роящиеся станы —
Озаренные платаны —
Шелка шелест — чаши звон —
Отзвук плесков — отзвук пляски —
Ртов картавящих жаргон —
И на лицах рыжих жен
Намалеванные маски…
LE NU DANS L'ART[30]
Промефею подражай,
Друг нагих харит — Художник!
Как божественный безбожник
Тело нам изображай!
Сердцем чистый, дерзновенный,
Старца дар богоявленный
К вечным Формам приближай!
LЕ NU AU SALON[31]
За нагой и горделивой
Дафной — Феб… А вы куда?…
Прочь, ревнивцев рой блудливый!
Прочь, вы, твари похотливой
Козлоногие стада!
ЛАБИРИНТ
Сколько Зверю в снедь предал
Ты Земли кровавых даней,
Человеческих блужданий
Серокаменный Дедал!
ПАРИЖ С ВЫСОТЫ
Тот не любит Человека,
Сердце-город, кто тебя
Озирает, не любя,—
О, горящее от века!
Неопально-пылкий терн!
Страстных руд плавильный горн!
КУЛЬТ НЕМЕЗИДЫ
Нравам света служит совесть,
Лишь условно чтима честь;
Но одна святыня есть:
Об отчизне падшей повесть,
За отчизну гнев и месть!
Все заветы лживы, спорны:
Святы лишь отчизны терны!
GALLUS[32]
Долги дни, глашатай света!
Мир от темных сил блюди;
Упреждай лучи рассвета;
Бодрствуй сам — и нас буди!
EPIMETRON[33]
ДВА ХУДОЖНИКА
Марии Михайловне Замятниной
Милы мне, чуткий друг, в мечтательном Пуссене:
Веселья звонкие в пустынности лугов;
В прозрачных сумерках скитания богов;
Над легкой радостью — задумчивые сени;
Неведомой зарей затеплен край небес,—
И луч, сочащийся под лиственные своды,
И ожидание пленительных чудес
В улыбке вечереющей природы.
Как дали тонкие, чарует Клод Лоррэн
И зеленью морей влечет, как песнь сирен,
В плен ясных гаваней, где спят чужие воды,
Под стройные столпы, и мраморные своды,
И мачты, свившие на отдых паруса,
Меж тем как чистый серп прорезал небеса.
ДИСТИХИ
VESTE DETRACTA[34]
Грации, вами клянусь; милей Красота без одежды!
Полный гармоний, без рифм стих обнаженный
милей!
МИСТИКА
В ясном сиянии дня незримы бледные звезды;
Долу таинственней тьма — ярче светила небес.
ДЕВЯТНАДЦАТОЕ ФЕВРАЛЯ
Благословенный день, залог величавой надежды!
Волю народу ты дал, родине дал ты народ.
«ЛАЗАРЕ, ГРЯДИ ВОН!»
Кличь себя сам и немолчно зови, доколе далекий
Из заповедных глубин: «Вот я!»- послышишь
ответ.
САМОИСКАНИЕ
Ищет себя, умирая, зерно — и находит, утратив:
Вот твой, Природа, закон! вот твой завет, Человек!..
Музыке темной внемлет Поэт — и не знает покоя,
Слыша ясней и ясней звук предреченных речей.
ТАТ TWAM ASI[35]
Александре Васильевне Гольштейн
В страждущем страждешь ты сам: вмести сораспяться
живому.
В страждущем страждешь ты сам: мужествуй,
милуй, живи.
SUSPIRIA[36]
L a k r u a m e g s e u e n e s t i p o l u t l h m o n
g e n o x a g d r v g
Orph.[37]
SUSPIRIA
1 НОЧЬ
Non mi destar!
Michel Аngеlо Вuопаггоti[38]Вся золотом мерцающим долина
Озарена;
Как тяжкий щит ночного исполина,
Встает луна.
И снова миг у Вечности, у темной,
Отъемлет Свет;
И Матерь-Ночь ему, в тоске истомной:
«Мне мира нет!..»
«Я вышел в путь; поют в колчане тесном
Мои огни:
Дай расточить их во поле небесном —
И вновь усни!»
«Чуть за морем сойдешь ты, бранник бледный,
В эфирный гроб —
Дрожь чутких сфер, и ржанье груди медной,
И медный топ
Уже вестят Заре неусыпимой
Багряных врат,
Что он грядет во славе нестерпимой,
Мой сын, твой брат!
Бегу его,- но меч крылатый брызжет —
Уж он в груди!—
И все, что он зачал, и все, что выжжет,
Поет: „Гряди!“
И я молю, любовию палима:
„Мертви меня!
Огня хочу! Хочу неутолимо,
Мой сын, огня!
Рази же! Грудь отверста копьям ярым!
Ее мертви!
Но сам — дыши божественным пожаром!
Но сам — живи!
Один — живи…“ Увы мне! Лук незримый
Уж напряжен…
Стрела летит… Мой бог необоримый,
Мой бог — сражен!..»
Твой сын угас!., Истома скорби дремлет…
«О, не буди!»—
И снова миг у Ночи Свет отъемлет…
«Иль — победи…»
2 ВРЕМЯ
Смерть и Время царят на земле:
Ты владыками их не зови!
Вл. СоловьевИ в оный миг над золотой долиной
Плыла луна…
Душа скорбит — с собой самой, единой,
Разлучена!
Устала ты, невольница Мгновенья,
