Владимир Васильев - Корона сонетов "Мир"
8.7
Перед глазами жизнь или кино?
Насколько этот новый мир реален?
Сомненья нет, что он исповедален,
Но исповеди все ль разрешено?
Все ль тайное души освещено?
Мир должен быть продуман и детален,
Чтоб в небе птицы и мечты летали,
А глубина смыкалась с вышиной.
Мир должен быть – такая фраза значит,
Что мира нет, он только-толъко начат.
Он должен быть, а может и не быть.
И, каждый день отодвигая сроки,
Я вопрошаю у немой судьбы:
Пороги возвожу – или пороки?
8.8
Пороги возвожу или пороки -
Покажет время. Я продолжу труд.
И мне остановиться не дадут
И совесть, и горенье чувств высоких.
Весь мир души питающие соки
Из недр времен к моим корням текут.
Я – временен наполненный сосуд -
Песнь капель: прошлых, будущих… далеких.
Но шум и пламень нынешнего дня,
Надеждами, обидами звеня,
Меня за жизнь к ответу привлекают.
И, мира оставляя миражи,
Я в суету пожизненно спускаюсь,
Но невозможно без рассвета жить.
8.9
Но невозможно без рассвета жить -
Пусть даже ночь приятна и прекрасна,
Все ж, растворяться в темноте опасно -
Сам от себя, не видя, убежишь.
Всегда меж сном и явью рубежи
Дух должен видеть до предела ясно -
Иначе все старания напрасны:
Ни мира, ни сонета не сложить.
Но нам порой удобней жить во мраке,
Не замечая неизбежность драки
За то, чем в самой сути дорожим.
И, хоронясь в отчаянье, страдаем,
Рыдаем от бессилия… И знаем:
Мрак беспросветный – разновидность лжи.
8.10
Мрак беспросветный – разновидность лжи,
Всесущей, всемогущей, многоликой,
Способной быть и малой, и великой,
Хоть стеклышком среди камней лежит
И знает – никуда не убежит
Ее пора, и солнечные блики
Найдут ее в толпе камней безликих,
И мир от восхищенья задрожит.
О, ложь себе прекрасно знает цену.
И мрак, тоскливо выходя на сцену,
В трагическую тогу облачен.
Но сколько б черных молний ни метали
В нас боги лжи – мы знаем, что почем:
Что ложь – сродни коррозии в металле.
8.11
А ложь сродни коррозии в металле,
Что превращает корабли во прах.
Сестрица Ложь и верный братец Страх,
Неужто вы доселе не устали?
Уж скольких вы на стойкость испытали!
Систем уж сколько потерпело крах!
Известно; мир стоит не на китах -
Давным-давно вразвес китов продали.
А Ложь и Страх, смеясь, взвалили мир
На тех, кто называются людьми,
На деле же послушны им, как куклы.
Кто слабость духа держит в кулаке
И буквы раскаляет, словно угли,
Своих идей не держит в тайнике.
8.12
Своих идей не держит в тайнике,
Кто хочет в мире новый мир построить.
И твердо знает: это делать стоит,
Чтоб не растаять тенью в пустяке.
Подтягиваясь, как на турнике,
Корежась от бессилия до стона,
Своих идей стремимся быть достойны.
Стремимся – и висим на волоске.
А волосок тем тоньше, тем прозрачней,
Чем глубже мы в душе идеи прячем,
Своим молчаньем умерщвляя их.
И плачемся, что слова нам не дали.
Но, кто идей не предает своих,
Не ждет от жизни денег и медалей.
8.13
Не ждет от жизни денег и медалей,
Кто истинной не водит в них цены.
Они так унизительно нужны
Ему затем, чтоб мыслить не мешали.
Ему не раз продаться предлагали,
И были цены так вознесены,
Что были б мы процентом польщены!
Каких ему нектаров наливали!
А он предпочитает общепит,
Ему дарящий язву и гастрит
За то, что он не сделал пищу лучше.
Не строит личный бункер от ракет
И над собой не разгоняет тучи,
Кто Город Солнца строит на песке.
8.14
Кто Город Солнца строит на песке
Из бывшего гранита мирозданья
Себя с тоской корит за опозданье…
Теперь сначала все, да только с кем?
И тени живности в лысеющем леске,
И истины последнее изданье,
И старины забытые преданья -
В душе, как зерна боли в колоске.
Душа найдет умение и силы,
Чтоб дней пески в сады преобразились,
И всю себя цветенью передаст,
Чтоб у живых деревьев были почки,
А у живых людей – над жизнью власть,
А у меня – на каждого по строчке.
9. ШЕСТОЙ ЭТАЖ
9.1
Кто Город Солнца строит на песке,
Его сначала на бумаге пишет,
И ветерок бессмертия колышет
Заветные страницы в дневнике.
Когда душа в извечном марш-броске
В безвыходности светлый выход ищет,
И солнце красит в цвет надежды крыши,
И жизнь поет в разумном тростнике,
Я вижу, что горящая бумага -
Сестра родная боевого флага,
Когда ее огонь строки зажжет,
Душа, вдыхать устав пожаров запах,
Хотя себя в огне не бережет,
Мечтает тайно о воздушных замках,
9.2
Мечтает тайно о воздушных замках
Печальный архитектор типовой,
Привыкший к ровной жизни тыловой,
Где взмах крыла листом маршрутным замкнут:
Мир, где самец мечтает лишь о самках,
Где тянет раб урок свой трудовой,
Мир, где в домах немыслим домовой
И Дед Мороз, смеющийся на санках.
Не потому, что архитектор злой,
А потому» что строит мир чужой,
Что с прочими мирами одинаков.
Когда-нибудь он ватман развернет.
И сотню горизонтов проведет,
Подвешенных на знаках Зодиака.
9.3
Подвешены на знаках Зодиака
Сто горизонтов ищущей души,
В них сто восходов чудно хороши,
От ста закатов трудно не заплакать.
Здесь на свободе монополь Дирака,
Единый Разум, вечный спор решив,
С единым полем драться не спешит!
Он понимает – бесполезна драка.
Не покорять Природу – понимать,
Не подминать покорных – поднимать
Над многомерной сетью горизонтов,
Не делать из живых цветов букет…
Да станет правдой этот светлый сон твой
От всяческих напастей вдалеке!
9.4
От всяческих напастей вдалеке
Стал Город Солнца жизнью наполняться.
В нем не было понятий рас и наций
И знать никто не знал о Дураке,
Не умирал мальчишка в старике,
Богам никто не думал поклоняться,
Лгать не умели, не умели клясться,
Мудрец таился в каждом шутнике.
Все были бескорыстны, добродушны -
Не зря все замки в городе воздушны,
И вместо ламп там звезды в потолке,
И люди не обожраны, а сыты…
Найдется ли у Города спаситель,
Когда воздушный мир войдет в лике?
9.5
Когда воздушный мир войдет в пике
С орбиты сбит метеоритным роем,
Как крылья, мы страницы книг раскроем -
Всегда найдется выход в тупике:
Так спрятан ветер в легком ветерке,
Так спрятана пещера за норою.
Пора литературному герою
Спасать свой мир, как пламя в угольке.
Засыпан уголек песком и пеплом -
В нем двух антимиров остаток пекла.
Герой – кто сохранил тепло и свет.
Им был песок до камня перепахан,
Когда ушел грядущей жизни след
В зыбучие песковороты страха.
9.6
Зыбучие песковороты страха
Взвихряют нервно временной поток,
Когда он неожиданно глубок
От чьих-то непокорно-резких взмахов.
Песковорот сотрет и трон, и плаху -
Все перетрет, все превратит в песок,
Всосет в себя – ни песня, ни рывок
Не оградят крошащихся от краха.
Текут, скребут зыбучие пески -
От грусти оттирают, от тоски,
Сгущают в патоку улыбки доброй сахар.
Шуршит чуть слышно серая беда,
И незаметно серые года,
Шурша, сотрут мой Город в груды праха.
9.7
Шурша, сотрут мой Город в груды праха
Предательства безглазые слова
И, как обмылок, скользкая молва,
Зашторившая мир «своя рубаха».
И рухнет мир, от удивленья ахнув,
В раззявленный фундаментом провал.
И это – только первый перевал,
Лишь первое движение размаха.
И будет долго длиться маета:
То целый мир в душе, то пустота…
Отчаянье, полет, очарованье.
'
Вся жизнь моя – огонь на сквозняке,
Дрожащем от голодного желанья,
Чтоб я исчез, невиденный никем.
9.8
Чтоб я исчез, невиденный никем
Затрачивать не нужно сверхусилий.
Не нужно, чтоб газеты поносили,
Не нужно в храм въезжать на ишаке -
Дух надо, как горошину – в стручке,
Или, как джина, содержать в бутыли,
Чтоб сжались в нем желания, остыли
И на свином вмещались пятачке.
