Александр Артёмов - Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Поднять не в силах лап мохнатых,
Стоит у водопада ель.
Серебряная, в черных пятнах,
Меж валунов плывет форель.

Не страшно ей воды кипенье!
Поспорят с быстриной реки
В четырехцветном оперенье
Из тонкой пленки плавники.

Куда плывет? И что ей надо?
В равнину б заводи плыла.
Но по стремнине водопада
Форель взлетает, как стрела.

В горах, где вечный снег искрится,
Она не думает о том,
Что проплывает выше птицы
В потоке гневном и седом.

Такой воздушный, ломкий, яркий
На ветке удержался лист.
Он помнит ветра пересвист,
Пушистый снег, мороз январский.

Взлететь готовый к небесам,
Чтобы не видеть смерть растений,
Он не упал на землю сам —
Один встречает день весенний.

Набухли почки, и смола
К нему, вскипая, потекла,
И дрогнул лист, весну приемля.

Другая жизнь кипит у крон,
И, уступая место, он,
Как мотылек, спорхнул на землю.

Прошлой ночью вокруг месяца
Было желтое кольцо.
Нынче злая вьюга бесится
И швыряет снег в лицо.

Замело тропинки узкие,
Все дороги замело,
И мороз в просторы русские
Бросил синее стекло.

Мимо дымных, ладно срубленных,
Хлебом пахнущих домов
Земляки в тулупах дубленых
Шли в буран без лишних слов.

Шел обоз. Копыта цокали,
Пели скаты у саней.
«Земляки мои, далеко ли
Вы торопите коней?

Что ни дальше, тем морознее
И убродней зимний путь.
Вы устали, время позднее,
Не пора ли отдохнуть?..»

Ударяя рукавицами
О тулуп, сказал старик:
«Не должны остановиться мы,
А поедем напрямик. —

И взглянул вперед спокойно,
Щелкнул смерзшимся бичом. —
Вещи теплые для воинов
Красной Армии везем!»

Путь счастливый вам, товарищи!
И в разгар родной зимы
Нас зовут войны пожарища —
Сокрушаем немцев мы!

Я друзей обманывать не стану,
Сердце не грубеет на войне:
Часто дочь трехлетняя Светлана
Мысленно является ко мне.

Теплая и нежная ручонка
Норовит схватиться за рукав.
Что скажу я в этот миг, ребенка
На коленях нежно приласкав?

Что нескоро я вернусь обратно,
А возможно, вовсе не вернусь…
Так закон диктует в деле ратном:
«Умирая, все-таки не трусь!»

Может быть, в журнале иль газете,
Что хранили быль наших времен,
Дочь моя, читая строки эти,
Гордо скажет: «Храбро умер он!»

А еще приятней, с нею вместе
Этот стих короткий прочитав,
Говорить о долге, славе, чести,
Чувствуя, что был тогда ты прав.

Я друзей обманывать не стану,
Сердце не грубеет на войне:
Часто дочь трехлетняя Светлана
Мысленно является ко мне.

Над головою пуля просвистела;
Шальная иль прицельная она?
Но, как струна натянутая, пела
Пронизанная ею тишина.

Меня сегодня пуля миновала,
Сердцебиенье успокоив мне,
И тот же час в лесу закуковала
Веселая кукушка на сосне.

Хорошая народная примета:
Нам жить сто лет, напополам деля
Всю ярость бурь и солнечного света,
Чем так богата русская земля.

С суровым озабоченным лицом
Он у сосны надламывает ветку.
Сегодня ночью уходить в разведку,
Искать «язык» за Северным Донцом.

Сегодня ночью…
А пока что синий
В бору сосновом шел на убыль день.
И в чаще, смешивая четкость линий,
Ложилась фиолетовая тень.

Комбат спросил:
«Как думаешь, Нуриев,
Удастся ли разведка в этот раз?»
Он, думу невеселую развеяв,
С улыбкой ясной посмотрел на нас.

«Пойду», — сказал он с твердостью солдата,
Опять по-детски весело смотря.
Таким веселым был он до заката,
Не зная, что сулит ему заря.

Разведчики ушли…
Над ними месяц новый
Глядел из золоченой полумглы.
Светящиеся пули в бор сосновый
Влетали и впивалися в стволы.

Друг не мечтал об орденах и славе,
Отважным был он — Родины солдат.
И в этой вот последней переправе
В решениях был твердым, как всегда.

Когда у ног его рвалась граната
И падал он на землю вниз лицом,
Знал сердцем чутким: храбрые ребята
Остались там, за Северным Донцом.

Все распри сводятся на нет
Артиллерийской перестрелкой.
Сияет ярче дружбы свет,
И места нет корысти мелкой.

Мы в дни войны сошлись втроем —
Равно бедны, равно богаты,—
Грустим, смеемся и поем
Под потолком крестьянской хаты.

А завтра в бой!
Быть; может, смерть
Свершит над кем-нибудь расправу.
Он упадет на землю в травы,

Но жаворонок будет петь,
Цвести ромашки, незабудки
И многодумный лес шуметь…
С судьбой теперь плохие шутки:
Здесь очень просто умереть.

И если первым буду я
Судьбой отвергнут от событий,
То вы, товарищи-друзья,
Меня в час встречи вспомяните.

А коль возьму над жизнью власть,
Ток животворных сил почуя,
Всю поэтическую страсть;
В четыре строчки заключу я.

Хорошо, товарищ, после боя,
Выдыхая дым пороховой,
Посмотреть на небо голубое —
Облака плывут над головой.

И в затихшем орудийном гуле,
Что в ушах моих еще звенит,
Вся страна в почетном карауле
Над убитым воином стоит.

В облаках табакодыма
У косых моих окон,
Песен мимо, солнца мимо,
Часто ходит почтальон.
Он проходит, грубоватый,
В рыжеватых сапогах,
Тихий, смуглый и горбатый,
С бандеролями в руках.
Он проходит, и из окон.
Перевитых кисеей,
Видит он кудрявый локон,
Обесцвеченный весной.
Недосказанные речи,
Недопетые слова,
Недорадостные встречи,
Неземная синева.
Голубые сны и ночи.
Дни. Молчанье. Тополя.
Васильки. Дороги. Впрочем —
Вся огромная земля.
Птицы, радости, закаты
У него в больших руках…
Он проходит, грубоватый,
В рыжеватых сапогах.
Он проходит через села
С непокрытой головой,
По-весеннему веселый,
По-весеннему хмельной.
На него с тяжелым стоном
Псы несутся на цепях…
Вот таким вот почтальоном
Я мечтаю быть в стихах.
И нести ветрам навстречу,
Хоть дорога и крива,
Недосказанные речи,
Недопетые слова.
И пройти с огромной ношей
Через тучи и грома
Мимо девушек хороших,
Ожидающих письма.
Постучать у дальних окон
И, укрытый тишиной,
Увидать кудрявый локон,
Обесцвеченный весной.