Антология - Европейские поэты Возрождения

И сказала: «Рыцарь, прошу я,
Оставь этот мир мечтанья
И суеты;
В трудный миг испытанья
Волю свою стальную
Покажешь ты;
И раз для славного дела
Ты жизни своей и счастья
Не жалел,
Хочу я, чтоб дух твой смелый
И эту минуту ненастья
Преодолел.

И пусть не будет горька
Битва, что столь ужасною
Ожидаешь,
Ибо жить на века
Ты славу свою прекрасную
Оставляешь.
И хоть эта жизнь почетная
Тоже не бесконечна,
Не настояща,
Все ж она боле добротная,
Чем та, что недолговечна,
Преходяща.

Жизни искать искупленье
Средь дел мирских и утех
Не надо,
Ни через все наслажденья,
В коих таится грех
Ада;
Монахи его в молитвах,
В слезах своих заслужили,
Не зная лавров;
А рыцари — в жарких битвах,
В трудных делах, что вершили
Против мавров.

Поскольку, доблестный воин,
Ты столько крови неверной
Проливал,
То ждать награды достоин,
Что в мире жизнью примерной
Завоевал;
И так, с надеждой простой,
С крепкою верой, какая
В тебе есть,
Отправься навстречу той,
Третьей жизни, что ожидает
Тебя днесь».

«Не станем таким путем
В той жизни терять мгновенья,
Что скудна,
Ибо воля моя во всем
Небесному изволенью
Подчинена;
Я смерть свою согласить
С благою волей решил,
Чистой, ясной.
Хотеть человеку жить,
Когда бог ему смерть сулил, —
Бред напрасный».

Ты, что погиб на кресте,
Принявши имя мирское
И облик бренный;
Ты, что в своей чистоте
Не погнушался людскою
Плотью презренной;
Ты, что такие мученья
Принял без содрогания
На пути,
Хоть я недостоин прощенья,
Но только из сострадания
Меня прости.

Так выразив мысли свои,
Сохранив как нельзя ясней
Свой дух,
В окружении всей семьи —
Братьев, жены, и детей,
И слуг,
Отдал душу тому, кем дана
(Кто ее поместит со хвалением
В небе своем),
И хоть жизнь его прервана́,
Послужит нам утешением
Память о нем.

Выйти замуж? Вот совет!
Мне не надо мужа, нет.

Я живу пока раздольно,
меж холмов брожу привольно,
думать нужно мне не больно,
выйду ль замуж или нет.
Выйти замуж? Вот совет!
Мне не надо мужа, нет.

Да в замужестве мне, грешной,
может, ад сужден кромешный,
где красе моей утешной
не избавиться от бед.
Выйти замуж? Вот совет!
Мне не надо мужа, нет.

А на свет и не родится
тот, кто мне в мужья сгодится,
мать, мне нечего стыдиться:
я красна, как божий цвет.
Выйти замуж? Вот совет!
Мне не надо мужа, нет.

Как любимая мила,[415]
как красива и бела!

Ты скажи, моряк отважный,
что гуляешь по волне,
так ли бел твой белый парус,
так ли звездочка светла?

Ты скажи, отважный рыцарь,
что сражаешься в броне,
так ли резв твой конь любимый,
так ли битва весела?

Ты скажи мне, пастушонок,
что пасешь в горах овец,
так ли горы горделивы,
так приветны ли луга?

Как любимая мила,
как красива и бела!

Расцвела во саду роза красная.
Я пойду взгляну,
как поет соловей,
разливается.

Над рекою над быстрою
вырастало лимонно деревце.
Я пойду взгляну,
как поет соловей,
разливается.

По крутому по бережку
обирала лимоны девушка.
Я пойду взгляну,
как поет соловей,
разливается.

Обрывала лимоны девушка,
чтобы их отдать другу верному.
Я пойду взгляну,
как поет соловей,
разливается.

Чтобы их отдать другу верному
да насыпа́ть их полной мерою.
Я пойду взгляну,
как поет соловей,
разливается!

На весла, гребец, плыви:
это — челнок любви!

Когда сирены песней своей
огласят голубые дали,
разрежут спокойные воды морей
весла твоей печали.
Чтоб вздохи волну качали,
на весла, гребец, плыви:
это — челнок любви!

Ждут тебя новые ночи бурь,
ждут тебя новые грозы,
и возмущенная ими лазурь,
и ураганов угрозы.
Но, сквозь страданья и слезы,
на весла, гребец, плыви:
это — челнок любви!

Стала дрожь твое тело трясти,
руки твои онемели,
ты увидишь, что сбился с пути,
считая, что близок к цели.
И все ж, чтоб мечты кипели,
на весла, гребец, плыви:
это — челнок любви!

У девчушки чудо-очи,
глянет — как огнем проймет,
глянет — как огнем проймет!
Ах, боже, кто их поймет!
Ах, боже, кто их поймет!

Черны очи соколины,
ровно вешний цвет невинны,
занеможет без причины
тот, кто в них любовь найдет.
Ах, боже, кто их поймет!
Ах, боже, кто их уймет!

Взгляд очей ее таков,
как у горных у орлов;
оживляет мертвецов,
а живых-то долу гнет.
Ах, боже, кто их поймет!
Ах, боже, кто их уймет!

Мать, любимый мой уходит,
в землях дальних станет жить.
Не могу его забыть.
Как его мне воротить?
Как его мне воротить?

Мне, родная, нынче снилось,
может, вещий сон то был,
что любимый мой на остров
по синю́ морю отплыл.
Не могу его забыть.
Как его мне воротить?
Как его мне воротить?

Мне, родная, снилось нынче,
может, вещий был то сон,
что уехал мой любимый
по дороге в Арагон,
В том краю он станет жить.
Нету сил его забыть.
Как его мне воротить?
Как же, как же воротить?

Как сладко спать и сознавать одно:
все то, что видишь, — сказка, небылица,
как сладко упиваться тем, что снится,
и ждать, что счастье будет продлено!

Как сладостно беспамятство — оно
моим желаньям позволяет сбыться,
но, как ни сладок сон, душа томится,
что вскоре ей очнуться суждено.

Ах, если б не кончались сновиденья
и сон мой был бы долог и глубок!
Но неизбежна горечь пробужденья.

Лишь в снах я счастлив был на краткий срок:
что ж, пусть в обманах ищет утешенья,
кто наяву счастливым стать не смог.

Зачем любовь за все нам мстит сполна:
блаженство даст — но слезы лить научит,
удачу принесет — вконец измучит,
покой сулит — лишит надолго сна,

лишь в плен захватит — схлынет, как волна,
лишь сердцем завладеет — вмиг наскучит,
подарит счастье — все назад получит?
Неужто впрямь двулична так она?

О нет! Амур безвинен; вместе с нами
горюет он, когда придет беда,
и плачет, если нас терзают муки.

В своих несчастьях мы повинны сами;
любовь, напротив, служит нам всегда
подмогой — и в печали и в разлуке.