Эдуард Асадов - Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)

Сколько чувств ты стараешься мне открыть,
Хоть с другими когда-то и не старалась.
Там все как-то само по себе получалось
То ль везение чье-то, а то ли прыть?

Я был вроде лагуны в нелегкий час,
Где так славно укрыться от всякой бури,
И доверчив порою почти до дури,
И способен прощать миллионы раз…

Видно, так уж устроена жизнь сама,
Что нахальство всех чаще цветы срывает.
И чем больше скрывается в нем дерьма,
Тем щедрей оно радости получает.

Почему я на свете избрал тебя?
Ну – наивность. Допустим, а все же, все же,
Ведь должно же быть что-то, наверно, тоже,
Чем зажегся я, мучаясь и любя.

Да, сверкнула ты искренно, как звезда,
Что зовет тебя радостно за собою.
Сколько счастья изведал бы я тогда,
Если б только огонь тот зажжен был мною
И светил только мне через все года!

Сколько ласк ты порой подарить стараешься,
Говоря, что живешь, горячо любя.
Но стократ убеждая сама себя,
И сама-то, пожалуй, не убеждаешься…

Только я тебе так от души скажу:
Не терзай ни себя, ни меня. Не надо.
Ведь искусственность – это же не награда,
И не этим я, в сущности, дорожу.

Ведь все то, чем ты дышишь и чем живешь,
Что в душе твоей самое дорогое,
Для меня и враждебное, и чужое
И не может быть дорого ни на грош.

Вот такой у нас, видно, нелегкий случай.
И никто не подаст нам благую весть.
Только ты не насилуй себя, не мучай:
Выше сердца не прыгнешь. Что есть – то есть!

Встал рассвет, поджигая ночную тень,
Ты в работе. И я – не совсем бездельник.
Слышишь: в кухне со свистом кипит кофейник.
Что ж, пойдем распечатывать новый день!

И не надо нам, право же, притворяться.
Будем жить и решать миллион задач.
Делать все, чтоб на споры не натыкаться,
И знакомым приветливо улыбаться,
И рассеивать тучи, и ждать удач!

Не верь никому до конца на слово.
Нет, верить-то, в общем, конечно, верь,
Но жизнь так изменчива и сурова,
Что слово, как золото, снова и снова
Ты строго на пробу проверь.

И даже, скажу по душам, и даже
Порой, где и места сомненьям нет,
Проверь все равно! Чтобы яркий свет
Не обернулся вдруг черной сажей!

Проверка порою обидна. Что ж!
И даже горька. Абсолютно верно!
И все же предательство или ложь
Сразят во сто крат тяжелей, наверно.

Допустим, ты взял и проверил. И –
Все честно. Ну просто нельзя честнее!
И в сердце – то скрипки, то соловьи,
И чувства отныне еще прочнее!

А если проверил и… взрыв! И вдруг
Слова и поступки, ну все обманное.
И самый любимый и близкий друг –
Душонка лукавая и туманная…

И все-таки лучше всю правду знать
Как можно раньше о человеке.
Чем, мучась потом, по живому рвать
И горя изведать моря и реки!

Мне скажут: «Нелегкая это задача –
Жить, вечно сверяя слова с делами…»
Отвечу: попробуйте жить иначе
И верить бездумно, души не пряча.
А что будет дальше? Поймете сами!

Я правду собираю по частицам,
Как каменщик, что строит этажи.
Ищу ее, крупицу за крупицей,

В густых завалах хитрости и лжи.
Есть люди, что картины собирают,
Другие – книги ищут и хранят;
Те марки или пленки покупают,
А эти все, буквально все подряд.

А я, точа, как говорится, перья
И веря, что лишь истина права,
Всю жизнь ищу сердечное доверье
И честные, правдивые слова.

Все сущее, как трепетную повесть,
Я мерю меркой выстраданных дней.
А эту мерку называют Совесть,
И все живое сходится на ней!

Возможно, рок подобное творит,
Но если Совесть в ком-нибудь созреет
И он отважно правду говорит,
То в нем вдруг словно лампочка горит
И весь он даже внешне хорошеет!

И наших чувств недолговечен век.
Все, говорят, на свете быстротечно,
Но счастье может длиться целый век,
Когда с тобою рядом человек,
Которому ты веришь бесконечно.

И как мне горько, если мой знакомый
Иль где-то, может статься, даже друг
Начнет о чем-то говорить и вдруг
Солжет спокойно и почти весомо.

А я от лжи мучительно страдаю,
Но вот стесняюсь обличить его.
И так бывает стыдно за него
И за себя, что это позволяю…

А собеседник, видя, что идет
Любая ложь, коль я не возражаю,
Порой еще напористее врет,
И спорить бесполезно. Понимаю.

Но как же остро хочется порою,
Устав от лжи бесчувственно-пустой,
Пробыть хоть час с открытою душой,
Где, словно луч с хрустальною водою,
Сверкает правда рыбкой золотой!

Я имя свое создавал непросто,
Шагая сквозь песни, сквозь кровь и дым,
Чтоб пело, чтоб было оно по росту
Надеждам, делам и мечтам моим.

Отчаянно-искренними словами
Я бился за совести торжество,
И были слова эти, словно пламя,
Вернее, горячими кирпичами
К подножию здания моего.

Чтоб не было подлости и измены
И верность жила бы до сотни лет.
Чем выше и выше вздымались стены,
Тем ярче и ярче горел рассвет!

И в душах, и в небе звенит заря,
И краски в сердцах полыхают сочно.
И стены стоят и светло, и прочно,
А значит, живу на земле не зря!

Встречал я и радости, и измены,
Был предан и все-таки вновь вставал,
И вот, наконец, в дорогие стены
Я ввел ту, что, кажется, вечно ждал!

Пусть светом и мраком судьба клубится.
Но разве же мало пришлось свершить?!
И можно, чего там греха таить,
Чуть-чуть и успехами погордиться!

Я верил. Я шел по земле и знал,
Что встретил любовь и уже не сгину!
И вдруг неожиданно, как обвал,
ПРЕДАТЕЛЬСТВО – острым кинжалом в спину!

Ну почему, почему бывает
Средь лета вдруг яростная зима?!
Когда вдруг порою алмаз меняют
На самый паршивый кусок дерьма?!

В чем смысл поразительного явленья?
Да в том, очевидно, что кой-кому,
Как мухам, налопавшимся варенья,
Для разнообразий и приключенья
Хоть лопни, но надо слетать к дерьму!

И что ведь ужасно: сама ж глумится,
Мол, просто хамло, примитив и дуб!
А сутки промчатся, и вновь стремится,
Ну, словно иголка под хвост вонзится,
Вновь кинуться в плесень тех рук и губ!

Я верую, есть на земле судьба,
Что людям дается. Кому какая:
Одним – униженья, другим – борьба,
А третьим – как звездочка голубая…

За что ж мне такая судьба дана?
События кружат – нельзя соскучиться,
Сражаться и дружбу испить до дна,
Жить всем, чем живая душа полна,
А после от лжи бесконечной мучиться!

А ложь не терплю я почти до дрожи,
До боли, до ярости не терплю!
И с медом любым на нее не клюю,
И с хамством вовек не приемлю тоже.

Так как же мне быть, если ночью и днем
Ложь рядом в халате иль пестром платье
Спокойно сидит за одним столом,
А ночью, прильнувши, лежит в кровати?

А мне бы – лишь правду с лицом лучистым,
Которой задай хоть вопрос обычный,
Хоть самый коварный. И все отлично:
Ответит мгновенно светло и чисто.

И вот пока тратишь ты жизнь и силы
На битвы с коварством души и тела,
С лукавыми целями взоров милых,
То жизнь-то, практически, пролетела…

А были ведь в жизни сердца красивые,
Сияли глаза абсолютно ясные,
Летели навстречу и дни счастливые,
Пусть где-то и трудные, но прекрасные!

В мужчинах встречал я сердца настоящие.
А жены? А жены, конечно, были
Порою пустые, порой горящие,
Но даже и самые разблестящие
Роскошнейше за нос меня водили.

Я имя свое создавал непросто,
Шагая сквозь песни, сквозь кровь и дым,
Чтоб пело, чтоб было оно по росту
Надеждам, делам и мечтам моим!

Так пусть же в нем бьется горячий ток
Удачи. Мы крыл ему не остудим,
Хоть сам я, отчаянно одинок,
Молчу. Только верю, наступит срок –
И выйду я вновь, улыбаясь, к людям!

И все-таки, как на душе ни тошно,
Не вечно измене торжествовать,
Уж слишком б жилось ей тогда роскошно,
Чтоб я, и упав, перестал дышать.

А значит, побед у нее не будет,
И пусть мне под сердце загнали нож,
Оно еще бьется. Так к черту дрожь!
Я встану и выживу, верьте, люди!