Сергей Трищенко - Христосиада

Да полно, в том ли Ева виновата,
Что яблоко-то с ветки сорвала?
Не по вине ждала её расплата –
Иной причина, может быть, была?

Не за плоды, ей сорванные с древа,
Бог оказался к людям так жесток:
Он попросту простить не смог, что Ева
Сорвала тот зелёненький листок.

Художник поражён до удивленья:
Откуда здесь зелёное пятно?
Испортили красу его творенья –
Знать, красоту понять им не дано.

Как поднялась рука у дилетанта
Так опошлить божественную кисть!
Перечеркнуть творение таланта –
Ведь чуть не в самом центре этот лист!

По варварски смешать два разных цвета –
Разит импрессьонизмом за версту.
Да что же с вами сделать-то за это,
Чтоб научились видеть красоту?

Хоть непонятно – что она хотела?
Нам не дано постичь её мечты…
Прекрасней человеческого тела
Не создано пока что красоты.

Тому, что вам дается без страданья,
Вы истинной не знаете цены.
Подите прочь, презренные созданья –
Вы сами красоту понять должны.

Сегодня вас из рая изгоняя –
Я кары не могу найти иной –
И проклиная вас и заклиная:
Пусть искупленье станет вам виной.

Чем больше устремитесь к искупленью,
Тем больше будет и вина расти.
Прибегнете к забвенью ли, к моленью –
Но от самих себя вам не спастись.

Вы снова в рай не сможете вернуться,
Не научившись видеть красоту,
Чтоб вам не подносилось всё на блюдце,
Чтоб вы могли бороться за мечту”.

Нас ныне сильно мучит ностальгия:
Мы на земле хотим устроить рай,
И не настолько стали мы другие,
Хотя всего хлебнули через край.

И, как Христа, нас чаша не минула,
И, как его, распяли мы себя.
И как в глаза, смотрели молча в дула,
На спуске палец нервно теребя.

Мы помним всё, хоть многое забыли,
Живых теряя в пошлости могил,
Всё поняли, и богу всё простили,
А как узнать: он тоже нас простил?

Мы к искупленью бросили стремиться,
Но от грехов избавились не всех:
Мы в рай ещё не можем возвратиться,
Пока остался первородный грех.

Как от греха избавиться мы можем?
Когда наступит долгожданный миг?
Когда не будем восклицать: «О Боже!
Воззвах к тебе… чего же ты притих?»

Что он почёл грехом? Листочек нежный.
Не говорите, будто чепуха –
С того листка все начались одежды.
Одежды – это символы греха.

Вот потому-то голые безгрешны:
Всё на виду и нечего скрывать.
Когда с себя снимаете одежды –
Грехи вы начинаете снимать!

Вот потому-то голые безгрешны –
Так нищих почитали на Руси
И вдовы и солдатки безутешно
Шептали тихо: «Господи, спаси!»

Вот потому-то голые безгрешны –
Теперешние Ева и Адам,
Сливаясь в наслажденьях ласки нежной
Как будто шепчут тоже: «Аз воздам!»

Единство духа, тела, наслажденья,
Когда вдвоём сливаются в одно
И следует прощенье – избавленье
И душам ввысь стремиться суждено.

И вот святое ощущенье рая,
Блаженства искупительный покой…

Так люди, отрицанье отрицая,
Вернулись в рай.
А рай уж не такой.

О потопе легенду хочу рассказать –
Может быть, и не знает иной
То, чего иногда не мешало бы знать:
Как спасал человечество Ной.

Как ковчег мастерили, ловили зверьё,
Чтобы их от потопа спасти.
Может, будет неправдой сказанье моё –
Это, думаю, можно простить.

Я ведь не жил в далекие те времена,
Мне неплохо, признаться, и тут.
А кому-то поэма такая нужна
Ради пары приятных минут.

Может, будет в стихах моих много воды –
Всё же я о потопе пишу.
Но от этой воды вряд ли столько беды:
Я, что можно, потом осушу.

Может быть, виноват был один остолоп,
А за что же страдает народ?
Бог наслал ли на Землю великий потоп,
Иль припутался к этому черт,

Но разверзлись над всею землёй небеса
И оттуда вода пролилась,
Горы, реки, долины, поля и леса
Превращая в единую грязь.

Море с небом смешались – и сшиты дождём
С прошлым будущие времена.
Не того ли так часто мы прошлого ждём,
Если будущим сыты сполна?

После засухи дождичек очень неплох,
Даже если тот дождик в четверг.
Но иначе решили там чёрт или бог
И вода не кончала свой бег.

Прохудился, должно быть, космический кран,
Что размерами небу под стать.
Скоро вспомним: нам родиной был океан,
Скоро жабры начнут отрастать…

Всё понятно, когда бы лилось молоко:
Продырявился-де Млечный путь.
А дыру не заткнуть – до неё далеко,
Значит, что нам теперь – утонуть?

Хорохорятся лучшие в мире пловцы:
– Шар земной обогнём одним днём!
На весь мир прогремим, что отцы – молодцы,
Аж до центра Земли донырнём!

Донырнули бы лучше до центра небес,
Вбили б в дырку берёзовый чоп.
И чтоб следом за вами сантехник полез,
Этот кран ремонтировать чтоб.

Плотник Ной пригорюнился: – Что я, пловец?
Соревнуюсь с моим топором.
Ну а может, поможет спастись бог-отец
Вместе с сыном Иисусом Христом?

Ты ошибся дружок: не родился Христос,
Допотопный пока у нас век…
Ну а в общем ты правильно ставишь вопрос:
Надо строить надёжный ковчег.

– Да чего мелочиться! – и взмах топором, –
Если строить – так сразу уж флот!
– А где дерева столько на флот наберём?
Ведь сосна-то у нас не растёт.

Но зато прорастает тут “…чуткий камыш.
Тишь, безлюдье вокруг…” до утра.
Я не буду от страха трястись, словно мышь,
А “Кон-Тики” свяжу, или “Ра”.

Всё пойдет у нас в дело: опилки, кора, –
Всё размерено и сочтено…
Хоть из древа познания зла и добра –
Все равно ведь засохло оно.

Были раньше плоды, будут ныне плоты,…
Может, зря мы покинули рай?
Ноя бог поманил и сказал ему: – Ты!
Кошелёк или жизнь – выбирай.

Ной затылок поскрёб, в бороде почесал:
– Жизнь прекрасна, когда – с кошельком!
Ну допустим, сейчас мы объявим аврал,
А что делать мы будем потом?

Видишь – месяц в ущербе, исчерпан лимит,
Премиальный кончается фонд…
– Ничего, как-нибудь,– бог ему говорит,–
Ведь ковчег – это всё же не флот.

Курс держи прямиком на гору Арарат,
Лишь достойных бери на ковчег.
Там растет виноград, там я буду вам рад…
Коль спасетесь – прощу тогда всех.

– А за что же потоп, за какие грехи?
Может, дырку-то лучше заткнуть?
– Слушай, что говорю, не мели чепухи!
Строй ковчег, отправляйся-ка в путь.

Навалились тогда, чтобы строить ковчег,
Ной, родные, друзья и испуг.
Очень многое может успеть человек,
Если жареный клюнет петух.

Был построен ковчег, наловили зверья –
Тех, что были поболе в чести.
Ной кричал: – Поскорее поднять якоря!
Остальных доберём по пути.

Крокодил, скажем, тот сам собой поплывет,
Поплывут и бобры и ужи.
Альбатрос долетит, доплывёт кашалот…
Крепче к мачте хавронью вяжи!

Это будет в тумане хороший ревун,
Не наткнуться чтоб ни на кого.
Понадёжней она Одиссеевых струн:
Дремлет кормчий – разбудит его.

О свинье много доброго можно сказать:
С нею будем мы жить – не тужить.
Свинку можно почти что за друга держать
И кому-нибудь взять – подложить.

Ты корову бери, и козу, и быка,
Кошек, кроликов, уток и кур.
И козла – от него хоть и нет молока,
Но зато с бородою – знать, мудр.

К динозавру с опаскою Ной подошёл:
– Ну куда вот такого вот брать?
Если б был ты параметрами, как осёл…
Знать, придётся тебе вымирать.

Частью чистые звери – умыты водой,
А другие – по уши в грязи.
С удовольствием тоже умыл бы их Ной,
Но таков уж порядок – вези.

Нам на чистых семь пар дай нечистых семь пар,
Чтобы мир не погряз в чистоте.
Среди них есть совсем залежалый товар, –
Даже моль завелась на хвосте.

Превосходно устроилась: стол ей и дом –
Ну кому ещё так повезёт?
Потихоньку погрызла, поспала потом
И опять потихоньку грызёт.

В тесноте – не в обиде, а чем их кормить?
Бог про то ничего не сказал.
Сдохнет кто ненароком – а как хоронить?
Разве ядра к ногам привязать?

На четыре ноги сколько ядер-то взять?
Кто подскажет примерный ответ?
Огнестрельных орудий с огнём поискать,
Даже дымного пороха нет.

Закурить бы с досады, да нет табаку –
Не приплыл ещё с Кубы Колумб.
Ну совсем утешения нет старику!..
Не открыть ли какой-нибудь клуб?

Что замкам на дверях этих замков висеть? –
Молодёжь разбежится из сел.
Так совсем расползётся культурная сеть…
Кто бы в штаты затейника ввел?

Будут кинокартины там по вечерам,
Курсы кройки, вязанья, шитья…
А туристский кружок я вести буду сам –
Нет от скуки совсем мне житья! –

Думал Ной, по ковчегу в печали бродя
И зевал – аж до вывиха скул:
“Если сделать крючок из большого гвоздя –
Не заняться ли ловлей акул?”

Снасть в волнении в море закинул – дела! –
Рыбки плавают – меньше крючка.
Что-то клюнуло. Вытащил: рыба-игла.
Присмотрелся – она без ушка.

“Для чего недоделанных рыб выпускать?
Сколько в море таких – пруд пруди?
Если рыбу-пилу я сумею поймать,
Чем я буду её разводить?

А пилить без разводки – намаешься всласть,
Проклянешь и себя и её,
И Нептуна, поскольку морская он власть –
Пусть являет величье своё!

Дай нам рыбу-разводку, раз водку нельзя:
Пили раньше, а нынче – пили!
Без разводки все пилы не пилят – скользят.
Ну куда свои денем рубли?

Будет пусть рыба-”зингер” и рыба-”Рубин”,
“Сони”, “Грюндиг”, “москвич-жигули”.
Изобилья такого давно мы хотим,
Зря ли нас на ковчеге везли?

Наступает, как видим, великий момент –
Развернутся гармонь и душа.
Чтоб работать, исправный нужон инструмент,
Ведь не выйдет а то ни шиша.

Хорошо поработали – дай отдохнуть,
Кто работает – должен же есть?
Отдохнем мы – и снова отправимся в путь,
А не то и останемся здесь.

Тут из моря Нептун и без всяких манер
Заявляет: Ной в корне неправ.
И ещё говорит, дескать, тот – браконьер
И платить полагается штраф.

“Не на экспорт ведь рыба идет – на нерест
И для ловли сейчас не сезон.
На ковчег же на твой налагаю арест,
Чист пока от горы горизонт”.

Ной в бутылку полез и схватился за шест,
Подступает, досадою полн:
– Да какой там арест! Видишь, вон Эверест
Показался вдали из-за волн.

Извинился Нептун и обратно нырнул,
Штраф немаленький Ною простил.
Ной поймал по инерции пару акул
И с тоски на таранку пустил.

Из акулы таранка совсем не плоха,
Если с перцем ее просолить.
А уха наилучшая – из петуха…
Э, да что уж о том говорить!..

Разве рыба еда? Но кругом всё вода…
Не ценили мы сушу тогда.
Что имеешь ты, кажется: то – ерунда,
А теряешь и видишь – беда.

“К Эвересту не буду вести я ковчег,
Потому что себе я не враг.
Говорят, что живёт снежный там человек,
А ковчег перегружен и так.

Что мне тот Эверест? Скоро он надоест
Весь в снегу он и нечего жрать…
Ну а мне-то совсем не таких надо мест:
Где обещанный мне Арарат?

Там ведь, как говорят, вот такой виноград,
Значит, будут кишмиш и изюм.
Раз коньяк с чачей яд, словно денатурат,
Надо вовремя взяться за ум”.

Эверест за кормой, пригорюнился Ной:
“Ну в какой стороне Арарат?
Уж ковчег подо мной размывает волной…
Что случись – я один виноват?

Бог твердил мне не раз: “Не покину я вас,
Ваш отец я, и сын, даже дух.”
Эх, сейчас бы хоть плохонький дали компас,
Хоть прикинуть, где север, где юг.