Анатолий Бергер - Подсудимые песни
Дома оставив за спиной,
Спешу к полям пустынно белым
И к лесу, вставшему стеной.
Здесь вороньё на холст небесный
То круг наносит, то черту,
Снежинки падают отвесно,
Подрагивая на лету.
В снегу избушки, как подушки
Заборами обнесены
И у калитки две старушки
Стоять готовы до весны.
Собака лает с подвываньем,
Цепь звякает и дребезжит,
И зимним медленным дыханьем
Огромный белый день дрожит.
И больше ничего не надо,
Но вдалеке, как перст судьбы,
Неотвратимая ограда
Кирпично-блочной городьбы.
1988 г.
Окраины моей углы и повороты,
Квадратные дома, горбатые столбы;
Уехать бы куда, да, словно, жаль чего-то —
Забора, деревца, лихой своей судьбы?
Отсюда увезли на легковой сначала,
А после «воронки», «столыпинский вагон»,
Но снились мне мосты, соборы и ростралы,
Окраин корпуса в мой не врывались сон.
Лишь только иногда во мгле передрассветной
Вдруг электричек стук маячил в тёмном сне,
Далёкий и глухой, прощальный, безответный,
Дома и пустыри мелькали, как в окне.
1988 г.
В самые опасные места —
Жребий твой, поэзия, от века
«Как хороши и как добры …»
Как хороши и как добры
Слова прощанья и привета!
Дороги осени пестры
В косых лучах дневного света.
«Ну, будь здоров! День добрый вам!
А, здравствуйте! До новой встречи!»
Как ласковы слова к словам,
Приветливы друг к другу речи!
Так солнце ласково с травой,
Роса с листком и с веткой птица,
Так небо тёплой синевой
На землю зябкую струится.
Была природа бы жива,
Не убыло б ветров дыханье,
И только б не забыть слова,
Слова привета и прощанья…
1987 г.
«Мне бы каплю росы с листочка …»
Соловей начинает петь, когда напьётся росы с берёзового листка.
(народное поверье).Мне бы каплю росы с листочка
Той берёзы, что на юру,
И родится, верую, строчка,
Будто чую её игру.
Мне бы капельку — шаткой ранью,
Когда птицы поют едва,
И деревьев слышно дыханье,
И последние звёзд слова.
Мне бы только успеть — покуда
Белый день её не спугнул,
И людского не ведать гуда,
Только неба дальнего гул.
Мне бы только строку — всего-то
Строчку — каплю росы с листка.
А потом тоска да забота,
Онемевших минут века…
1974 г.
«И есть приметы, как просветы …»
И есть приметы, как просветы
Сквозь жизни сумрачный навес,
О том, что лучшие поэты
Нисходят на землю с небес.
Их странности, поступков небыль
И звёзды жаркие в руках
Откроют вдруг: они же с неба,
Они витают в облаках!
И как бы ни вздыхали жёны,
И ни судачили друзья, —
Там, в дальней дали небосклона
Их роковая колея!
1973 г.
«Друг друга узнают поэты …»
Друг друга узнают поэты
В коловороте городском,
Как будто вправду есть приметы
И нимб старинный над челом.
Идёшь… Размокла мостовая
И снег слинял и чёрен лёд,
Сосульки с желобов свисая,
Сорвутся на землю вот-вот.
Шныряет ветер. Никнут крыши
И прослезились провода,
И в пятнах водяных афиши,
И с окон зимняя слюда
Сошла.
Деревья ветви тянут,
И вдруг, посереди дорог
Глаза в глаза внезапно глянут,
Как бы столкнутся гулы строк,
Подспудных замыслов размахи,
И сгинула вся смута дел,
Сквозь лермонтовский амфибрахий
Поющий ангел пролетел,
Свечи заколебался пламень,
Над Русью коршун кружит вновь,
Воспетый и оживший камень
За праведную вопит кровь.
1967 г.
«То окружают знатоки …»
То окружают знатоки,
Говоруны и острословы:
Им препарировать с руки
Летящее, как ангел, слово.
То стихотворцы с мастерком
В самовлюблении глухие:
Им с окровавленным виском
Не падать на снега России.
То женщина от слёз темна
Бросает жёсткие упрёки,
Что жизнью жертвует она,
Которой не окупят строки.
То близким уж невмоготу
И тяготит их беспокойство
За будущую нищету
И нынешние неустройства.
Кому — игра, кому — исток
Крутой печали и тревоги,
И праведный потомок строг,
Скупые подводя итоги.
1967 г.
«Времён крутая соль …»
Времён крутая соль
На вкус мной ощутима,
Вхожу в чужую роль,
Не надобно мне грима,
Я глыбы на плечах
Под властью фараона
За голод и за страх
Таскал во время оно.
Я в готике и мгле,
Страшась видений ада,
Уже почти в петле
Твердил свои баллады.
Я у горы Машук
Знал в удали гусарской,
Что грудь пробьёт мне друг
Свинцом опалы царской.
Я в камерах глухих,
За проволокой колючей
Выращивал свой стих,
Быть может, самый лучший.
А нынче в шуме дня,
В насущном хлебе, в поте,
Не знают про меня
В людском водовороте.
Да мне о том ли речь
В страде моих событий?
Среди моих предтеч,
Когда умру, ищите.
1966 г.
«Подскажи мне, осень, строки …»
Подскажи мне, осень, строки —
Полетит листва —
Выучу твои уроки,
Запишу слова.
Впрямь бы рифму золотую
Взять хоть у берёз,
А у журавлей — крутую
Высоту — до слёз…
1974 г.
«Самоцензура — самоубиенье …»
Самоцензура — самоубиенье,
Дрожит перо, боится вдохновенье,
Строка юлит, душа хрипит в петле —
Одним поэтом меньше на земле.
1973 г.
«В самые опасные места …»
«Посылать в самые опасные места».
(Предписание Николая I начальству Лермонтова на Кавказе. 1840 г.).В самые опасные места —
Жребий твой, поэзия, от века,
Там, где выживет один из ста,
Да и то останется калекой.
В свару императоров и пап,
Воровских притонов мир мытарский,
В когти инквизиторовых лап,
В сумасшествие тюрьмы Феррарской.
И на якобинский эшафот,
И на снег кровавый злости светской,
И в тридцать седьмой тот лобный год —
В лагеря «законности советской».
В самую горячку, в самый страх,
В самую лихую передрягу,
Что горит потом огнём в стихах,
Чуть не прожигая вдрызг бумагу.
И из этого исхода нет,
Всё предрешено, как в царской фразе:
«До свиданья, господин поэт,
Доброго пути Вам на Кавказе».
1967 г.
«Когда находит на меня невзгода …»
Когда находит на меня невзгода
И уступаю ей и не пою,
Я Петроград семнадцатого года
Воображением воссоздаю.
Те вьюги ледяные, те сугробы,
Стрельбу, декреты, грабежи, пайки —
Среди безумств, мытарств, тоски и злобы
Поэтам русским было ль до строки?
Но в те-то дни взаправду роковые,
В голодные, кровавые те дни
Рождались песни лучшие России —
Её судьбе, её страстям сродни.
«И что нам Блок, когда б не строки …»
И что нам Блок, когда б не строки?
Шут, неврастеник, манекен,
Семейные дурные склоки,
Слепая жажда перемен,
И этот голос монотонный,
И безысходные глаза,
Когда бы на страну с разгону
Вдруг не обрушилась гроза,
Когда бы не сбылись все сроки
Его пророчеств на Руси —
На что нам Блок? И что нам в Блоке?
От бед своих Господь спаси…
1978 г.
Марине Цветаевой
Покамест день не встал
С его страстями стравленными
Из сырости и шпал
Россию восстанавливаю.
Марина Цветаева («Рассвет на рельсах», 1922 г.)Сквозь грохот городской,
В глухое небо вплавленный,
Цветаевской строкой
Россию восстанавливаю.
Колокола гудят
На всю Москву престольную,
![Анатолий Бергер - Состав преступления [сборник]](/uploads/posts/books/257609/257609.jpg)
