Валериан Курамжин - Дорога домой (сборник)

По кривой дороге
Мы с тобой брели,
Заплетались ноги,
А мы шли, и шли …

На дороге нашей
Вьюга да метель,
Нам бы завалиться
В тёплую постель,
И ласкать друг друга,
Говорить слова —
Отступила б вьюга,
А любовь жила.

А мы шли, шатаясь,
Из чёртова шинка,
Падали, качались
С флягой коньяка.
Нам бы оглянуться,
Поменять свой путь,
Иль назад вернуться,
Сделать что-нибудь?

Запорошила вьюга
Мне мои глаза …
Где моя подруга?
И куда ушла?

Что мне там, за поворотом,
Приготовила судьба?
Испытать судьбу охота:
Худа ждать, или добра?

Может там, за поворотом
Моё счастье в родниках?
Может зависть у кого то?
Может баба на сносях?

Ну, а может обернётся
Мне удачей поворот?
Может кто-то отзовётся?
Я ж ищу не первый год.

Поворот уж близок, рядом,
Вот сворачивать уже …
Повернулась ко мне задом
Жизнь на этом вираже!

Мой кот по кличке Ерофей
Валялся в неге на диване —
Он так устал! Будить не смей!
После визита к своей даме.

Где-то гулял почти два дня,
Без спроса выпрыгнув в окошко.
Он даже не спросил меня,
Уйдя на встречу к своей кошке.

Мне было скучно без него
И даже очень одиноко,
Но как избавить мне его
От всем известного порока?

Пришёл под утро, я был рад,
Шепнул ему: «Ну, котик, милый,
Где ты гулял? Ведь ты кастрат!
На что ты тратишь свои силы?

Он как-то странно посмотрел,
И процедил великодушно:
«Да, я кастрат, но всё же мне
Кошачьи шалости не чужды!»
Да! Долго думал я потом…
Наверно, трудно быть котом!

Я есть – Душа. Душа – есть я?
А бесконечное – конечно?
Ну, а в масштабе бытия,
Что, даже вечное – не вечно?

Смешной вопрос – зачем живу,
Зачем вообще я в этом мире?
Из детства к старости плыву,
То есть, конкретнее, – к могиле.

Живу во сне и наяву,
Живёт моя душа, и тело,
Неплохо, в общем-то, живу.
Но мне, признаться, надоело.

Серое небо и серая улица,
Серый, холодный рассвет,
Серые тучи на небе беснуются,
Ничего светлого нет.

Мрачные, грязные серые здания,
Серый холодный гранит,
Серые дни в серости ожидания
Серая серость хранит.

Серые мысли и серые хлопоты,
Серый, помятый пиджак,
Серые тени колонной протопали
В серый и слизистый мрак.

В серой компании, весь посеревший,
За серым и грязным столом,
Серые думы стиснули клешнями…
В серое время живём!

Такая жизнь..! сказал дружок и выпил молча.
Такая жизнь… он повторил и закусил,
Такая жизнь! В натуре, Вовчик?
Ещё стопарь, и он заговорил.

Он объяснял, что в этой жизни понимает,
Что всё прошёл и поменял трёх жен,
И коли он со мною выпивает,
То в этом есть коварный свой резон!

Давай за жизнь! Он разливал вторую,
А я качал понуро головой..
Он обещал мне жизнь другую
И очень долго хвастался женой

Я утром встал с больною головою
И всё твердил – такая жизнь!
А он лежал с улыбкою хмельною,
Я пробурчал – ботинки скинь!

Я на завод поплёлся, как на плаху,
А он остался дрыхнуть на софе
Я норму дал и не дал маху —
Домой пришел с портвейном, налегке.

А он уже сидел, умывши рожу
На кухне и цедил вчерашний чай,
Он мой портвейн мгновенно уничтожил,
Икнул, оделся и сказал – прощай!

Милая в истерике, а я пиво пью,
Одним глазом в телеке, а другим в раю.
Вкусно пиво с воблочкой, а она визжит —
Аж изображение в телеке дрожит.

В телефон ругается так, что дом трясёт.
Ишь, как изгаляется! Скоро пронесёт?
Милая колотится, как в немом кино,
Из окна доносятся звуки домино.

Там погода славная, мужики сидят,
А она, забавная, кроет всех подряд,
Что-то нецензурное в телефон кричит,
Или же гламурное? Телефон молчит.

Слышу – успокоилась и пошла в клозет,
Тихо там устроилась – кончился балет.
Шум, в канализацию хлынула вода,
Так вот демонстрации кончаются всегда.

Вышла вся пригожая в шапки бигудей,
Слышу из прихожей – «Мне пивка налей».
Славно посидели мы и пошли в кино,
Уж лучше, чем неделями долбиться в домино!

По Фэн-шуй мы ложимся,
По Фэн-шуй мы встаём,
По Фэн-шуй мы плодимся
И с Фэн-шуем мы умрём.

А когда Шень-Ци ухватим,
То в гармонии живём,
Так энергию лопатим,
Что почти не устаём.

И в духовном просветлении,
Погружаясь в благодать,
Мы подобное ученье
Начинаем понимать.

Покорив пространство, время —
– Поднимаемся с колен,
Оставляя своё семя
Рядом с «Книгой Перемен».

Начались холодные рассветы,
На траве – обильная роса,
Сразу потускнели краски лета,
Проявилась осени краса.

Заиграли жёлтым цветом листья
И в букетах астры продают —
– бабушки, видавшие все виды
Нам домашний создают уют.

Влажный лес опять запах грибами
И скворцы собрались улетать,
Школьники с портфельными горбами
Стайками плетутся вкривь и вспять.

Осень, что любили все поэты —
– эта осень снова к нам пришла!
Неужели уж все песни спеты
И не будет летнего тепла?

Будет! Всё ещё, конечно будет!
Нужно только научиться ждать,
Пусть зима нас холодом остудит,
А потом – опять весну встречать.

Чашка зелёного чая,
Верный дружище кальян
В воздух колечки пускает,
Весь погружённый в дурман.

Он оторваться не может
И мутно смотрит в упор.
Что – же вас гложет, ну, что же,
Бывший «товарищ майор»?

Внешне как – будто спокоен
И позади уж война,
Он по – мальчишески строен,
Только в висках седина.

Ноют зажившие раны,
А в голове всякий вздор.
Замер в обнимку с кальяном
Бывший «товарищ майор».

Мысли устало плетутся,
Чай и гашиш на столе.
Знает, его не дождутся
Дочка с женою в Москве.

Чаю себе подливает,
Пьяный, пустой разговор
Так своё утро встречает
Бывший «товарищ майор».

Выпало горя и странствий,
Ран, унижений и бед,
Он – человек без гражданства,
Личность, которой уж нет.

Сколько вас, горем убитых,
Невозвращенцев домой?
Сколько вас, Богом забытых,
Забытых отчизной родной?

Устало он оглянулся,
Скрипнула дверь в коридор,
И за ТТ потянулся
Бывший «товарищ майор».

Лязгнул затвор автомата,
Крик разорвал тишину,
Пуля, что не виновата —
В сердце попала ему.

Словно фрагмент из картины:
Когда выносили во двор
Тихо сержант Наджмутдинов
Молвил: «Товарищ майор?!?».