Алекс Надир - Значение имени
А я уж как-нибудь в тиши,
Стакан свой наполняя,
Освою нишу для души,
Не плача, не стеная.
Свобода – ласточка моя,
Живет на дне бутылки,
И вам, наверно, не понять…
…А черт, упала килька!
Времена года
Деревья скинули листву,
Как ты второго дня одежду,
А я опять чего-то жду,
Не то тоску, не то надежду.
Утерян смысл бытия…
Но легче мне, увы, не стало.
А что потом? Потом – зима,
Холодный, белоснежный саван.
Весна тихонечко пройдет,
Оставив скудные пожитки.
Быть может – чуть растопит лед,
Над планом бэ: «банально выжить».
И лето – радостный урод! —
Раскинет зелень покрывалом.
Вопрос один – а дальше что?
А дальше… всё пойдет сначала.
«Секс, наслаждение, оргазм…»
Секс, наслаждение, оргазм…
А счастья – нету.
И у кого-то по утрам:
Хелен, Анжелка, Света?
Всё бессистемно, вразнобой,
Как бог в кровать положит.
И не хочу идти домой,
Там что-то мучает и гложет.
Как мутно светят фонари!
Ведь растворят ее в тумане,
Реминисценцию мечты —
Наивной. Глупой. Детской. Давней.
Ай, растворят – и пес-то с ней,
Не долго плакала красотка.
Я верю – будет веселей!
Давайте выпьем!.. Где же водка?
Будь счастлив
Ни два ни полтора, ни там ни здесь,
Цитатами из классиков напичкан весь,
Веревка оказалась непрочна,
А ночь всё так же – молчалива и скучна;
Небезупречно сделан перевод,
Любви моей – из прошлого в текущий год;
Как время, истина вечна,
А ночь всё так же – молчалива и скучна;
С яичницей напутан Божий дар,
Телят куда-то потащил с утра Макар,
Вблизи картина, кажется, сочна,
А ночь всё так же – молчалива и скучна;
Забывшись, невод потерял старик,
Последней моды из кустов раздался крик,
Стрела мечты на редкость неточна,
А ночь всё так же – молчалива и скучна;
Из года в год, из века в век
Живи, будь счастлив, человек!
Немного о себе
Молчат. Набрали в рот воды
Мои недавние провидцы,
Сияют гордостью их лица,
И не разводятся мосты…
Напрасны все мои труды!
Устал. Чего хочу, не знаю,
Что светлым было – проклинаю,
А темное, так кажется, люблю,
К печальному благоволю…
Все остальное – презираю!
Ну да, страдаю…
Но к чужим страданьям глух,
Друзей советы не лелеют слух,
В слова любви почти не верю,
На свой аршин любое мерю,
Со стороны надмен и сух…
Ошибки признаю с натугой,
Считаю всё своей заслугой,
Решаю с видом знатока:
Что хочет левая нога.
Нотаций с детства не терплю,
И по ночам все хуже сплю,
Ворчу, как старая зануда,
Свой длинный нос сую повсюду,
Из крайности бросает в крайность,
С замашками (на гениальность),
Из мухи делаю слона,
И напиваюсь… Допьяна!
Упрям – не сдвинуть и домкратом,
Бывает, что ругаюсь матом,
Самодоволен и ленив,
Не уважаю коллектив,
В политику почти не лезу,
Раз помоги – потом не слезу,
Пью горький кофе по утрам,
Не посещаю Божий храм,
Напротив: думаю порой
Покончить как бы мне с собой.
Не верю в идеальность мира,
Из женщин – нравится Земфира,
А к мужикам симпатий нет:
Не манит как-то данный цвет.
По вечерам пишу стихи,
Свожу серьезность на хи-хи,
Один – гуляю по Неве,
И много дури в голове;
Чтоб не было, читаю книжки,
В компаниях частенько лишний;
Что одинок – не тягощусь,
Надеждами давно не льщусь,
Надеждами – я сыт по горло,
На всех вокруг взираю гордо,
Свой мозг раздумьем не пленя:
«Как терпит кто еще меня»?
Вот если бы…
Жить надо долго и дружно!
Вот если б не бросил я службу…
Не бросил жену б без причины,
В рассрочку купил бы машину,
К закату построил бы дачу
И пить потихонечку начал…
Под вечер глазел в телевизор,
А летом бы ездил на Кипр,
Как штык бы вставал на работу,
И спал в выходные – до рвоты;
Читал бы несложные книжки,
Деньжата б кидал на сберкнижку,
Завел бы романчик с соседкой
(девицей неумной и едкой),
Ходил бы в согласии с рангом
На корпоративные пьянки,
Там щупал подвыпивших женщин,
И думать старался бы меньше,
Напротив: старался бы чаще
Искать, что полегче и слаще,
Тогда б всё пошло по-другому:
Вздохнули б – и psyche, и soma!
Мы отчаиваемся
Мы отчаиваемся. Попеременно
Пропадаем в туманной дали.
Исчезаем кто как: постепенно,
Под наркозом, в объятьях петли.
Мы расстраиваемся там, где не надо,
Мы теряем надежды и вес,
И проходим печальным парадом
Под молчанье холодных небес.
Мы ведем бесполезные споры,
Одержимо играем ва-банк,
И сидим, как сычи, под засовом
В вековечных угрюмых домах.
Мы читаем ненужные книги,
И не видим того, что вокруг,
Ищем счастье в дурмане религий,
А любовь – в шарлатанстве наук.
Нас волнует цунами в Ченнаи,
Беспокоит тревожный Кавказ,
И лишь изредка, вскользь замечаем
Тех, кто рядом, нуждается в нас.
Впрочем, стоит ли… снова об этом?
Раз уж начал – иди, идя.
Пусть иллюзия: так ли, эдак,
Лишь бы тешилось чем-то дитя.
В мирное время
Планы, надежды, награды – и всё в перемол!
И у лучей, что светили, отколоты кончики…
Знаешь, пожалуй, в разведку б с тобой не пошел.
Впрочем, война уже год как с успехом закончилась.
Так за победу! за праздник! за мирную жизнь!
Стоя, не морщась, до дна,
чтоб ни грамма, ни капельки!
Жалко их, правда? – всех тех, кто наивно спешил
к дому, к родному, не зная, что двери все заперты.
Как разбросала по свету нас грешных судьба!
Прежних любимых теперь
не найдешь с эсэмэсками.
Эхо войны… понимаю. Но тянет «туда»:
Где всё пропитано болью, знакомой до резкости.
Вот бы как раньше! В атаку, «пан или пропал».
К смерти лицом, напрямик, лебединою песнею.
Там ведь иные законы – упал, так упал…
Может, жестоко, но, знаешь, наверно, по-честному.
Что ж, возвращаюсь! Не плачь, ты еще не вдова!
Бог подсобит, все былое получим с процентами.
В странное мирное время, где вьются слова
Черные – пестрыми, яркими, сочными лентами.
«Мои лучшие строки никогда не рифмуются…»
Мои лучшие строки никогда не рифмуются,
А романы глупы – их никто не прочтет;
Снова пьян и один… Запорошены улицы;
И никто, как всегда, не торопит, не ждет.
В этом городе ночь чуть короче, чем надо бы,
В вашем взгляде, мадам, мало света любви;
Снова пьян и один; и лишь как-то загадочно
Льют мелодию вечную мне мои фонари…
Прогулка
Неделю не пишу стихов,
хандрю.
Роман заброшен тоже.
Хожу с небритой рожей
И смотрю,
Как ВВП растет-двоится,
И дюже радостные лица
Под этот самый ВВП
Шинкуют капитал.
Там нал, безнал…
Кредит, иль как она?..
Рассрочка.
А я дошел, по-моему, до точки.
Нечаянно, но все-таки попал…
Пропал.
Ни денег нет, ни связей,
И мысли кончились, и силы на нуле,
На кой, ребята, ваш мне ВеВеПе,
Похерен коли смысл у этой жизни?
По-честному
Удача достается Вам.
А мне – мои ошибки,
Стихов и повестей клочки,
Не думаю, что б все они
Кому-то приносили радость.
Фантазии, утопии, мечты…
«Я бы умер…»
Я бы умер. Если бы не твои глаза.
Я бы умер. Если бы не рядом сын.
Я бы умер. Такая тоска!
Жить надеждой до самых седин.
Я бы умер. Если бы не пара стихов.
Я бы умер. Если бы не с точностью знал:
Все дороги, в конце концов,
Нам подарят такой же финал.
Я бы умер. Будь чуть-чуть посильней.
Я бы умер. Отбросить бы страх!
Только вряд ли и в мире теней
Я забуду об этих глазах.
Я бы умер…
«Я пью текилу, ты меня…»
Я пью текилу, ты меня,
Всё так по жизни сложно!
И да, понятно: жизнь – фигня,
Но догмы непреложны…
Когда закончится мой рейд,
Войду неслышно в гавань.
– Как прав ты был, дружище Фрейд:
«Не деньги – главный дьявол»!
«Крылья есть, но не разумом дадены…»
Крылья есть, но не разумом дадены,
Перебойно фурычит мотор,
И в глаза всем любым испытаниям
Не смотрел со студенческих пор.
Чаще пью и таскаюсь по женщинам,
Рушу грезы и сею разврат.
Большей частью мое окружение —
Отморозки… А впрочем, плевать!
В их глазах тоже встретишь разумное,
Если вдруг, не попивши, взглянешь.
Все мы задним решением умные,
Не успел, прогадал… ну так что ж?
Ориентиры
Где ваши цели, ориентиры,
О вы, низвергнутые мной кумиры?
А впрочем, я низвергнут сам,
Хвала и слава небесам!
Священник, облаченный в ризу,
Скажи, как лучше – сверху, снизу?
О том, где проще, расскажи;
Мне пригодится… для души.
Поведай, друг ты мой, невежде,
Как стоит подыхать надежде.
