Сильвия Платт - Собрание стихотворений
За спиной твоей квадратной
горбатый остров Эльба,*
Да снегЮ позади -
их ножи торчат, блестят,
И шуршат они, шуршат они...
Шуршат!
А руки в шахматы людьми играют,
На фигурках из слоновой кости - грязь, кровь,
Сапоги французов тяжело шагают
По лесам, болотам, по камню городов...
Золотые купола России отлетают, тают
В том камине жадности, где так далека
Цель... Рой пчёл скрутился в облачко и улетает.
Над Аустерлицем* облака, облака...
Рой за сотню футов на сосне. Рой тупой:
Голос Бога спутал со стрельбой!
Думает что выстрелы - это гром.
Рой ведь надо сбить, согнать - пиф-паф!
Гром, конечно, связан с имперским орлом.
Жёлтый пёс оскалился - гав, гав, гав!
Он рычит над белой костью - вот добыча:
Германия, Польша, Россия... Мало?
Пчёлы высоко. Футов сто. Непривычно...
Мягкие холмы - не зелёные, алые.
До размеров пенса сжались поля,
Покатились в роковую реку,* переправились...Отлично!
Пчёлы в чёрном шаре расшумелись не зря:
Рой - летучий ёж - иглы кругом,
С серыми руками человек, как всегда -
Между ними и мечтой о станции, о городе пчелином, о том,
Где стальным пантографам верны поезда...
Отходят, прибывают, нет конца стране...
Пиф-паф - падают, как камни из корон
На листву плюща в этой рваной тишине.
Конница. Артиллеристы. Тень Великой армии.
Алые лохмотья. Наполеон.
Вот она, победа - чем-то машет, машет.
Рой в соломенную шляпу сбит. Тишь.
(Эльба, Эльба - блямба на море!)
Гипсовые бюсты генералов, маршалов
Лезут в соты дворцовых ниш!
Ах, до чего же это поучительно!
По доске, обитой трехцветным тряпьём -
О, мать Франция! - В мавзолей внушительный,
В новый мавзолей* "идём, идём!"
Бессловесные тела шагают за телами,
Дворец слоновой кости на развилке сосны.
И человек
с серыми руками...
А улыбка так практична - не причём тут сны!
Это и не руки, - ковши большие, жадные!
"Они ж могли и заколоть меня!" Пиф-паф, пиф-паф...
"Ведь жала у них громадные,
как пики!
Может, есть у пчёл понятья "честь" и "свобода"?
Как проникнешь в тёмное сознанье диких?"
Наполеон доволен, очень доволен:
О Европа... О, тонны мёда!
7 октября 1962
КЛИЕНТ
Во-первых - наш ли вы клиент?
Пользуетесь ли обычно, или хоть иногда
Стеклянным глазом, вставными зубами,
Протезами, костылями,
Резиновым членом, резиновыми грудями,
Или резиновой... Ну, тогда
Есть ли хоть швы, чтоб увидать,
Что чего-то нет? Или нет?
Вот беда!
Так что же мы можем вам дать?
Не плачьте, раскройте ладонь. Пуста? Ну да...
Хотите руку, которая может поддержать?
И стакан подать, и - от головной боли...
И всё, что попросите...
Гарантия? Разумеется!
Так жИнитесь, что ли?
Она и глаза вам закроет. В конце концов вы
Сами - даже от хандры избавиться
И то бы не смогли!
А мы как раз только запустили серию новых...
Из новейшего сырья - из Соли Земли!
А! Вы, кажется, голый? Как насчёт костюма?
Вот - чёрный. Жестковат, конечно, но Вам пойдёт...
Ну, жИнитесь?
Водоупорный, кислотоупорный,
Противоударный, противопожарный,
Бомбоупорный (на случай, если крышу пробьёт)
В нём же и похоронят...
Да, у Вас ведь голова, извините, пуста!
Вот и справка!
Милая, выйди-ка из шкафа! Ну, как?
Пока что, понятно, голая, вроде чистого листа,
Но через 25 лет - уже серебряная,
Через 50 - золотая,
Кукла живая! Умеет всё, что вам надо:
И готовить, и шить,
И говорить, говорить, говорить, говорить...
Да, да, всё работает, никакого брака!
Бальзам на раны, картинка для глаз!
Вы же не откажетесь от такого брака!
Это, мой мальчик, ваш последний шанс!
Ну как? ЖИнитесь? ЖИнитесь,
жИнитесь,
жИнитесь,
же...
11 октября 1962
ПАПА
Нет, нет ! Теперь никогда
Не будет чёрного сапога,
Где я жила как нога
Тридцать лет, бедна, бледна,
Еле осмелясь дышать,
Как в аду -
Нет, не это написано мне на роду!
Ach, du ...*
Папа, надо было тебя убить.
Ты умер раньше, чем я успела -
Каменный мешок богом набит,
Призрачная статуя, палец серый -
Огромный как тюлень из Фриско,*
А голова - в Атлантике капризной.
Синяя борозда - на зелёную борозду
В океане у светлого городка.
Я молюсь - тебя жду!
Вдруг вернёшься? Тоска.
Ach, du!
С немецким языком,
С польским городком,
Который давно расплющен катком
Войн, войн, войн, и
Название городка обычное, такое -
Что польский друг мой
Говорит: "Их дюжина, пожалуй, была..."
Я не могла ни наяву, ни в бреду
Узнать о корнях твоих,
И говорить с тобой не могла:
Язык застревал во рту,
На колючей проволоке -
Ich, Ich, Ich, Ich,*
Я едва шевелила им, почти молчала.
Я думала, что каждый немец - ты.
Всё так непристойно, так по-немецки звучало.
Паровоз, паровоз
Утаскивает меня, еврейку,
В Аушвиц, Бельцен, Дахау, в небытиё, в пустоту.
Я уже разговариваю как еврейка,
Может быть - я и верно еврейка...
Я не знаю, в каком году -
Ach, du...
Тирольские снега. Прозрачное венское пиво.
Не надо искать чистоту
С цыганками-прабабками. Невезучесть моя,
Да колода гадальных карт.
Возможно, что я еврейка отчасти. Я
Избегала тебя - беду,
С твоим Luftwaffe* и волапюком,
С твоими аккуратными усами,
С синими арийскими глазами.
Человек-танк, человек-танк, - Du, Du!
Вместо Бога - свастика. Так черна,
Что небу не просочиться.
Женщина всегда обожает фашиста:
В морду - сапог. На!
Всё - грубому зверю, злому скоту,
Wie du ...*
Папа, вот ты у школьной доски.
(Я храню фотографию ту!)
Подбородок раздвоен (ещё не копыто!),
И нет чёрных сапог,
Но от этого ты не меньше дьявол,
Для меня и для мира - дьявол,
А для себя - полубог,
Как чёрный человек, что пополам
Мне сердце перекусил.
Мне было десять - тебя зарыли там.
В двадцать я хотела уйти в пустоту,
Вернуться обратно, обратно к тебе,
Меня бы устроило даже - к пласту
Земли, над твоими костями
В яме. И в яму ту...
Но меня вытащили из мешка.
Собрали, как говорят, на клею,
И я только тогда поняла, что
Теперь я сде-ла-ю:
Найду
Мужчину в чёрном,
Такого, как в Mein Kampf:*
Копию живую твою.
Он любит пытки, он любит баб,
И ему я сказала "да!".
Этому предел я кладу навсегда!
Телефон чёрный со стены сорван:
Ничьи голоса теперь никогда
Не вползут... В одном я двоих убью:
Вампира, посмевшего воображать,
Что он - это ты. Пил он кровь мою,
И не год и не пять -
Целых семь лет я жила на краю,
Семь лет, если хочешь знать - на краю,
Папа, можешь спокойно лежать:
В твоё чёрное сердце я кол вобью!
Никто в деревне тебя не любил,
Вот пляшут и топчут могилу твою,
Все знали, что ты вурдалаком был!
Папа, папа, выродок.
Кончено...
12 октября 1962
РЕЗКОЕ ТОРМОЖЕНИЕ
Визг тормозов,
Или крик рожденья? Вот так
Мы зависли над краем,
Дядюшка, миллионер, толстяк,
Джинсовой фабрички хозяин.
(А где-то рядом с дверцей на стуле - ледяной ты!).
Колёса. Резиновые скорпионы кусают свои хвосты.
А это там Испания? Внизу, справа?
Жёлтый и красный* - два страстных, расплавленных цвета лавы
Корчатся и вздыхают. Что же это? Не знаешь и ты.
Это не Франция, не Ирландия, не Ан-гли-я -
