Адам Мицкевич - Стихотворения и поэмы
Он потонул бы вместе с судном.
Ты, дерзкий, также и твои челны
Истлели б скоро под волнами,
Но здесь твой дед и прадед рождены,
И ты единой крови с нами.
Так знай, хоть любопытство – ваш порок,
Но вы призвали божье имя,
И быль об этом озере вам бог
Устами огласит моими.
Когда-то здесь, где тростники шуршат,
Где царь-травой покрыты мели,
Кипела жизнь, стоял обширный град,
Строенья крепкие белели.
Красавиц много было в граде том,
Мужей, искусных в деле бранном.
И Свитезью владел тот княжий дом,
Что славен доблестным Туганом.
Кругом леса в ту пору не росли,
Желтела на полях пшеница,
И Новогрудок виден был вдали
Литвы цветущая столица.
Но русский царь войной пошел на нас,
И осадил он град Мендога,:
И обуяла в этот грозный час
Литву великая тревога.
С гонцом письмо литовский государь
Шлет моему отцу Тугану:
"Ты выручал наш стольный град и встарь,
Спеши, ударь по вражью стану!"
Туган прочел – и приказал скликать
Мужей для воинской потехи.
И собралось охочих тысяч пять,
При каждом – конь и все доспехи.
Труба гремит – и пыль столбом взвилась:
То скачет рать за княжьим стягом.
Но вижу, вдруг остановился князь
И в замок воротился шагом.
Он говорит: "Могу ль губить своих,
Чтоб князю дать помогу в брани?
У Свитези ведь нет валков иных,
Как только крепость нашей длани.
Но если в битву мы не все пойдем
Друзьям не будет обороны.
А все пойдем – как защитить свой дом,
Где наши дочери и жены?"
И я в ответ: "Отец! Послушай дочь:
Ступай! Над нами власть господня.
Мне снилось, ангел огненный всю ночь
Летал над городом сегодня.
Мечом он Свитезь очертил твою,
Златыми осенил крылами
И мне сказал: "Пока отцы в бою,
Не бойтесь, чада, – я над вами".
И внял Туган, – за войском он спешит.
Но вот уже И ночь настала. .
И вдруг раздался грохот, стук копыт,
И крик "ура", и звон металла.
Таранами по стенам замка бьют,
Стреляют ядрами по сводам.
И дети, старцы, женщины бегут
Весь двор заполнился народом.
Кричат: "Скорей ворота на запор!
Спасите! Русь валит за нами!
Пусть лучше смерть, но только не позор!
Убьем, убьем друг друга сами!"
И яростью сменяется их страх,
Приносят факелы, солому,
Сокровища сжигают на кострах,
Огнем грозят гнезду родному.
"Кто убежит – будь проклят!" Я – во двор.
Унять хочу их – не умею.
Благодарят поднявшего топор,
Торопятся подставить шею.
Но что преступней: жизнь и честь губя,
Отдаться под ярем кровавый
Иль душу погубить, убив себя?
И я вскричала: "Боже правый!
Ты видишь, нам не совладать с врагом,
К тебе взываем, погибая:
Пусть лучше нас убьет небесный гром,
Укроет мать-земля сырая!"
И белизна внезапно разлилась,
Закрыла мир, как покрывало.
Я опустила очи, изумясь…
И подо мной земли не стало.
Взгляни на луг прибрежный: это бог
Избавил слабых от расправы:
Он дев и жен безгрешных уберег,
Их обратил в цветы и травы.
Подобно белым бабочкам, цветы
Парят над спящею водою.
Напоминают свежестью листвы
Зеленую под снегом хвою.
Так белый цвет безгрешности своей
Они хранят в веках нетленным.
Не оскорбит их пришлый лиходей
Прикосновением презренным.
То был царю и всем врагам урок:
Победу празднуя над нами,
Иной из них хотел сплести венок,
Иной – украсить шлем цветами.
Но лишь к цветам притронулись они,
Свершилось чудо правой мести:
В недуге страшном скорчились одни,
Других застигла смерть на месте.
Хоть все уносит времени поток,
Но быль народ не забывает:
Поет о чуде, и простой цветок
Он царь-травою называет".
Так молвит нам – и прочь плывет она.
И тонут сети, шлюпки тонут.
Летит на берег с грохотом волна,
Деревья в пуще дико стонут.
Как бездна, хлябь разверзлась перед ней,
Она исчезла в темном чреве,
И с той поры никто до наших дней
Не слышал о прекрасной деве.
[1820]
СВИТЕЗЯНКА
Баллада
Кто там мелькает в лунном сиянье,
Кто там идет, – отзовитесь!
Юноша с девой ходят в молчанье
Берегом озера Свитезь.
Он ей цветы в венок собирает
На луговинах зеленых.
Дева малиной его угощает,
Знать, это пара влюбленных.
Каждою ночью в травах болотных
Бродит чета молодая.
Юноша – это здешний охотник;
Кто эта дева – не знаю.
Как появилась, где и отколе
Вряд ли иной угадает.
Лютиком нежным явится в поле
И светлячком – пропадает.
"Тайну открой мне, дева, молю я,
Видимся мы не впервые,
Как ты попала в чащу лесную?
Где же твой дом, где родные?
Лето проходит, листья валятся,
Солнце нам светит все реже…
Вечно ли будем здесь мы встречаться,
Возле озерных прибрежий?
Что ты блуждаешь призраком сонным,
Серною легкой, лесною?
Лучше останься вместе с влюбленным,
Лучше останься со мною!
Малый мой домик близко отсюда,
В зарослях пышной лещины;
Вдоволь припасов я раздобуду,
Хватит плодов и дичины!"
"Стой, своевольный! – молвила дева.
Помню советы отцовы:
Как соловьи, щебечете все вы,
К лисьим уловкам готовы.
Мало я верю страстным моленьям,
Хитрость предвижу мужскую:
Пусть снизойду к твоим увереньям,
Сдержишь ли клятву святую?"
Пав на колени, горсточку праха
Взял он, творит заклинанья:
Страшную клятву давши без страха,
Сдержит ли он обещанья?
"Помни, охотник, клятву сдержи ты:
Ибо кто клятву нарушит
Горе тому! Не сыщет защиты,
Тело погубит и душу!"
Кудри венком украсила дева
И, не прибавив ни слова,
Прочь удалилась, тихо, без гнева,
В сумрак приюта лесного.
Следом охотник мчится за нею;
Все-таки, как ни старался,
Скрылась, дыханья ветра нежнее,
Он одинокий остался.
Молча идет он дикой тропою,
В топях блуждает прибрежных;
Тихо повсюду, лишь под ногою
Изредка хрустнет валежник.
К. озеру вышел неторопливо,
Ходит и смотрит безмолвно.
Ветер качает темные ивы,
Бурно вздымаются волны.
Бурно вскипели, глубь зачернела,
Силы небесные с нами!
Свитезь разверзся; девичье тело
Вдруг поднялось над волнами.
Щеки – нежнее розы румяной
В свете зари золотистой;
Перси, как легкой дымкой тумана,
Тканью одеты струистой.
"Юноша статный! Юноша милый!
Девы слышны увещанья.
Что ты здесь ищешь ночью, унылый,
В лунном блуждаешь сиянье?
Долго ли будешь бегать, вздыхая,
Ты за девчонкою шалой?
Только измучит юношу, злая
И надсмеется, пожалуй;
Верь мне, желаю только добра я.
Хватит стенаний печальных!
Мне лишь отдайся! Станем, играя,
В водах резвиться хрустальных;
Будешь над влагой озера зыбкой
Ласточкой быстрою мчаться
Или же рыбкой, резвою рыбкой
Вместе со мною плескаться;
Ночью ж, в прозрачной этой купели,
Где только звезд отраженья,
Будешь меж лилий, в мягкой постели,
Дивные видеть виденья!"
Тут распахнулись тонкие ткани,
Перси манят белизною;
Дева подходит легче дыханья:
"Юноша! – кличет, – за мною!"
Волн чуть касаясь стройной стопою,
Радугой в озеро канув,
Брызги рассыпав дерзкой рукою,
Мчится она средь туманов.
Юноша следом, стал у обрыва,
Хочет идти – отступает;
А голубые волны лениво
Юноши ноги ласкают.
Нежно ласкают, вглубь увлекают;
Сердце так сладко томится,
Словно стыдливо руку сжи-мает
Милому другу девица.
Вмиг позабыл он деву лесную,
Клятву забыл, ослепленный;
Кинулся в волны, буйно ликуя,
Новой красой увлеченный.
Дальше и дальше, страстью влекомый;
Волны безумца уносят.
Вот уж чуть виден берег знакомый.
Вот уж охотник на плесе.
Белые руки стиснул руками,
Взорами тонет во взоре,
Жаждет к устам прижаться устами
Вольно ему на просторе!
Ветер повеял, мгла расступилась,
Новое диво являя.
Смотрит охотник – что приключилось?
Ах, это дева лесная!
"Где ж твои клятвы? Где уверенья?
Помнишь: кто клятву нарушит,
Горе тому! Не сыщет спасенья,
Тело погубит и душу!
Нет, не тебе, знать, доля сулила
Водной владеть глубиною.
Тело сырая скроет могила,
Очи засыплет землею.
А твою душу адское пламя
Будет терзать без пощады:
Будешь томиться здесь, под ветвями,
Не ощущая прохлады"
Слышит охотник, смотрит тоскливо,
Вдруг содрогнулся безмолвно;
Ветер качает дальние ивы,
Бурно вздымаются волны.
Разом вскипели волны, бушуя,
Полные ярого гнева:
В черную бездну, в глубь водяную
Скрылись охотник и дева…
Волны доныне мечутся в пене,
А среди топей болотных
