Юрий Визбор - Песни настоящих мужчин

Мы подъехали к Теплому Стану.
– Эй, водитель такси, отвернись!
– Дорогой, я вас ждать не устану!
– Дорогая, ты вся моя жизнь!

Ах, не судьи себе мы, не судьи,
Случай ходит у нас по пятам.
А вокруг, будто тысячи судеб,
Зажигает огни Теплый Стан.

Я из Внукова ангелом взмою
В отдаленные очень края,
Я еще от предчувствия взвою,
Поседею еще от вранья.
Память ваших измен тень наложит
На мое волевое лицо.
Это ж только цыгане – за ножик,
Мы ж – за рюмку, и дело с концом.

Ах, друзья меня крепко осудят,
Но я даю телеграмму: «Встречай!»
И с посудой шатаюсь по судну,
Захожу к корешам невзначай.
Вы из теплого прибыли края,
Я по северным плавал местам.
И в окне Теплый Стан наблюдая,
Обнимаю я ваш теплый стан.

Ах, жертва я доверия,
Беды своей родитель!
Вот слышу из-за двери я:
«Укушенный, войдите!»

Вошел: «Мое почтение».
Разделся не спеша.
«Где место укушения?»
Я говорю: «Душа».

Тут в кабинете бывшие
Мне душу теребят:
«Скажите, укусившая
Какая из себя?»

Я говорю: «Обычная,
И рост не с бугая.
Такая симпатичная,
Не думал, что змея».

Тут на меня обрушились,
Ругают все кругом:
«Какой же вы, укушенный,
Дурак, мол, дураком!

Известно ведь заранее,
Что есть разрыв большой
Меж внутренним содержанием
И внешней красотой.

И сблизились излишне вы,
Поверив той красе.
Змея кусает ближнего, —
Об этом знают все».

«Не имеет, – говорю, – значения
Теперь уж ничего.
Какое б мне лечение?
Таблетки иль чего?»
Мне говорит: «Послушайте, —
Одна из этих дам, —
Я дам совет, укушенный:
Не верьте вы людям.

Вот, скажем, к вам приблизились
С любовью, как туман.
А вы твердите мысленно:
Обман, кругом обман!»

«Нет, – говорю, – красавица,
Без веры не пойдет:
Уж лучше пусть кусаются, —
Само потом пройдет».

Я вышел в ночь столичную
С огнями по краям…
Такая симпатичная!
Не думал, что змея.

По самой длинной улице Москвы,
По самой тихой улице Москвы,
Где нет листвы, но много синевы,
Там наш трамвай скользит вдоль мостовых.

Ах наш трамвай без рельсов и звонков, —
Здесь не нужны ни песни, ни слова.
И мне с тобой так просто и легко,
Как будто здесь уже и не Москва.

А в летних парках развеселья дым,
Легка любовь и ненадежна грусть,
И мы на это с палубы глядим,
Той пьесы скуку зная наизусть.

Но наш вояж на счастье обречен,
И не вспугнуть бы это невзначай.
И лишь к плечу касается плечо,
Когда волна волнует наш трамвай.

От столкновений на бортах клеймо.
О, наши судьбы – словно корабли:
Немного краски, временный ремонт —
И вот опять мы в плаванье ушли.

Конечный пункт. Асфальтовый причал.
Мы входим в жизнь, покинув тихий рай.
Ах, если б нас до старости качал
Наш замечательный речной трамвай!

Если ты уйдешь,
Станет мне темно,
Словно день ты взял,
Словно ночь пришла под мое окно,
Не горящая ни одной звездой.
Словно птицы все улетели прочь,
И осталась мне только ночь да ночь,
Если ты уйдешь…

Если ты уйдешь,
Как мне дальше жить,
Вечерами мне ожидать кого?
И ночной огонь для кого сложить?
И куда мне плыть среди бурных волн?
И куда девать дней своих запас?
И с какой звезды не сводить мне глаз?
Если ты уйдешь…

Если ты уйдешь,
Опустеет сад,
Опустеет мир, опустеет дом,
Холода пойдут по пустым лесам,
Реки спрячутся под тяжелым льдом.
И в пустой ночи – тьма без берегов,
Половицы скрип – тень твоих шагов…
Если ты уйдешь…

Но лишь с тобой я жизнью полна,
Как парус – мечтой, как светом – весна.
Босые дожди, как дети, пройдут,
И встанут цветы в моем саду.
О, подари мне жизнь свою!
Скажи мне только – я люблю!

Нет мудрее и прекрасней средства от тревог,
Чем ночная песня шин.
Длинной-длинной серой ниткой стоптанных дорог
Штопаем ранения души.

Словно чья-то сигарета – стоп-сигнал в ночах:
Кто-то тоже держит путь.
Незнакомец, незнакомка, здравствуй и прощай, —
Можно только фарами мигнуть.

То повиснет над мотором ранняя звезда,
То на стекла брызнет дождь.
За спиною остаются два твоих следа,
Значит, не бесследно ты живешь.

В два конца идет дорога, но себе не лги, —
Нам в обратный путь нельзя.
Слава Богу, мой дружище, есть у нас враги,
Значит, есть, наверно, и друзья.

Не верь разлукам, старина, их круг —
Лишь сон, ей-богу.
Придут другие времена, мой друг,
Ты верь в дорогу.
Нет дороге окончанья, есть зато ее итог:
Дороги трудны, но хуже без дорог.

Пока уходят облака,
Устав от снеговой работы,
Луна поглядывает в ноты,
Чтобы сыграть наверняка.

Сыграть ей надо в эту ночь
В сугробах множество мелодий,
Круги зажечь на небосводе,
Чтоб привидениям помочь.

Еще задача на бегу
В ее сегодняшнем круженье:
Явиться синим продолженьем
Твоей фигуры на снегу.

Чтоб ты, продавливая наст,
Сказала б будто мимоходом:
– Какая чудная погода!
Какая полная луна!

Чтоб я, измученный медведь,
Давно лишившийся покоя,
В тебе увидел бы такое,
Что в свете дня не разглядеть.

Всей семьей, конечно, не иначе,
Посреди недели занятой
Мы смотрели вместе передачу
Под таким названьем: «Артлото».
Все в ней дружно пели и плясали,
Словно час нагрянул торжества.
Были очень крупные детали,
Были очень легкие слова.

Мы смотрели телевизор,
А за окнами шел снег.

А когда погасла наша рама,
Мы рванулись к стеклам: Боже мой! —
Начиналась осенью программа,
А закончилась уже зимой.
Все, конечно, хором загалдели:
Снег лежал, как пуховой платок.
Видно, мы чего-то проглядели,
Проглядев программу «Артлото».

На фонарь шел снег и на дорогу,
Был предельно чист он и суров,
Будто шло послание от Бога,
Передача с неземных миров.
Там велись великие беседы,
Подводя неведомый итог,
Там никто, пожалуй, и не ведал
О каком-то нашем «Артлото».

Был бы здесь какой-нибудь провидец,
Он сказал бы: «Бросьте ерунду, —
Первый снег нам предстоит увидеть
Календарно в будущем году».
Только будет ли нам та удача?
Будет год ли, будет ли ясней?
Повторят ли снова передачу
Под таким названьем: «Первый снег»?

Мы смотрели телевизор,
А за окнами шел снег…

О Москва, Москва святая!
В переулочках кривых
Тополиный пух летает
Вдоль умытых мостовых.

Может, есть красивей страны,
Может, лучше есть житье,
Я настаивать не стану, —
Видно, каждому свое.

Я бродил по Заполярью,
Спал в сугробах, жил во льду,
Забредал в такие дали,
Что казалось – пропаду.
На высоких перевалах
В непутевом том краю
Ты мне руку подавала,
Руку сильную свою.

О Москва, Москва святая,
Я встречал тебя везде:
В синих просеках Алтая
И в далекой Кулунде.
Ты не просто город где-то,
Ты видна в любой ночи, —
Развезли тебя по свету,
Словно песню, москвичи.

Давайте сюда коня!
Бутылки сюда, баранки!
Везите, друзья, меня
В деревню мою – Новлянки!

В Новлянках умы крепки.
В Новлянках дымы да санки,
Да в валенках старики,
Да слово само – Новлянки.

Там кот сидит у окна
И щурится на проселок.
Там волчья висит луна
Над шлемами серых елок.

Там подлости никакой,
Там жисть – картофь да поленья,
А если уж бьют – то рукой,
А вовсе не заявленьем.

Там в рамочке на стене
Висит капитан запаса.
И «боинг» шумит в окне
Компании, б…, «Люфтганза».

Пока серебры снега
Под черным лучом лунищи,
Дорога нам дорога
В родимые пепелища.

Везите ж меня туда,
Где вечный покой обещан,
Подальше от нарсуда,
Подальше от черных женщин.

За что же меня в Москву,
В ущелья ее, в гулянки?
…Мне чудится наяву
Деревня моя – Новлянки.