Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Рустам облек в кольчугу мощный стан,
Стянул ее завязки Тахамтан.

Он обратил к Йездану взор открытый,
Он попросил опоры и защиты.

Сказал: «Бижана я хочу спасти,—
Да слепнет недруг на моем пути!»

Семь витязей своих собрал он вместе,
Велел им опоясаться для мести.

Помчались, чтобы уничтожить зло,
Под каждым — тополевое седло.

Был впереди Рустам, пред ними — пламень,
Который озарял Аквана камень.{42}

Когда они подъехали к костру,
Увидели и камень и нору,

Сказал Рустам блистательной дружине:
«Лицо земли топтать мы будем ныне.

За труд возьмемся с пылом боевым,
От камня вход в тюрьму освободим».

Семь витязей сошли на землю живо,
Чтоб камень отвалить морского дива.

Изнемогли в поту, в грязи, в пыли,
А камень с места сдвинуть не могли.

В бессилье задыхался каждый воин,
И только этот камень был спокоен.

Рустам сошел с коня и сделал шаг,
Заткнул подол кольчуги за кушак,

Молясь творцу, чтоб силу зла низринул.
Уверенно он камень с места сдвинул,

Забросил в лес китайский, далеко,—
Земля, дрожа, вздохнула глубоко.

Воззвал к Бижану, что познал мученье:
«Как чувствуешь себя ты в заточенье?

Ты мог от мира столько взять услад,
Но кубок взял, в который налит яд!»

Бижан ему ответил из колодца:
«Был труден путь в Туран для полководца?

Явился ты,— расстался я с бедой:
Весь яд вселенной стал живой водой!

А я живу, почти не видя хлеба,
Земля железом стала, камнем — небо.

Уже я смерти ждал, я изнемог
Из-за обилья горя и тревог».

Сказал Рустам: «Страдать не будешь боле,
Тебя всевышний вырвал из неволи.

Теперь, безгрешный, чья душа честна,
Есть просьба у меня к тебе одна.

Даруй Гургину светлое прощенье,
Да не живет в твоей душе отмщенье».

Сказал Бижан: «Ты разумом богат,—
Узнай, как предо мной он виноват!

Не знаешь ты, всесильный, величавый,
Какой вкусил я от него отравы!

Пусть попадет мне в руки прежний друг,—
Не вырвется Гургин из этих рук!»

Рустам воскликнул: «Если, злоедушен,
Моим словам не будешь ты послушен,

Оставлю я тебя, вернусь домой,
А ты сгниешь, замученный тюрьмой»,

Услышав речь Рустама, заключенный
Издал из глубины темницы стоны:

«Забыл я, каково сиянье дня,
Нет витязя несчастнее меня:

Я должен даже в этот день безвинно
Стерпеть коварство и простить Гургина!

Ну что ж, его прощаю навсегда,
Ушла из сердца моего вражда».

Тогда Рустам аркан закинул в яму,
И вот Бижан, в цепях, предстал Рустаму:

Он грязен, как дикарь, и волосат,
И гол, и ногти длинные торчат.

Все тело в язвах гнойных и кровавых
От кандалов — железных, острых, ржавых.

В оковах тело с головы до пят,—
И закричал Рустам, тоской объят.

Он разорвал оковы заточенья,
Рассыпались цепей железных звенья.

К Рустаму, продавцу жемчужин, в дом
Бижан и Манижа пошли вдвоем, 

Еще не смея радоваться встрече,
Рустама восхваляя в каждой речи.

Рустам велел подать Бижану снедь,
Богатыря помыть, переодеть.

Припал к ногам Бижана сын Милада,
Сказал Гургин: «Да будет мне пощада!»

Он попросил прощения при всех
За то, что совершил тяжелый грех.

Бижан к нему почуял в сердце жалость,
И сердце от возмездья отказалось.

Навьючили верблюдов в добрый час
И сели на коней, вооружась.

Рустам — на Рахше, за Рустамом следом —
Воители, привыкшие к победам.

Отправил груз, устроил все дела,
Теперь стезя к сражению вела.

Послал вперед Ашкаша, верхового,
Что был ушами войска боевого.

Велел Бижану: «Вместе с Манижой
С Ашкашем ты покинешь край чужой,

А я о сне и отдыхе забуду,
С Афрасиабом ночью биться буду.

Такой в его чертогах бой пойдет,
Что завтра высмеет его народ!

А ты, познавший беды и несчастья,
Не принимай в сражении участья».

Сказал Бижан: «Уехать я могу,—
Вы отомстите за меня врагу».

С заботой о вернувшихся с дороги
Спокойно шах воссел в своем чертоге,

Бижану приказал прийти к нему,
Поведать про оковы и тюрьму.

Бижан повел рассказ о темной яме,
О тяжких путах с острыми гвоздями,

О камне, о превратностях судьбы,
О войске, поскакавшем для борьбы.

Внимал властитель повести ужасной,
Сочувствуя той девушке несчастной.

Сто платьев, ослеплявших красотой,
Жемчужин редких, ткани золотой,

Венец, рабыню, кольца и браслеты,
Ковер и в десяти мешках монеты

Вручил ему, сказал богатырю:
«Я все твоей страдалице дарю.

С ней обращайся ласково, не строго,
Из-за тебя она страдала много.

Будь предан ей и думай лишь о ней...
Ты видишь ли круговращенье дней?

Оно одних на самый верх поставит,
От горестей и тяжестей избавит,

Других низвергнет вниз, в непрочный прах.
Где сплошь и рядом — горе, смута, страх.

Того, кого лелеяло на воле,
Вдруг бросит в яму нищеты и боли,

Другого из темницы до высот
Престола и короны вознесет.

Судьба кознелюбива и упряма,
Ни перед кем она не знает срама.

Она сильна в хорошем и в плохом,
Заботиться не хочет ни о ком.

Добра и зла вожатый постоянный,—
Таков сей мир и все его обманы.

Из-за дирхемов горестным не будь,
Ты избери великодушья путь.

Где тот, кто смотрит на казну с презреньем,
Кто жизни рад и всем ее твореньям?!»

Я передал правдиво этот сказ:
Таким он с древности дошел до нас.

Бижану много посвятив стараний,
Расскажем о Гударзе и Пиране.