KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Светлана Мекшен - Океан. Выпуск десятый

Светлана Мекшен - Океан. Выпуск десятый

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Светлана Мекшен, "Океан. Выпуск десятый" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

И вот после получения всех этих документов, после подписания капитаном Галвао соглашения с адмиралом Фернандесом, после передачи бразильским радио и телевидением обращения к португальскому народу, сделанному капитаном Галвао от имени генерала Умберто Делгаду, законно избранного в свое время президентом Португальской республики, адвокат повстанцев Алваро Линс информировал общественность, что с признанием президентом Бразильской республики политического характера захвата судна повстанцы, как лица, получившие политическое убежище, не могут быть обвинены в уголовном преступлении.

Этим была поставлена последняя точка в эпопее, которую западная пресса единодушно назвала совершенно невиданным и неслыханным эпизодом в истории мореплавания.

С. Барсов

«ЛЕДОВАЯ ПТИЦА» В АНТАРКТИДЕ

Очерк

«Положение катастрофическое. Моя 32-футовая яхта «Айс Бэрд», лишившаяся мачты, не слушающаяся руля, стала игрушкой огромных волн, которые обрушивает на нее разбушевавшийся океан. А «неистовые шестидесятые» южной широты постарались обставить разыгравшуюся драму соответствующими декорациями: то и дело налетают ревущие шквалы и слепящие снежные заряды. При каждом ударе волны сквозь разошедшиеся швы и трещины на подволоке меня окатывает потоками холоднющей соленой воды. С окончательно заглохшим мотором, вдребезги разбитым автоматическим рулевым управлением, вышедшим из строя передатчиком, сломавшейся плитой в камбузе моя «Ледовая птица» похожа на жалкую, ощипанную курицу. Ужасно болят обмороженные руки. Но самое страшное даже не это. Потеряв 36-футовую мачту, яхта уже не сможет ни вернуться обратно в Австралию — до нее 3600 миль! — ни достигнуть берегов Антарктиды — впереди еще 2500 миль. Горько признаться, но, кажется, это конец и попытке в одиночку пробиться к закованным в ледяной панцирь берегам шестого континента, и мне самому».

Эти полные отчаяния слова записал в судовом журнале не случайный искатель приключений, впервые столкнувшийся с морской стихией, а опытнейший судоводитель, англичанин доктор Дэвид Льюис. До этого он трижды пересекал в одиночку на яхте Северную Атлантику, совершал кругосветное плавание на катамаране, несколько лет бороздил Тихий океан, пользуясь лишь навигационными приемами древних полинезийцев. Да и к плаванию в Антарктиду Льюис готовился целых восемь лет. Ведь предстояло помериться силами и с «ревущими сороковыми», и с «бешеными пятидесятыми», и с «неистовыми шестидесятыми, по которым пролегал самый длинный отрезок маршрута — около двух тысяч миль.

Единственным местом на шестом континенте, где могло причалить маленькое суденышко Льюиса, был Антарктический полуостров с расположенной на нем американской станцией Палмер. Море к западу от этого района свободно от паковых льдов только три летних месяца: декабрь, январь, февраль. Чтобы попасть туда в это время, мореплавателю следовало выйти из Австралии но позднее середины октября и за полтора-два месяца успеть преодолеть шесть тысяч миль — четвертую часть окружности земного шара, — что само по себе для крошечного суденышка было почти непосильной задачей. Например, из 130 судов, отплывших летом 1905 года из европейских портов и направившихся в Тихий океан, к началу августа 53 навеки исчезли в бурных водах возле мыса Горн.

И все же, когда 19 октября 1972 года «Ледовая птица» вышла из Сиднея, ее экипаж — в лице доктора Дэвида Льюиса — был настроен оптимистически, хотя кто-то из газетчиков и назвал яхту «плавучим гробом». Ее стальной корпус был снабжен балластным килем весом в две с половиной тонны: согласно расчетам, если бы волны опрокинули судно, благодаря такому килю оно само должно было вернуться в нормальное положение наподобие ваньки-встаньки. Штормовые щиты из стали с резиновыми прокладками предохраняли иллюминаторы и люки от ударов океанских валов. Наконец маленькая башенка из прочного пластика на крыше рубки позволяла мореплавателю управлять яхтой, не выходя на палубу. На время отдыха он включал автоматическое рулевое управление. Словом, несмотря на свои скромные размеры, яхта «Ледовая птица», по мнению доктора Льюиса, даже для океана была крепким орешком.

Увы, когда в середине ноября судно достигло шестидесятых градусов южной широты, океан преподнес первый неприятный сюрприз.

«Теоретически моя «Ледовая птица» должна быть абсолютно герметичной, — читаем мы в судовом журнале. — Однако в кабине все пропитано влагой: одежду, обувь, спальный мешок, матрац. Хотя я натянул на себя три шерстяные рубашки, стеганый летний комбинезон из дакрона да еще и парку, никак не могу согреться… От холода и усталости я совсем ослаб. Каждое движение требует усилий. Все время делаю ошибки. Думается с трудом, мысли застревают, словно шестеренки в загустевшей от холода смазке. Дважды снаружи мне слышались какие-то крики. Сквозь покрытый инеем пластик рулевой башенки едва различаю обледенелый такелаж, мачту, антенну, стайку маленьких полярных птичек, подобно снежинкам, вьющихся за кормой. А когда налетает шквал, вижу жуткую, фантастическую картину: по верхушкам огромных живых холмов ветер мчит тучи снега, смешанного с белой морской пеной.

Температура падает. Вскоре замерзнет питьевая вода в цистерне, а в каюте осталось всего несколько канистр. Над океаном часами висит густой туман, курс прокладывать приходится почти вслепую. К тому же вышли из строя питающие рацию аккумуляторы — в них попала морская вода. И все-таки я упорно продолжаю пробиваться на восток…»

После полуторамесячного плавания по штормовому морю Дэвид Льюис убедился, что в таких условиях безопаснее всего идти как можно круче к ветру под одним кливером. Однако это не спасло «Ледовую птицу» от катастрофы.

29 ноября барометр резко упал. Ветер ураганной силы гнал по морю целые водяные горы, которые обрушивались на «Ледовую птицу», словно удары гигантского парового молота. Порой Льюису казалось, что он плывет не на яхте, а на подводной лодке: сквозь пластик рулевой башенки не было видно ни неба, ни горизонта, только струившиеся со всех сторон серо-зеленые потоки воды. К вечеру скорость ветра увеличилась до 70 узлов. Даже в каюте с наглухо задраенными люками от его незатихающего рева ломило уши. Внезапно моряк почувствовал, как корму подбросило высоко в воздух и яхту развернуло бортом к волне. Он судорожно рванул румпельный привод, но судно не послушалось руля. В следующую секунду страшный удар положил «Ледовую птицу» набок. На корме раздался пронзительный скрежет — хлынувший на палубу яхты водопад ломал стабилизатор автоматического рулевого управления. В камбузе с грохотом полетели сорванные с переборки полки. Еще что-то падало, ломалось, стучало и скрипело, но все эти звуки тонули в какофонии свирепствовавшего урагана.

Дэвид Льюис со страхом ожидал развязки: успеет ли встать «Ледовая птица», пока не накатится следующий вал? Если нет, они оба навсегда исчезнут в океанской пучине. Время словно остановилось. Но вот последовал резкий рывок, чуть не раскроивший Льюису голову о край штурманского столика, и моряк смог с облегчением вздохнуть: на сей раз смерть обошла их стороной. Балластный киль вернул яхту в вертикальное положение, и она, послушавшись руля, развернулась носом к волне. Однако поединок с океаном не прошел бесследно. Прежняя гордая «Ледовая птица» превратилась в безнадежно искалеченное подобие судна: штормовой парус, не выдержав напора ветра, лопнул; над палубой торчал жалкий обломок мачты, а сама мачта угрожающе колотилась о борт, удерживаемая перепутанным такелажем.

А океан все еще не собирался расставаться со своей жертвой. Едва Льюис успел отдать себе отчет о размерах причиненных судну повреждении, как в полумрак каюты внезапно ворвался серый дневной свет. Вместе с ним в распахнутый волной носовой люк хлынули потоки воды. До этого поединок с океаном вела сама «Ледовая птица». Теперь же их судьба целиком зависела от капитана. Позднее он не смог вспомнить, сколько прошло, времени, пока наконец с помощью талей ему удалось надежно закрепить предательскую крышку люка. Однако положение по-прежнему оставалось критическим. Воды в каюте набралось уже по колено. По ней в такт качке от переборки к переборке метались выброшенные из шкафов одежда, спальный мешок, матрац, навигационные карты, какие-то деревянные обломки. Помпа не действовала. Оставался единственный выход — вычерпать воду ведром.

Потребовалось шесть часов непрерывной, изнуряющей работы, прежде чем Льюис выплеснул за борт последнее ведро. В изнеможении он рухнул на койку. И тут очередной удар волны по корпусу яхты сбросил его на пол.

«В первую секунду я не мог сообразить, что произошло. Мне даже показалось, что у меня галлюцинация: вокруг опять плескалась вода, а в ней плавали судовой журнал, карты, спальный мешок, — вспоминал Льюис позднее. — Но раздумывать было некогда. Схватив ведро, я вновь час за часом, подобно автомату, сгибался и разгибался, откачивая воду. Я делал это в полузабытьи, подстегиваемый лишь инстинктом самосохранения. Меня спасло то, что шторм постепенно стал затихать… К полудню каюта была суха, можно было приступать к тщательному осмотру. Результаты, увы, неутешительные. Во время шторма смыло спасательный плотик. По правому борту — 8-футовая вмятина, между иллюминаторами — 6-дюймовая трещина, через которую, видимо, каюту и затопило во второй раз. Какова же была сила удара волны, чтобы так повредить прочный металлический корпус?»

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*