Михаил Ломоносов - Избранные произведения

Минута жар зажгла, минута погасит.
Любовь с надеждою живет и умирает;
Отъезд его любовь и скорбь твою скончает.

Так отпущу его, Креуза, не отмстив?
Так, насмеявся, он отсель уедет жив?
Но мне ли требовать от Демофонта мести?
Пусть жизни я лишусь! но жаль лишиться чести!
Казнить его спешу, но им еще полна;
Хотя отчаялась, еще ему верна!

Исполненной тебе приятного толь яда
Противны способы, противна вся отрада.
Когда болящему сама болезнь люба,
То сила всех лекарств бездельна и слаба.

Филлида, умирай, но возвративши славу,
Отмсти и презирай любовь, живот, державу.

Исполни праведно отмщение на мне,
Я оправдать себя не тщусь в своей вине.

Креуза, что теперь? куда себя укрою?
Предерзостной предстал еще передо мною!

Вздыханиям моим, ах, небо, помоги!

Преступник, удались, от глаз моих беги.

Позволь, позволь сказать хотя едино слово:
Я казни лишь прошу и ничего другого.

Еще ли чаешь ты в коварности успеть?
Еще ли хочешь скрыть своих обманов сеть?
Довольно уж, что ты за все мои приязни,
Свидетелей богов не убоявшись казни,
Шесть месяцев ко мне горячность притворял,
Которой в сердце ты отнюд не ощущал.
Ты клялся бурями, войною, глубиною,
Что можешь лишь воздать мне за приязнь собою.
На то ль старалась я о кораблях твоих,
Чтобы похитить честь и жизнь мою чрез них?
Бог моря, бог войны, бог ветра, бог любови,
Как станут мстить, на месть твоей не станет крови.

Когда уже в моих словах нет столько сил,
Дабы уверить в том, что я тебя любил,
Что я не вольно впал в такое преступленье,
Что лютое терплю, раскаявшись, мученье,
Что делом я своим гнушаюсь и собой,
То будет в том мне смерть свидетель пред тобой.
Когда я не могу уверить в том слезами,
Уверься же теперь кровавыми струями.

Ах, дерзкой!

Для богов!

Ты хочешь, чтоб я жил,
Когда уж я тебе и сам себе постыл?

Ты хочешь смертию меня уверить злою,
Что пред тобой гнусна и жизнь твоя со мною?
Ты хочешь для того со света убежать,
Чтоб в жизнь несносныя Филлиды не видать?

Чтоб жизни дать конец бесславной толь и слезной,
Чтоб тягостну не быть и небу, и любезной.

Не будь, ах, государь, себе и нам жесток:
Живи и верностью загладить тщись порок.

Вы вспомните залог любовного союза!

Ах, то ли, то ли в нем любовь ко мне, Креуза,
Чтобы в глазах моих другу к себе склонять?

Затем ли не даешь живот свой мне скончать,
Чтоб слышал я свой срам, которой горше смерти?
Дай мне бесславие неверной кровью стерти!

Свирепой, чаешь ты, я мало слез лила?
И мало для тебя я претерпела зла?

Причину зол твоих искоренить желаю;
Что ж воли от тебя на то не получаю?
Позволь мне умереть или прости вину,
С которой жизнь свою, раскаявшись, кляну!
Когда б я мог сказать, твой гнев не умножая,
Как в мрачной ров ввела меня судьбина злая,
Какая внутрь меня была тогда борьба,
То б ты уверилась, ах! коль ты мне люба!

Ты любишь и бежать готов отсель всечасно!
Любить и прочь бежать, как может быть согласно?
Что толь несносное приметил ты во мне?
В какой я, покажи, обличена вине?
Я тем ли пред тобой, я тем ли погрешила,
Что, не крушив тебя, любовь свою открыла?

Чем ты безвиннее, драгая, предо мной,
Тем больше множится порок мой пред тобой,
Но ты мне отпусти толь тяжко погрешенье
И щедрой прослыви на свете чрез прощенье.

Ах, что желаешь ты еще меня крушить,
С надеждою во мне и муку обновить?
Непостоянством как, о как твоим терзаюсь!
Прошедшим мучусь я и будущим смущаюсь!
Иль волею в другой обман себя отдам?

Но смерть мне не простить, простить – мне вечной срам.

Прости!

Дражайшие сердца, соединитесь
И нежныя любви законам покоритесь.

На жалость преклонись.

О, как мой дух смущен!

Уверь, дражайшая, уверь, что я прощен.

На что меня твои вопросы принуждают?
Не ясно ль слабости мои тебе являют,
Отчаянье, и скорбь, и слабая гроза,
Смущенные слова, и полны слез глаза!

Свирепой, торжествуй! уже я признаваюсь,
Что тщетно в страсти я перед тобой скрываюсь:
Еще тебя люблю, хотя ты изменил.
Ах, что б я сделала, когда б ты верен был!
Хоть верности твоей едва я ожидаю,
Но радость всю в тебе и счастье полагаю,
В державе я своей приемлю твой закон,
Вручаю сердце, жизнь, отечество и трон!

Хотя о таковом прощенье сомневаюсь,
Что в несказанном я пороке признаваюсь,
Но страх отъемлет мне возлюбленный твой вид,
Залога склонности твоей просить велит.
Позволь, дражайшая, принять свою мне руку
И вовсе истреби мою сердечну муку.

Коль долго я сея держуся на земли,
Толь долго, небо, мне быть счастливу вели!
Я принял чрез нее спасенье от пучины,
Ее я лобызал, избавясь от кончины.
Я ею первой знак любови получил,
Кому, несчастной, ах! кому я изменил!
Ты, все противности мои позабывая,
Преступнику даешь прощение, драгая!
Бессмертные, когда оставлю я ее,
Мое исторгните от света бытие.
Пусть Понт пожрет меня свирепыми волнами,
Когда желанный брег уж будет пред глазами
Пусть буду на пустом песку, не погребен,
От птиц и от зверей на части расхищен!

Любови обновив союз неоценённый,
Уж время поспешать вам в путь определенный.

От Полимнестора как можем утаить?

Любовь моя, любовь всё может победить!

Какое счастие тебя ко мне ведет,
От коего мой дух еще отрады ждет?

Я здесь искал тебя.

Ужель стенаний сила
Тебя к несчастливой на жалость преклонила?