Антология - Песни и романсы русских поэтов
Хор
Слава нам, смерть врагу,
Алла-га, алла-гу!
Полухор
Плачьте, красавицы, в горном ауле,
Правьте поминки по нас:
Вслед за последнею меткою пулей
Мы покидаем Кавказ.
Здесь не цевница к ночному покою —
Нас убаюкает гром;
Очи не милая черной косою —
Ворон закроет крылом!
Дети, забудьте отцовский обычай:
Он не потешит вас русской добычей!
Второй полухор
Девы, не плачьте; ваши сестрицы,
Гурии, светлой толпой,
К смелым склоняя солнца-зеницы,
В рай увлекут за собой.
Братья, вы нас поминайте за чашей:
Вольная смерть нам бесславия краше!
Первый полухор
Шумен, но краток вешний ключ!
Светел, но где он — зарницы луч?
Мать моя, звезда души,
Спать ложись, огонь туши!
Не томи напрасно ока,
У порога не сиди,
Издалека, издалека
Сына ужинать не жди.
Не ищи его, родная,
По скалам и по долам:
Спит он… ложе — пыль степная,
Меч и сердце пополам!
Второй полухор
Не плачь, о мать! Твоей любовью
Мне билось сердце высоко,
И в нем кипело львиной кровью
Родимой груди молоко;
И никогда нагорной воле
Удалый сын не изменял:
Он в грозной битве, в чуждом поле,
Постигнут Азраилом, пал.
Но кровь моя на радость краю
Нетленным цветом будет цвесть,
Я детям славу завещаю,
А братьям — гибельную месть!
Хор
Обратья! Творите молитву;
С кинжалами ринемся в битву!
Ломай их о русскую грудь…
По трупам бесстрашного путь!
Слава нам, смерть врагу,
Алла-га, алла-гу!
Ф. И. Тютчев
На тексты Федора Ивановича Тютчева (1803–1873) написано большое количество вокальных произведений: внимание композиторов привлекли свыше семидесяти стихотворений поэта, некоторые из них неоднократно положены на музыку («Весеннее успокоение», «Весенние воды», «Волна и дума», «Слезы людские, о слезы людские…«Тени сизые смесились…», «Что ты клонишь над водами…» и др.). Хотя к текстам Тютчева обращались виднейшие композиторы (А. Гречанинов, С. Танеев, П. Чайковский, Э. Направник, Ц. Кюи), но, по замечанию Б. В. Асафьева, «все преломления его поэзии в музыкальных зеркалах несовершенны и вялы в сравнении с силой и мощью проницательно жгучей тютчевской мысли».[112] Эта резкая характеристика особенно справедлива в отношении авторов массы романсов, созданных в конце XIX — начале XX века (В. Золотарев, П. Чесноков, Н. Черепнин, А. Щербачев, Г. Катуар, В. Ребиков, Н. Соколов, Ф. Акименко, В. Пасхалов, М. Анцев и др.). Исключение составляют прекрасные романсы С. Рахманинова («Весенние воды», «Всё отнял у меня казнящий бог…», «Сей день, я помню, для меня…», «Ты зрел его в кругу большого света…», «Фонтан»). Несколько удачных романсов принадлежат Н. Метнеру («Бессонница», «О чем ты воешь, ветр ночной…», «Сумерки») и Н. Мясковскому (цикл «На склоне дня»). Кроме публикуемых наиболее популярных романсов в песенниках встречается «И опять звезда ныряет…».
353. Весенние воды*
Еще в полях белеет снег,
А воды уж весной шумят —
Бегут и будят сонный брег,
Бегут и блещут и гласят…
Они гласят во все концы:
«Весна идет, весна идет!
Мы молодой весны гонцы,
Она нас выслала вперед!»
Весна идет, весна идет!
И тихих, теплых майских дней
Румяный, светлый хоровод
Толпится весело за ней.
Слезы людские, о слезы людские,
Льетесь вы ранней и поздней порой…
Льетесь безвестные, льетесь незримые,
Неистощимые, неисчислимые, —
Льетесь, как льются струи дождевые
В осень глухую, порою ночной.
Я встретил вас — и всё былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас,—
Так, весь обвеян дуновеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты…
Как после вековой разлуки.
Гляжу на вас как бы во сне,—
И вот — слышнее стали звуки,
Нe умолкавшие во мне…
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь,—
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..
Е. П. Ростопчина
Евдокия Петровна Ростопчина (1811–1858) принадлежала к высшему дворянскому обществу, была связана с литературными кругами 1830–1840-х годов. Как поэтесса она пользовалась вниманием Жуковского, Пушкина, Лермонтова. Позднее салонная и верноподданническая лирика Ростопчиной вызвала критическое отношение со стороны революционных демократов. Ростопчина сотрудничала в «Современнике» (Пушкина), «Сыне отечества», «Отечественных записках», позже — в «Москвитянине», «Библиотеке для чтения» и в «Пантеоне»; кроме стихотворений, писала поэмы, прозаические произведения и драмы. Ее стихотворение «Насильный брак» (1846), выражавшее сочувствие к порабощенной Польше, было воспринято современниками как сатира на политику царского правительства, ходило в списках и вызвало недовольство Николая I. Полное собрание стихотворений поэтессы вышло в свет в 1856–1859 годах (в 4-х частях). Стихи Ростопчиной переложили на музыку крупные русские композиторы: А. Даргомыжский («Море и сердце», «Дайте крылья мне перелетные…», «Я сказала, зачем…»), М. Глинка («Северная звезда» — «Дивный терем стоит…»), А. Рубинштейн («Осенний вечер», «Падучая звезда», «Певица»). На «Слова для музыки» («И больно, и сладко…») создал один из лучших своих романсов П. Чайковский. На тексты Ростопчиной писали романсы также П. Булахов («Бывало, я при нем живее…»), А. Дюбюк («Замолчи, не пой напрасно…»), О. Дютш («Любила, люблю и век буду любить…»), М. Ипполитов-Иванов («Утро»), П. Макаров («Зачем в день встречи роковой…»), В. Соколов («Что ты, молодость моя…») и другие. Интерес самой Ростопчиной к музыке, привлекавший к поэтессе композиторов, музыкантов и певцов, проявился и в том, что сама она несколько своих стихотворений написала в жанре песни («Песня», «Русская песня», «Простонародная песня») или посвятила пению («Певица», «Дуэт», «Цыганский табор», «Слова и звуки»), предназначая некоторые из них для композиторов («Две простонародные песни» — для Даргомыжского). Характерно, что несколько стихотворений ее имеют название «Слова для музыки» (кроме упоминавшихся, это стихи 50-х годов «Голубая душегрейка», «Там много их было, веселых гостей…», «Не сотвори себе кумира…» и др.), На музыку Л. Голицына Ростопчина написала «Романс» («Я не скажу, зачем во цвете лет…»). Некоторые стихотворения Ростопчиной встречаются в песенниках (кроме публикуемых, «Неверный», «Тучи черные собираются…», «Осенний вечер», «Северная звезда», «Певица», «Пусть он неверен…»).
356. Когда б он знал!* Подражание г-же Деборд-Вальмор (Для Елизаветы Петровны Пашковой)
Когда б он знал, что пламенной душою
С его душой сливаюсь тайно я!
Когда б он знал, что горькою тоскою
Отравлена младая жизнь моя!
Когда б он знал, как страстно и как нежно
Он, мой кумир, рабой своей любим…
Когда б он знал, что в грусти безнадежной
Увяну я, не понятая им!..
Когда б он знал!
Когда б он знал, как дорого мне стоит,
Как тяжело мне с ним притворной быть!
Когда б он знал, как томно сердце ноет,
Когда велит мне гордость страсть таить!..
Когда б он знал, какое испытанье
Приносит мне спокойный взор его,
Когда взамен немого обожанья
Я тщетно жду улыбки от него.
Когда б он знал!
Когда б он знал… в душе его убитой
Любви бы вновь язык заговорил,
И юности восторг полузабытый
Его бы вновь согрел и оживил!
И я тогда, счастливица!.. любима…
Любима им была бы, может быть!
Надежда льстит тоске неутолимой;
Не любит он… а мог бы полюбить!
Когда б он знал!
Дайте крылья мне перелетные,
Дайте волю мне… волю сладкую!
Полечу в страну чужеземную
К другу милому я украдкою!
Не страшит меня путь томительный,
Я помчусь к нему, где бы ни был он.
Чутьем сердца я доберусь к нему
И найду его, где б ни скрылся он!
В воду кану я, в пламя брошусь я!
Одолею всё, чтоб узреть его,
Отдохну при нем от кручины злой,
Расцвету душой от любви его!..
Посвящается Меропе Александровне Новосильцевой
