Владимир Маяковский - Том 5. Стихотворения 1923

Что значит,
     что г-н Ке́рзон
разразился грозою нот?
Это значит —
           чтоб тише лез он,
крепи
           воздушный
        флот!
Что значит,
     что господин Фош*
по Польше парады корчит?
Это значит —
     точится нож.
С неба смотри зорче!
Что значит,
     что фашистское тупорылье*
осмелилось
     нашего тронуть?
Это значит —
     готовь крылья!
Крепи
           СССР оборону!
Что значит,
     что пни да кочки
всё еще
            по дороге к миру?
Это значит —
         красный летчик,
нашу
         силу
     в небе рекламируй!
Что значит,
     что стал
           груб
нынче
           голос
     пана?
Это значит —
          последний руб
гони
         на аэропланы!
Что значит,
     что фашист Амадори*
разгалделся
     о нашей гибели?
Это значит —
         воздушное море
в пену
           пропеллерами
            выбели!
Небо в грозовых пятнах.
Это значит:
     во-первых
               и во-вторых,
в-третьих,
     в-четвертых
               и в-пятых, —
небо пропеллерами рыхль!

Баку.
Город ветра.
Песок плюет в глаза.
Баку.
Город пожаров.
Полыхание Балахан*.
Баку.
Листья — копоть.
Ветки — провода.
Баку.
Ручьи —
    чернила нефти.
Баку.
Плосковерхие дома.
Горбоносые люди.
Баку.
Никто не селится для веселья.
Баку.
Жирное пятно в пиджаке мира.
Баку.
Резервуар грязи,
        но к тебе
я тянусь
    любовью
        более —
чем притягивает дервиша Тибет,
Мекка — правоверного,
                   Иерусалим —
              христиан
                       на богомолье.
По тебе
    машинами вздыхают
миллиарды
         поршней и колес.
Поцелуют
        и опять
        целуют, не стихая,
маслом,
             нефтью,
                 тихо
             и взасос.
Воле города
           противостать не смея,
цепью сцепеневших тел
льнут
         к Баку
         покорно
           даже змеи
извивающихся цистерн.
Если в будущее
                крепко верится —
это оттого,
        что до краев
изливается
        столицам в сердце
черная
             бакинская
        густая кровь.

Если
   с неба
        радуга
             свешивается
или
   синее
        без единой заплатки —
неужели
   у вас
             не чешутся
обе
      лопатки?!
Неужели не хочется,
           чтоб из-под блуз,
где прежде
         горб был,
сбросив
   груз
            рубашек-обуз,
раскры́лилась
              пара крыл?!
Или
       ночь когда
                 в звездищах разно́чится
и Медведицы
        всякие
             лезут —
неужели не завидно?!
        Неужели не хочется?!
Хочется!
       до зарезу!
Тесно,
   а в небе
        простор —
             дыра!
Взлететь бы
            к богам в селения!
Предъявить бы
        Саваофу*
             от ЦЖО*
                   ордера̀
на выселение!
Калуга!
   Чего окопалась лугом?
Спишь
   в земной яме?
Тамбов!
      Калуга!
Ввысь!
   Воробьями!
Хорошо,
       если жениться собрался:
махнуть крылом —
        и
            губерний за двести!
Выдернул
        перо
        у страуса —
и обратно
   с подарком
        к невесте!
Саратов!
      Чего уставил глаз?!
Зачарован?
          Птичьей точкой?
Ввысь —
       ласточкой!
Хорошо
   вот такое
        обделать чисто:
Вечер.
   Ринуться вечеру в дверь.
Рим.
   Высечь
        в Риме фашиста —
и
   через час
        обратно
        к самовару
             в Тверь.
Или просто:
           глядишь,
           рассвет вскрыло —
и начинаешь
             вперегонку
                 гнаться и гнаться.
Но…
         люди — бескрылая
нация.
Людей
   создали
        по дрянному плану:
спина —
       и никакого толка.
Купить
   по аэроплану —
одно остается
        только.
И вырастут
          хвост,
        перья,
             крылья.
Грудь
   заостри
        для любого лёта.
Срывайся с земли!
        Лети, эскадрилья!
Россия,
   взлетай развоздушенным флотом.
Скорей!
   Чего,
        натянувшись жердью,
с земли
   любоваться
        небесною твердью?
Буравь ее,
авио.