Мирра Лохвицкая - Полное собрание стихотворений
С возвратом радостного мая,
Когда весь мир передо мной
Воскреснет вновь, благоухая.
На все, что в жизни я люблю,
Взглянув тогда с улыбкой ясной,
Я смерть свою благословлю -
И назову ее прекрасной.
5 марта 1893
ОКОВАННЫЕ КРЫЛЬЯ
Была пора, когда могла
Я жить, паря в лазурной дали,
Когда могучих два крыла
Меня с земли приподымали.
Но вот я встретила тебя…
Любви неодолима сила! -
И крылья я свои сложила,
Чтоб жить страдая и любя…
С тех пор напрасно к светлой дали
Стремить души своей полет,-
Мне крылья легкие сковали
Любовь и гнет земных забот.
Но, жизнь мою связав с твоею,
Я не могу роптать, о нет!
Пока мне счастья блещет свет -
О небесах я не жалею.
Когда же страсть в твоей груди
Сменится холодом бессилья,-
Тогда, молю, освободи
Мои окованные крылья!
27 июня 1893
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Вечер настал, притаились ручьи,
Гаснет сиянье зарниц;
Нежно упала на щечки твои
Тень шелковистых ресниц.
В дальнем лесу на прощанье свирель
Трель отзвучала свою…
Тихо качая твою колыбель,
Песню тебе я пою.
Долго, любуясь тобой перед сном,
Я созерцаю, любя,-
Небо во взоре невинном твоем,
Рай мой в глазах у тебя.
Долго смотрю я на ангельский лик:
– Милый, твержу я, грустя,
Ты еще крошка, а свет так велик…
Будешь ли счастлив, дитя?
Видит лишь месяц средь темных ночей,
Что я на сердце таю;
Шлет он мне сноп серебристых лучей,
Слушает песню мою…
Спи, не одна я счастливой судьбой
Бодрствую в мраке ночном,-
Ангел-хранитель твой бдит над тобой
И осеняет крылом.
11 сентября 1893
ВО СНЕ
Мне снилося, что яблони цвели,
Что были мы детьми и, радуясь, как дети,
Сбирали их цветы опавшие – с земли,
Что было так светло, так весело на свете…
Мне снилося, что яблони цвели…
"Смотри наверх, – сказала я,-
скорей.
Там бело-розовый бутон раскрылся новый,
Сорви его, достань!" – По прихоти моей
Ты влез на дерево, но, спрыгнуть вниз готовый,
Упал на груду сучьев я камней.
И умер ты… Но грустно было мне
О том лишь, что одна осталась я на свете,
Что не с кем мне играть, и по твоей вине…
Не правда ли, как злы порой бывают дети,
И как на них похожи мы… во сне?
Мне снился бал. Гремящий с дальних
хор -
Оркестр был так хорош, так сладки вальса
звуки,
Мой стройный кавалер так ловок и остер,
Что упоенье нам тесней сближало руки
И влагою подернуло наш взор.
Мне нравился весь этот блеск и ложь;
В чаду восторга я смеялась и плясала,
Нарядна, как цветок, как бабочка… И что ж,
Вдруг весть ужасную приносят мне средь б
Что болен ты, что ты меня зовешь!
И велика печаль была моя;
Но сердцем я, мой друг, не о тебе скорбела
Я плакала, в душе тоску и гнев тая,
Что вальс из-за тебя я кончить не успела,
Что рано бал должна оставить я!
О, эти сны!.. Ведь это только – сны?…
Зачем же все растет в груди моей тревога
И мысли торжеством мучительным полны?
За то ль, что я тебя – люблю, люблю так много,
Моя любовь и грусть отомщены?!
15 сентября 1893
из отголосков ПРОШЛОГО
Спустился вечер голубой,
Сердцам усталым нежно вторя,-
Он мирный сон принес с собой,
И мрак, и влажный запах моря.
Но страшно мне, что ночь близка!
С ее томящей негой лета -
Придут мечты, придет тоска
И истерзает до рассвета!
1893
ЧАРОДЕЙКА
Там, средь песчаных пустынь зноем палимой
Сахары,
Вижу волшебницу я. Реют, воркуя, над ней,
Реют и вьются – ее тайные сладкие чары
Стаей воздушной, как дым, – белых, как снег,
голубей.
С ветром пустыни летят вздохи ее заклинаний,
Шепот невнятный ее, лепет таинственных слов;
Слышен в них музыки звон, нежные звуки
лобзаний,
Шелест незримых одежд, смех и бряцанье оков.
Ветер пустыни несет роз аромат
сладострастный,
Тихо свевая его с волн золотистых кудрей…
Очи подымет она, – взгляд ее яркий и властный
С болью вонзается в грудь, тайной смущая
своей.
Сердце ли смертной у ней бьется в груди
белоснежной,
Или под пурпуром уст жало таится змеи?
Страсть ли сжигает ее? – Пламя любви
безнадежной?…
Кто разгадает, кому шлет она чары свои?…
Дикие звери пустынь – три кровожадные
львицы -
К стройным царицы ногам с ревом ложатся
глухим.
Ждут с нетерпеньем они, – скоро ль послы
чаровницы
Новую жертву найдут – на растерзание им!
«Весны утраченные дни…»
О primavera! gioventu dell'anno!
О gioventui primavera della vita![3]
Весны утраченные дни,
Полуслова, полупризнанья,
Невольной прелестью они
Влекут к себе воспоминанья…
О, пусть, безумно-горячи,
Нас в полдень нежат ласки лета,
Мы не забудем час рассвета
И утра робкие лучи! -
О взгляд, исполненный значенья
И мимолетный, как мечта,
Когда от счастья и волненья
Молчали гордые уста…
Иль в миг отрадный встречи нежной
Пожатье трепетной руки…
О, сколько было в нем тоски,
Мольбы и грусти безнадежной!
А первый поцелуй любви
С его восторгом и смущеньем? -
Каким могучим обольщеньем
Он будит спящий огнь в крови!
О, если бы могла отдать я
За чары тайные его -
Все упоение объятья,
Всей пылкой страсти торжество!
Как я тоскую, вспоминая,
Как я волнуюсь и теперь,
Стуча в затворенную дверь
Давно потерянного рая…
Так майский ландыша наряд
Цветов июльских нам приветней
И благовонней розы летней
Его весенний аромат.
21 ноября 1893
К СОЛНЦУ!
Солнца!.. дайте мне солнца!.. Я к свету хочу!..
Я во мраке своем погибаю!..
Я была бы так рада живому лучу,
Благодатному теплому краю!
Я хочу, чтоб вокруг меня розы цвели,
Чтоб зубчатые горы синели вдали…
Я о солнце грущу и страдаю!
Есть загадочный край, полный вечных чудес,
Там лиан перекинулись своды,
Неприступные скалы и девственный лес
Отражают прозрачные воды…
Среди пальм там хрустальные блещут дворцы,
В белых мантиях сходят седые жрецы
В подземельные тайные ходы…
Там, как музыка, слышится шум тростника
И под солнцем роскошного края
Распускается венчик гиганта-цветка,
Всею радугой красок играя.
И над лотосом чистым священной реки
Вьются роем живые цветы – мотыльки,
И сияет луна огневая…
Солнца!.. дайте мне солнца!.. Во мраке своем
Истомилась душа молодая.
Рвется к свету и грезит несбыточным сном,
Все о солнце грустя и страдая…
Крылья!.. дайте мне крылья! Я к свету хочу!
Я на крыльях воздушных моих улечу
К солнцу, к солнцу волшебного края!
24 ноября 1893
«Из царства пурпура и злата…»
Из царства пурпура и злата,
Случайным гостем залетев,
Блеснул последний луч заката
Среди серебряных дерев.
И вот, под лаской запоздалой,
Как мановеньем волшебства,
Затрепетала искрой алой
Оледенелая листва.
И встрепенулся лес суровый,
Стряхнул с ветвей могильный сон,-
И ожил он в одежде новой,
Багряным светом озарен.
Аккордом звуков серебристых
Несется фей лукавый зов…
Клубится рой видений чистых
Вокруг сверкающих стволов…
Но гаснет луч в борьбе бесплодной,
Еще мгновенье – и сменят
Метель и мрак зимы холодной
Природы призрачный наряд.
30 ноября 1893
«Как будто из лунных лучей сотканы…»
Как будто из лунных лучей сотканы,
Над зеркалом дремлющих вод
Играют прекрасные духи весны,
В воздушный сплетясь хоровод.
В струях голубых отражает вода
Прозрачные формы теней,
Бесшумно – как волны, как ветр – без следа,
Проносятся образы фей…
Чье сердце незлобно и вера тверда-
Спеши в заповеданный лес,-
Пред тем, кто любил и страдал, – никогда
Не заперты двери чудес.
Но бойся, с душою. преступной злодей,-
Свершится таинственный суд
Над дерзким, вступившим в святилище фей, -
И праха его не найдут!
1893
К ЧЕМУ
Под шум фонтана
Тускнеет солнца яркий щит,
Не шелохнется воздух сонный…
Один фонтан поет, журчит -
И бьет струёй неугомонной.
Ни день, ни ночь… Вдали едва
Погас последний луч светила,
И мглы густая синева
Лазурь прозрачную затмила…
Везде без шума и следа
Ложатся трепетные тени…
Белеют в зеркале пруда
Террасы мраморной ступени…
Деревья в сумраке молчат…
Лишь ветерок пахнет украдкой,
И лип медвяный аромат
Сменит акаций запах сладкий…
«Зачем любить, зачем страдать?»-
Журчит фонтан – и плещет снова…
Но сердце дрогнуло опять
Исканьем жребия иного.
О, если счастие-мечта,
К чему ж природы совершенства,
