Тед Хьюз - Стихотворения

Когда Богу осточертел человек,
И Он обратил свои взоры к Небу,
А человеку осточертел Бог,
И он обратил свои взоры к Еве,
Казалось, что всё разваливается.

Но Ворон Ворон
Ворон сколотил всё заново,
Прибил Небеса к земле —

И человек закричал голосом Бога.
А из Бога потекла человечья кровь.

Затем точка сборки Неба и земли треснула,
Стала вонять гангреной —
Подобный ужас не искупить.

Агония не слабела.

Человек не мог быть человеком, а Бог — Богом.

Агония

Усиливалась.

Ворон

Ухмыльнулся

И каркнул: "Это моё Творение",

Размахивая собой как чёрным флагом.

Жил-был человек,
Что никак не мог избавиться от матери,
Словно был её главной колотушкой.
И долбил он её и рубил он её
Числами, уравнениями и законами,
Что изобрёл он и нарёк истиной.
Он расследовал, предъявил обвинение
И наказал её, как Толстой,
Запрещая, вопя, проклиная,
Кидаясь на неё с ножом,
Уничтожая её отвращением,
Бульдозерами и моющими средствами,
Конфискациями и центральным отоплением,
Винтовками, виски и скучными снами.

Со всеми детьми на руках, рыдая как призрак,
Она умерла.

Его голова отлетела как лист.

Однажды жил-был человек
Почти человек

Он как-то не очень мог видеть
Как-то не очень мог слышать
Не очень мог думать
Его тело как-то немножечко
Было прерывистым

Он мог видеть хлеб который резал
Мог видеть буквы слов которые читал
Мог видеть морщины на руках на которые смотрел
Или глаз человека
Или ухо, ногу, другую ногу
Но как-то он не очень мог видеть

Тем не менее Большой Каньон разверзся для него
Словно хирургическая операция
Но как-то у него там оказалось только пол-лица
И как-то ног его там не было
И хоть кто-то говорил он не мог слышать
Хотя к счастью его камера работала отлично
Морское дно забыло о скромности
И показало своих самых тайных рыб
Он глядел он пытался почувствовать
Но руки его в нужный момент стали смешными копытцами
И хоть глаза его работали
Полголовы его стало медузой, ничто не контачило
И фотоснимки выходили размытыми
Огромный боевой корабль с грохотом развалился пополам
Словно приглашая его взглянуть
Землетрясение обрушило город на сограждан
Как раз перед тем как он пришёл
С резиновым глазом и заводным ухом
И прелестнейшие девушки
Клали головы на его подушку высматривая его
Но глаза его глядели куда-то не туда
Он смеялся шептал но как-то не мог слышать
Он хватался но пальцы его как-то не могли держать
Он был каким-то смоляным чучелком
Как-то кто-то налил его мозги в бутылку
Как-то он уже слишком опоздал
И стал грудой кусочков под одеялом
И когда морское чудовище вылезло и уставилось на шлюпку
Глаза его как-то не смогли моргнуть
И когда он увидел разрубленную топором голову
Пустой взгляд как-то заглотнул всё его лицо
Как раз в критический момент
Затем выплюнул его целиком
Будто ничего не случилось

Так что он просто шёл и ел что мог
И делал что мог
Хватал что мог
Видел что мог

А затем сел писать автобиографию

Но руки его почему-то стали просто палочками
Живот стал старой цепочкой для часов
Ноги стали парой старых открыток
Голова стала разбитым оконным стеклом

"Сдаюсь", — сказал он. И сдался.

Творение вновь не удалось.

Когда Бог расколошматил Ворона
Он создал золото
Когда Бог поджарил Ворона на солнце
Он создал алмаз
Когда Бог раздавил Ворона под грузом
Он создал спирт
Когда Бог разорвал Ворона на части
Он создал деньги
Когда Бог надул Ворона
Он создал день
Когда Бог подвесил Ворона на дереве
Он создал фрукт
Когда Бог закопал Ворона в землю
Он создал человека
Когда Бог попробовал разрубить Ворона пополам
Он создал женщину
Когда Бог сказал "Ворон, ты победил"
Он создал Искупителя.

Когда Бог в отчаянии отступился
Ворон заточил свой клюв и взялся за двоих воров.

Болезнь не могла его вытошнить.

Мир разматывался клубком шерсти,
Конец нитки зацепился за его палец.

Решил принять смерть, но что бы
Ни попадало в его засаду,
Всегда оказывалось собственным телом.

Где тот некто, под кем я сижу?

Он нырял, путешествовал, бросал вызов, карабкался — наконец,
Сияя кончиками волос, повстречал страх.

Глаза его закрылись от шока, отказываясь смотреть.

Он ударил со всей силы. Почувствовал удар.

Упал, устрашён.

Жил-был мальчик Эдип
Застрял в животе у мамы
Отец его запер выход
Он был ужасный малый

Мама Мама

Сиди-ка там закричал отец
Птица-пенис давным-давно
Сказала: когда родишься на свет
Ты втопчешь меня в дерьмо

Мама Мама

Его мама толстела рыдала толстела
Он выскочил резко звонко
Отец заточил большой тесак
Услышав крик ребёнка

Мама Мама

О не руби ему башку
Вскричала в страхе мать
Ведь он нам радость принесёт
Опять опять опять

Мама Мама

Но отцу было Божье слово
Он схватил вопящий предмет
Связал ему ноги двойным морским
И швырнул коту на обед

Мама Мама

Но Эдипу крупно повезло
Когда он упал без сил
Он подскочил как чёрт в табакерке
И отца своего свалил

Мама Мама

Он так долбанул отца родного
Что тот отбросил коньки
Крик его полетел на небо к Богу
Душа в ад на угольки

Мама Мама

Птица-пенис сказала Эдипу
Ты криминальная мразь
Сфинкс откусит тебе полжопы
Таков уж Божий указ

Мама Мама

Сфинкс протянула к нему свои лапы
И жадно разинула пасть
Эдип одеревенел и заплакал
Увидев такую напасть

Мама Мама

Он стоял на связанных ногах
Сфинкс завела как на грех
Четыре ноги три две одна
Кто ходит на них на всех

Мама Мама

Схватив топор Эдип разрубил
Сфинкса от холки до днища
Во мне сказал он ответов нет
Давай-ка в тебе поищем

Мама Мама

Оттуда в сгнивших своих телах
Рванулся сонм душонок
Твердя: Теперь не узнает никто
Какой же Бог подонок

Мама Мама

Затем появляется мёртвый отец
И шныряет вперёд-назад
Пыряет маму ножом в живот
И смеётся ей в глаза

Мама Мама

За ним появляется лично мать
Кровь из неё рекой
Кричит: Ну что же тебе непонятно
Ты или спи или пой

Мама Мама

Эдип снова поднял топор
Закричал: Небеса темны
Тёмен Мир над моей головой
Но что там с другой стороны?

Мама Мама

Он разрубил свою маму как дыню
Стоит промок и сражён
Он ощутил себя скрюченным в чреве
Словно и не был рождён

Мама Мама