Светлана Мекшен - Океан. Выпуск десятый
Так что же произошло в рейсе, начавшемся 9 января?
«Санта-Мария» и однотипный с ней лайнер «Вера-Крус» при водоизмещении 21 765 тонн и длине 186 метров развивали скорость 20 узлов. Суда отвечали всем требованиям, чтобы считаться одними из самых комфортабельных, современных и надежных. Они предоставляли своим пассажирам (за соответствующую плату, разумеется) максимум удобств. Отличная отделка и планировка, великолепная кухня, вышколенный экипаж, опытные судоводители — все это делало путешествие приятным, хотя и дорогим.
«Санта-Мария» могла принять на борт 1094 пассажира, экипаж лайнера состоял из 348 человек. Это был целый маленький плавучий мирок со своими законами, правилами, уровнем жизни, социальными противоречиями.
Каждый рейс лайнеры доставляли в Лиссабон жаждавших развлечений туристов из Штатов. Из Европы туристы возвращались нагруженные антикварными ценностями, а в судовом гараже стояли приобретенные ими западногерманские, итальянские и французские автомобили: они дешевле американских.
На пассажиров третьего класса офицеры лайнера и пассажиры роскошных кают обращали мало внимания.
Итак, «Санта-Мария» шла на Кюрасао, откуда должна была прибыть 24 января в порт Эверглейдс во Флориде. На этой «жемчужине» Карибского моря, где некогда пираты делили свою добычу, путешественники должны были несколько дней отдохнуть. Для создания соответствующего «колорита» в кинозале лайнера демонстрировались «пиратские» фильмы. Зверские убийства, погони, похищения судов — все это щекотало нервы и возбуждало.
Пассажиры, лениво обсуждая увиденное, расходились по своим каютам. Никто из них не мог даже представить себе, что скоро сам окажется участником и очевидцем одного из самых дерзких захватов судна, которое когда-либо происходило.
* * *В субботу 21 января в восемь часов утра «Санта-Мария» пришла на Кюрасао. Мост над входным каналом был разведен, и огромное судно медленно в ста метрах прошло мимо окон многоэтажной гостиницы «Бриссе», направляясь к своему пирсу во внутренней гавани Виллемстада. В одно из окон за лайнером наблюдал высокий седой человек с резкими чертами лица. Несмотря на то что до судна было, что называется, рукой подать, он рассматривал его палубу в сильный бинокль, точно кого-то искал. Впрочем, так оно в действительности и было…
Пока пассажиры лайнера наслаждались красотами Кюрасао, его золотыми пляжами, увеселительными заведениями, экипаж занимался подготовкой к переходу во Флориду. Капитану было доложено, что в правой турбине обнаружены неполадки и что, возможно, до порта Эверглейдс дать «фулл спид» (полный ход) будет нельзя. Капитан потребовал во что бы то ни стало неисправность устранить — еще не было случая, чтобы его судно нарушило расписание. Ведь и «Санта-Мария», и «Вера-Крус» были престижными судами салазаровского режима, и нарушение графика плавания грозило капитанам весьма крупными неприятностями.
Тем временем на борт приняли новых пассажиров. В их числе было шестьдесят девять человек, преимущественно молодых, которые разбились на несколько групп: одна из них отправилась в каюты второго класса, другая — в помещения третьего класса и несколько человек заняли две каюты первого класса. Странным казалось то, что все они не пожелали воспользоваться услугами стюардов и предпочли нести свои чемоданы и кофры сами. Кроме того, у внимательного наблюдателя создалось бы впечатление, что джентльмены, забронировавшие каюты на палубе «Б» первого класса, уже путешествовали на «Санта-Марии», ибо уверенно ориентировались в судовых лабиринтах. Так же уверенно чувствовали себя и другие члены этой группы, занимавшие места в каютах второго и третьего классов.
Лайнер отходил в 18 часов. В 16.30 вместе с небольшой группой подвыпивших пассажиров-американцев на борт поднялся высокий худощавый человек с седыми висками и выправкой кадрового офицера. Это он рассматривал лайнер в бинокль. Большие темные очки и «стетсоновская» шляпа скрывали его лицо. Он прошел мимо вахтенного матроса и младшего офицера, спустился во внутренние помещения лайнера и через несколько минут вошел в четырехместную каюту «турист-класса».
Ровно в 18 часов лайнер, обрывая цветные ленты серпантина, под разухабистую старинную матросскую песню «Кливер поднят, за все заплачено» в современной аранжировке, начал отходить от пирса. Медленно проследовав через канал, «Санта-Мария» вышла на простор Карибского моря. Капитану Майя доложили: на борту 526 пассажиров — 238 испанцев, 176 португальцев, 23 американца, 84 венесуэльца, 3 кубинца, 1 панамец, 1 бразилец. Венесуэльцы капитана не интересовали, его внимание было обращено на американцев, занимавших «люксы» и каюты первого класса, на богатых испанцев и своих соотечественников.
Утомленные отдыхом на острове, богатые пассажиры быстренько разошлись по каютам. Только в ночном баре оставалась компания запоздалых гуляк. Вахту на ходовом мостике нес старший офицер, третий помощник капитана, рулевой, рассыльный. Капитан Мария Симоэнс Майя, выведя лайнер из канала, ушел отдыхать в свою каюту палубой ниже. Все было как всегда, как обычно. Необычным было только поведение некоторых пассажиров.
В 1 час 15 минут высокий седой пассажир с военной выправкой, положив в карман крупнокалиберный кольт, покинул каюту и не спеша прошел на общую прогулочную палубу. В это же самое время пассажиры, севшие на Кюрасао, спешно открывали чемоданы, распаковывали ящики: на свет появились автоматы, пистолеты, гранаты и даже два легких ручных пулемета. В считанные минуты все переоделись в форму защитного цвета, черные береты с красными звездами. Погоны украшали нашивки и звездочки — знаки различия неведомой армии. Быстро и сноровисто пассажиры вооружились.
В 1 час 45 минут вооруженные люди выскочили из кают. Не было ни командных выкриков, ни суеты. Каждый точно знал, что ему делать, куда и каким путем бежать. Перед нападением старшие командиры повторили приказ: «По возможности обойтись без кровопролития».
* * *Иностранным туристам Португалия казалась идеальной страной: прекрасный климат, красивые старинные города, красочные корриды, искусно поставленные карнавалы, зажигательные народные песни. Все это привлекало в страну десятки тысяч туристов. Такой страна представала на рекламных проспектах.
Но существовала еще и другая Португалия — страна нищеты, неграмотности, жесточайшего террора, господства католического духовенства, тайной полиции. Таково было настоящее лицо этой страны. Три десятилетия находилась она под безграничной властью диктатора Антонио Оливейра Салазара. Он занимал посты председателя кабинета министров, министра обороны, министров иностранных дел и финансов! В стране все «благоденствовало и молчало», и ни один из членов оппозиции в так называемое Национальное Собрание не попадал. Зато переполнялись тюрьмы и концлагеря, тысячами выносились смертные приговоры. Тайная полиция совершенно открыто вершила свои кровавые дела.
Энрике Малта Галвао, тот самый седой человек, в молодости, полагая, что сражается за справедливое дело, участвовал в военном путче 1926 года, способствовал приходу Салазара к власти. Он занимал видные посты и даже считался близким другом диктатора, пока в 1947 году не стал инспектором колониальной администрации «империи» Салазара. Вот тогда-то Галвао лицом к лицу столкнулся с подневольным трудом, работорговлей, пиратством, всеобщей коррупцией, кровавым террором в стране. Будучи честным и прямым человеком, он на следующий год представил правительству доклад, произведший впечатление бомбы с подожженным фитилем.
Диктатор Салазар не терпел разоблачений и упреков. Доклад правдолюбца был похоронен в архивах, а сам он уволен в отставку. Тогда упрямый аристократ начал писать книги, политические памфлеты, статьи. Более того, он создал подпольную партию, которая должна была объединить всех противников режима.
Энрике Малта Галвао стал подготавливать заговор с целью похищения или убийства Салазара. Нашелся предатель, и в 1951 году Галвао выследила и арестовала всемогущая ПИДЕ[44]. Целый год этот арест держался в секрете, и лишь в 1953 году суд вынес Галвао суровый приговор «за попытку совершить государственную измену». Этот приговор автоматически вычеркивал его из жизни, ибо приговоренного прямехонько отправили в страшную тюрьму Кашиас, известную большим числом «самоубийств» узников, каменными мешками и затопляемыми соленой водой камерами.
Тюремщики изуверскими методами пытались сломить волю заключенного и наряду с самыми современными средствами пытки применяли старинные способы «снятой» инквизиции. Они достигли своей цели: у Галвао началось нарушение деятельности нервной системы. В марте 1955 года власти перевели его в тюремный госпиталь, Еще два года он провел в строжайшей изоляции, а затем в 1957 году военный трибунал по указанию бывшего «друга» приговорил Галвао к шестнадцати годам тюремного заключения.
