Федор Тютчев - Том 2. Стихотворения 1850-1873
Автографы (3) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 37. Л. 2–2 об.; РГБ. Ф. 297. Оп. 1. К. 4. Ед. хр. 9. Л. 144–144 об.; Ф. 308. Оп. 1. К.2. Ед. хр. 4. Л. 69 (в письме к Эрн. Ф. Тютчевой от 13 ноября 1863 г.).
Списки — Муран. альбом (с. 119–120), с заголовком «Князю Суворову» и датою «1863»; Альбом Тютч. — Бирилевой (с. 27), «Его светлости князю Ал. Арк. Суворову», «ноябрь 1863»; альбом Е. Ф. Тютчевой, РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 184. Л. 66 об. — 67, «Кн. А. А. Суворову», «8 ноября 1863 г.», с небольшим комментарием; рукой Эрн. Ф. Тютчевой, И. С. Аксакова и др. — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 99–99 об.: «Ответ Его Светлости Князю Алекс. Аркад. Суворову, по поводу его отзыва о Михаиле Николаевиче Муравьеве: C’est un ogre» (с фр.: «Это какой-то людоед»; «жестокий человек», «обжора» — русские значения слова ogre). Кроме того, среди списков находится машинописный текст с заглавием «М. Н. Муравьеву» — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 53. Л. 9 — здесь изменено место третьей и четвертой строф, к слову «людоеда» имеется примечание: «ogre — выражение кн. Суворова о Муравьеве».
Впервые напечатано А. И. Герценом в «Колоколе» от 1 января (нов. ст.) 1864 г. Л. 176. С. 1452. Затем — в Изд. СПб., 1886. С. 257, заголовок «Князю А. А. Суворову», дата «12 Ноябр. 1863»; Изд. 1900. С. 262–263, «Князю А. А. Суворову», «12 ноября 1863. С.-Петербург». Именно эта дата принимается как верная.
Печатается по автографам РГБ. См. «Другие редакции и варианты». С. 296*.
Автограф РГАЛИ черновой, строфы выделены нечетко, почерк трудночитаемый. В отличие от него, текст в письме к Эрн. Ф. Тютчевой беловой. Старательно выписан заголовок: «Его Светлости Князю Ал. Арк. Суворову» и первая строфа.
Обращено к петербургскому военному генерал-губернатору кн. Александру Аркадьевичу Суворову (1804–1882), внуку знаменитого полководца. Суворов воспитывался за границей. До 1848 г. служил в гвардии, потом назначен генерал-губернатором Остзейского края (Курляндская, Лифляндская и Эстляндская губернии). В 1861 г. назначен петербургским генерал-губернатором. Его огромная библиотека и семейный архив в 1884 г. вошли в состав петербургской Публичной библиотеки. Еще в должности генерал-губернатора Остзейского края Суворов, будучи расположенным к местной немецкой знати, отличался безразличием к проведению на месте правительственной линии (см.: письмо Ю. Ф. Самарина к М. П. Погодину // Самарин Ю. Ф. Сочинения. М., 1911. С. 256–258).
Написано в связи с отказом Суворова подписать приветственный адрес по случаю именин виленского генерал-губернатора графа Муравьева, проводившего с целью подавления польского восстания 1863–1864 гг. и сохранения целостности Российской империи политику военной диктатуры. Отказываясь подписать письмо, Суворов заявил, что «не может сделать этой чести такому людоеду».
Сам Тютчев прокомментировал стих.: «Оно было посвящено князю Суворову по следующему поводу. Надо сказать, что мы послали Муравьеву ко дню Св. Михаила позолоченный горельеф, изображающий его покровителя, и при этом адрес с 80-ю подписями, в числе которых находятся имена: Блудовых, гр. Протасовой, ее сестры кн. Долгорукой и т. д., одним словом — все очень почтенные имена. А князь Суворов, который несомненно добрый, но нелепый человек, давно заявил себя ярым противником Михаила Муравьева и не пропускает случая его выбранить. И вот он объявил, что прекращает всякие сношения с теми лицами, которые уронили свое достоинство, подписав упомянутый адрес. Он, правда, постоянно отличается подобными выходками, но так как на этот раз затронут был общественный интерес несомненной важности, то эта выходка была замечена и вдохновила следующие рифмы» (СН. 1916. Кн. 21. С. 206).
А. И. Герцен при первой публикации заключил стихотворение в следующий контекст: «Говорят, что кн. Суворов отказался от поклонения Муравьеву и назвал его людоедом. «Московский Ювенал» взял свою цевницу и так защитил человека литовской бойни: <…> Куда девался некогда изящный стих Тютчева? Куда девался талант?.. Вот что значит перейти из декабристов —…в «Московские Ювеналы» (цит. по: Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1959. Т. 18. С. 19). Иного мнения придерживались в России. М. П. Погодин говорил о ложной, несправедливой по отношению к русским позиции польских граждан. Никто из них «не отыскивал виноватых, никто не содействовал, никто не заявлял своего мнения…»; не было беспристрастного суда современников (см. Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1906. Кн. 20. С. 197).
М. В. Быков сообщает: «На это князь А. А. Суворов ответил, что дед его никогда бы не скрепил своей подписью письма, посланного М. Н. Муравьеву. Тогда появились другие стихи, именно князя П. А. Вяземского», отстаивавшего позицию Тютчева (РС. Т. XXXVIII. 1883. Апрель. С. 209).
Граф Михаил Николаевич Муравьев (1796–1866) — государственный деятель, участник кампании 1812–1813 гг. В 1816 г. был членом тайного политического общества и принимал участие в составлении «Устава Союза Благоденствия». В конце 1820 г. разошелся с заговорщиками. После декабрьского восстания был привлечен к следствию, но оправдался и вскоре был назначен вице-губернатором в Витебск. С 1857 г. занимал пост министра государственных имуществ. Весной 1863 г. назначен генерал-губернатором шести северо-западных губерний с чрезвычайными полномочиями.
Тютчев ставит проблему с позиции национальной государственной идеологии. Для него польский вопрос заключался прежде всего в защите интересов России, когда в лице Польши ей противостоял западный мир. Обращение к государственному деятелю придает стихотворению общественное звучание, поэтизация собственных политических взглядов привлекает к идее России как носительницы высшего объединяющего начала славянских народов. Это становится главным в отношении к Муравьеву, потому что тот исполнен не собственной, а государственной волей, принося себя в жертву «призванию», взяв «всю ответственность» за необходимую жестокость на собственные плечи. При этом адресат, Суворов, предстает в ироничном свете. В последних двух стихах автор обращается к непререкаемому авторитету великого национального полководца, что определяет исторический критерий при оценке развернувшихся событий в Польше 1863–1864 гг. (в 1754 г. войска Суворова штурмом взяли предместье Варшавы — Прагу) (Э. З.).
«КАК ЛЕТНЕЙ ИНОГДА ПОРОЮ…»Автограф с заглавием «Надежде Сергеевне Акинфиевой» — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 37. Л. 6–7 об.
Авторизованный список рукой М. Ф. Тютчевой — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 37. Л. 4–5 об.
Первая публикация — Изд. 1868. С. 202–204, как два самостоятельных стихотворения: первое — строфы 1–5 с заглавием «N. N. — ой»; второе — строфы 6–9, с датой «1863 г.»; вошло в Изд. СПб., 1886. С. 250–251, под названием «К Н. С. А-ой»; Изд. 1900. С. 255, с заглавием «Н. С. Акинфиевой».
Датируется 1863 г.
Печатается по списку М. Ф. Тютчевой с правкой Ф. И. Тютчева. См. «Другие редакции и варианты». С. 296*.
Она вертела как хотела / Дипломатическим клубком... — Н. С. Акинфиева (1839–1891) — дочь С. П. Анненкова и Е. Д. Шидловской, племянница кн. А. М. Горчакова. Ей посвящена книга С. А. Экштута «Надин, или Роман великосветской дамы глазами тайной политической полиции» (М., 2001. С. 7–8) (Ю. Р.).
Н. И. КРОЛЮАвтограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 37. Л. 3.
Первая публикация — Изд. 1868. С. 205. Затем Изд. СПб., 1886. С. 256 в той же редакции, с пометою: «1863»; Изд. 1900. С. 261 — также без изменений.
Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 296*.
Автограф карандашом, в начале 8-й строки есть правка: «Вот» зачеркнуто, вписано «Но» — тем самым устранена тавтология с началом строки 9-й: «И вот». В конце 12-й строки не многоточие (как обычно печатается), а тире.
Точную дату установить невозможно. Нередко указывается 1863 г., но со знаком вопроса (Чулков II, Изд. 1987). В Изд. 1957 (с. 229) К. В. Пигарев отнес стихотворение к «первой половине 1860-х годов», а в Изд. 1984 (Т. 1. С. 194) датируется предположительно 1863 г. На наш взгляд, оно было создано в период с 1863 по 1865 г.
По жанровой форме напоминает лирическое послание. По версии Изд. Маркса адресатом могла быть Н. С. Акинфиева. Чулков это оспорил, справедливо указывая на рукопись Тютчева с «пометой» «Н. И. Кролю». Точнее всех выразился Пигарев: «Посвящено поэту и драматургу Николаю Ивановичу Кролю (1823–1871)» (Лирика I. С. 419). Не обращено, а посвящено.
Стихотворение во многом определено ориентацией лирического повествования на Кроля, принадлежность которого к окружению Тютчева установлена со всей определеностью: «К. принадлежал лит. и окололит. богеме, быт к-рой в известной мере сам и формировал; его связи с лит. кругами носили прежде всего характер чисто житейского приятельства и знакомства (в частности, с Ф. И. Тютчевым, к-рый посвятил К. стих. «Сентябрь холодный бушевал», 2-я пол. 1860 гг.)» (Войналович К. В., Кармазинская М. А. Кроль Николай Иванович // Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. М., 1994. Т.3. С. 158). «Птичка» здесь — символ свободного творчества, который генетически связан с балладой Гёте «Der Sanger» («Певец»), поэтический перевод которой Тютчев осуществил в начале 1830-хгг. (см.: Пигарев К. Тютчев — переводчик Гёте // Урания. С. 101). «На божьей воле я пою, / Как птичка в поднебесье, / Не чая мзды за песнь свою —/ Мне песнь сама возмездье!..» (Изд. 1984. Т. 1. С. 289). Некоторые мотивы творчества Кроля могли быть близки Тютчеву, в частности, те, что обозначились в монологах Изерского — героя стихотворной «Комедии из современной жизни»: «Нет, я привык один, в тиши, / Хранить заветные и мысли и желанья»; «Родную нашу Русь душа обнять хотела. / Но Русь старинную, с начальной чистотой» (Кроль Н. И. Комедия из современной жизни. СПб., 1849. С. 59–60).
