Роберт Бернс - Стихотворения Поэмы Шотландские баллады

Трех дочек-красавиц граф Вайтон взрастил,
Ах, боже, как были они хороши!
У старшей девицы — поместье и дом,
Она же влюбилась в слугу своего.

Вот шла она берегом тихой реки,
Ах, боже, была она так хороша!
Увидела Риччи, слугу своего,
С красивыми лентами на рукавах.

«С посланьем от графа спешу я, мадам,
Письмо вам от графа несу я, мадам,
Граф Хьюм ждет ответа на это письмо,
Готов он служить вам усердно, мадам».

«К чему его письма? — сказала она.—
К чему его служба? — сказала она.—
Ведь слово дала я и слово сдержу,
Что буду твоею и больше ничьей».

«Зачем же вы так говорите, мадам,
Зачем надо мною смеетесь, мадам,
Ни золота нет у меня, ни земель,
Так можно ли жить вам со мною, мадам?»

«О Риччи, я буду, где хочешь, с тобой,
О Риччи, я буду, где скажешь, с тобой,
И стану я ждать, чтоб меня ты позвал,
О Риччи, чтоб я была вечно с тобой!»

Когда через Старлинг промчались они,
Ах, боже, была она так хороша!
Глазели зеваки на шелковый шлейф,
На Риччи ж никто из людей не смотрел.

Когда Эдинбург проезжали они,
Ах, боже, была она так хороша!
Вельможи мечтали ей сердце вручить,
Не зная, что Риччи она отдана.

Когда же к свекрови явились они,
Ах, боже, была она так хороша!
Сказала свекровь: «Подоткните подол
И в хлеве навоз разгребите, мадам!

Скажите, неужто не жаль вам, мадам,
Ответьте, да разве не жаль вам, мадам,
Что дом в Камберленде покинули вы
И в доме слуги поселились, мадам?»

«О чем мне жалеть? — отвечала она.—
И что мне терять? — отвечала она.—
Я то обрела, что Судьба мне дала,
И то, чего жаждало сердце мое».

— Ты не видел малышку? Ты не видел глупышку?
Мою милую ты не встречал на лугу?
Ты ее не приметил, где боярышник в цвете,
У ручья, на зеленом его берегу?

Ее волосы — лен, ее кожа — сметана,
И темна синева ее ласковых глаз,
Губы — сладкие вишни у любимой малышки.
В час вечерний ушла — до сих пор не нашлась!

— Я не видел малышку, я не видел глупышку,
Твою милую я не встречал на лугу.
Но я встретил другую, свою дорогую,
У ручья, на зеленом его берегу.

Ее волосы — лен, ее кожа — сметана,
Синева ее глаз глубока ж темна,
Губы — розы краснее, спелой вишни вкуснее,
И сладки поцелуи, что дарит она.

— Да, ты встретил другую, не мою дорогую,
У ручья на исходе вчерашнего дня.
Та меня не обманет, на другого не взглянет,
С той поры, как она полюбила меня.

Ее имя — Мэри из замка Кери,
Я ребенком ее на коленях качал.
Хвастунишка спесивый, будь ты самый красивый —
От нее поцелуев бы не получал!

— Ее имя — Мэри из замка Кери,
Значит, это ее я вчера повстречал.
Гордо сердце малышки, скромность — тоже в излишке,
Но сладки поцелуи, что я получал!

Кровь его закипела, лицо потемнело,
Диким блеском сверкнули глаза, как ножи:
— Наглый лжец, защищайся, бежать не пытайся,
Ты раскаешься, подлый предатель, во лжи!

Наглый лжец улыбнулся и шапки коснулся,
Снял ее — и рассыпался лен по плечам.
Плед — за шапкою следом. Под бесформенным пледом
Белогрудая дева открылась очам.

— Не моя ли малышка, не моя ли глупышка
Предо мною предстала, скромна и горда?
— Ты прости меня, Джемми, я клянусь тебе, Джемми,
Что теперь не покину тебя никогда!

Секрет есть у нашего короля,
Ужасно важный секрет,—
Явился наших перетанцевать
Английских рыцарей цвет.

Декрет королевский издал король,
Ужасно важный декрет:
«Примчите Красотку из Энглисси
На королевский паркет!»

Красотка была белей молока,
Белей не видывал свет:
«Какая мне будет корысть, государь,
От танцевальных побед?»

«Пятнадцать пашен, а также ветряк —
Живи, не ведая бед!
И лучший рыцарь из свиты моей
Возьмет тебя в жены, мой свет!»

Пятнадцать лордов в танец она
Ведет за собой вослед
Но десять вечера бьют часы,
А лордов с ней рядом нет.

Тогда поднялся пятнадцатый лорд,
И — думаю — был он задет.
Он меч свой и перевязь отложил,
Как требовал этикет.

И гордо промолвил: «Ее победить
Я вышел — вот мой обет!»
Но десять вечера бьют часы,
А лорда с ней рядом нет.

Король с дворянами сидел
За пиршеством хмельным,
Ион велел, чтоб дочь его
Прислуживала им.

То в погреб бегала она,
А то обратно, в зал,
Сама ж глядела за окно,
Где Смуглый Робин ждал.

Она в светлицу поднялась
И села у окна,
И, в руки лютню взяв свою,
Запела так она:

«Как птицы сладостно поют
В родительском саду!
О, как нетерпеливо я
Свиданья с милым жду!»

«Когда и впрямь я мил тебе
И впрямь правдива песнь твоя,
Скажи скорей: когда в твоей
Светлице буду я?»

«Когда вина напьются всласть
Король-отец и знать,
Тогда готова буду я
Любовь твою принять».

Она привратнику вино
Несла за жбаном жбан,
Покуда страж не захрапел,
Напившись, как кабан.
Тогда она украла ключ
И завершила план…

И ночь ушла, и солнце к ним
Пришло с началом дня,
И Смуглый Робин ей сказал:
«А не найдут меня?»

«О, я сумею, Робин мой,
Предотвратить беду:
Схитрив, тебя я привела,
Схитрив, и уведу».
В отцовский погреб, торопясь,
Направилась она,
В большую чашу налила
Отменного вина
И с нею встретила отца —
А был он вполпьяна.

«Я эту чашу, дочь моя,
Не отдал бы за те
Все вина в бочках там, внизу,
В подвальной темноте!»

«Да провались оно совсем,—
Вино и погреб весь!
Мне запах голову кружит,
Я быть не в силах здесь».

«Ну, что же, дочь моя, иди
И ветром подыши,
Возьми служанок и ступай,
Гуляй в лесной тиши».

А чванный страж проговорил
(Дай бог ему невзгод!):
«Пускай служанки в лес идут,
А леди не пойдет».

«Служанок много у меня,
Не меньше сорока,
Но не отыщет ни одна
Заветного цветка».

Она в светлицу поднялась,
И с головы до пят
Был Смуглый Робин вмиг одет
В девический наряд:

Под цвет травы красивый плащ
И, на ногах легки,
Из мягкой кожи башмаки
И тонкие чулки.

Упругий лук под плащ ее
Вошел едва-едва,
Кинжал был спрятан на груди,
А стрелы — в рукава.

И вот, когда они пошли
Из замковых ворот,
Проговорил надменный страж
(Дай бог ему невзгод!):

«Мы девушек, идущих в лес,
Пересчитаем тут
И вновь пересчитаем их,
Когда назад придут».

Так Робин, ночью в дом войдя,
Из дома вышел днем.
«А ведь девица недурна!» —
Сказал король о нем.

И майским днем они ушли
В леса, в луга, в поля
И не вернулись никогда
В хоромы короля.