Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы

Он идет, и ветер вьется,
теплый, ласковый…
У шахтерки сердце бьется,
как у ласточки.

Хмурит угольные брови,
как цыганочка.
На щеках огонь багровый
тлеет в ямочках.

Прячет вспыхнувшие щеки,
наклоняется.
С неба месяц ясноокий
усмехается.

Где над Днепром привяли травы,
склонились вербы с берегов,
я вижу очи Святослава
суровые в дали веков.

Поют ему родные воды
и льнут к ногам его волной.
Он из счастливого похода
привел соратников домой.

Он шлет привет ветрам и тучам,
с улыбкой светлой в даль глядит.
И на плече его могучем
кольчуга золотом блестит.

Над степью, что в ранних туманах,
синей обрамленье лесов…
А в далях тревожно-багряных
в бой красных ведет Примаков.

Клинком обнаженным играет,
сам русый и юный такой.
И радостно солнце сияет
на кожаной куртке тугой.

Разбита звериная стая,
свободна земля от врагов…
Родных избавителей славя,
их древний приветствует Львов.

Я смотрю на партийный билет —
вижу юности мир незабвенный:
я — курсант, я — в пилотке военной,
я впервые шагнул в новый свет.

Золотая Одесса. Цветенье…
И так ласково шепчут сады.
В этот день я отнес заявленье,
чтоб вступить в коммунистов ряды.

Май, сияющий, добрый, цветастый,
разливал молодое тепло.
Я был принят тогда… Сколько счастья
в моем сердце тогда расцвело!

Солнце, солнце сияло во взоре,
солнце в жилах и солнце в саду…
Это было у Черного моря,
это было в двадцатом году.

Ой вы, юности давние грозы,
неуемная радость тех лет!
Вновь и вновь, сквозь счастливые слезы,
я смотрю на партийный билет.

О, как прекрасно осенью в Карпатах!
Здесь горы быль о Довбуше хранят…
Леса в воспоминаниях крылатых
багряно-желтые стоят.

В руках топор, он с камня и на камень
словно летит. С ним верные друзья.
Лучи ложатся желтыми листками
на кожушок его. Туман, скользя,

ползет в долину с гор высоколобых…
Всё выше путь геройского рывка.
Внимательно вокруг он смотрит в оба,
топорик блещет у него в руках.

Ты песнею сердце колышешь
и дум пробуждаешь рои…
Люблю, как ты ходишь и дышишь,
твой голос и жесты твои.

Чтоб быть с тобой, утром и ночью
я воды и дали молю…
Люблю твои брови и очи,
и всю тебя, всю я люблю.

Ты — сада вишневого вьюга,
акаций цветущая шаль…
Тебя не любить не могу я —
как я не могу не дышать.

Сквозь гудки заводов,
сквозь седой туман
в песню мою входит
бронзовый Богдан.

Расправляет плечи,
гладит смоль усов.
Звон Софии, вечер,
тихий звон подков.

И в дали багряной,
в отблесках зари
булава Богдана
золотом горит…

Отснилась ночь земле давно
со звездами и тьмою,
и постучал рассвет в окно
рукою голубою.

Как ярко взор его горит
усмешкою веселой!
Он на коне зари спешит
будить родные села.

Звенят подковы в тишине
по долам и отрогам.
И звезды гаснут в вышине —
дают ему дорогу.

Какое счастье — мчаться на коне.
В лицо тебе весенний ветер веет,
и степи, как надежды, зеленеют,
и мельницы синеют вдалеке…
Какое счастье — мчаться на коне!

Какое счастье — вновь быть молодым,
шагать, из дальних странствий возвращаясь.
Из-за холмов родных заводов дым
вздымается, и схлынула усталость.
Какое счастье — вновь быть молодым!

Пусть мне в лицо осенний ветер веет,
в саду уже не слышно соловья,
пока еще мечтать и песни петь умею —
какое счастье! — не состарюсь я.

Твоя кора груба и ветви так колючи,
ты узловата вся, акация моя!
Но ты родная мне — твой белый цвет пахучий
на ароматы роз не променяю я.

Где б ни был я, всегда на сердце лето,
твой сладкий запах, вечер, соловьи…
Где б ни был я, твои родные ветви
клонятся и шумят о давних днях моих.

Какие бы меня ни звали дали —
твой тихий шум всем сердцем слышу я,
о дерево прощанья и печали,
донецкая акация моя!

В дубраве — листвы облетанье
и ветров игра на трубе.
Покорна краса умиранья…
Зачем я так близок тебе?

И осень, и дым над рекою…
О край мой, подобный стихам,
зачем же всем сердцем с тобою
опять умираю я сам!

Как будто звезды угасанье,
когда все в слезах небеса,
покорна краса умиранья,
осенних прощаний краса.

Завод, мы связаны с тобою,
во мне вся ясность от тебя:
под незабвенною горою
ты, как отец, растил меня.

И, словно в поле спелый колос
в ресницах ости золотой,
я полюбил твой дым, твой голос,
железный, звонкий голос твой.

И полюбил я мир рабочий,
моих товарищей семью,
и голос твой в былые ночи
меня поддерживал в бою.

Звучат рекою многоводной
рулады песни заводской,
поддерживая и сегодня
высоким хором голос мой.

Уже зари, зари моей вишневой
коса легла так нежно на плечо.
Мне горько, что деревья валят снова,
что сталь их так безжалостно сечет.

Им не шуметь о юности без края,
к высоким звездам не тянуть вершин.
Как сталь пронзает, в сердце боль такая,
когда зеленый никнет исполин.

Он упадет, со стоном вскинет ветки,
в синь брызнет кровь зеленая листков.
И я над счастьем, срубленным навеки,
как ветер, сам расплакаться готов.