Это я — Елена: Интервью с самой собой. Стихотворения - Щапова-де Карли Елена

— Хай! Ты знаешь, о чем идет здесь речь? Кажется, нужны руки, не понимаю, что я здесь делаю, Элена, покажи свои руки, у тебя потрясающие руки (при этом она протянула мне свою — невыразительную руку с короткими ногтями), не понимаю, Элена, что я вообще делаю в этом бизнесе, сниматься я не умею. Сравни свое портфолио [16] и мое, работы нет, я думаю, что уйду. — При этом она тяжело вздохнула.

— Мелинда, увидимся, мне надо идти, — и я вошла к очередному фотографу.

Почти что ко всем фотографам у меня ненависть: почему я должна понравиться этому уроду, почему он должен решать, подхожу я ему или нет, — всю жизнь командовала парадом я. Я никогда не любила фотографироваться, моя философия по этому поводу напоминала философию диких массаев — миф об украденной душе. Я могу кокетничать с кем угодно, но не с фотографами, это для меня низшая раса, я понимала, что эта глупая ослиность ни к чему хорошему не приведет, но изменить я себя не могла. При современной технике фотограф претендует быть художником. Вершина — открытки всемирно известного Дэвида Хамильтона. Я понимаю фотографию и люблю ее, иногда я рассматриваю книги так называемых корифеев — Хэльмута Ньютона и Даяны Арбус. Но когда в галерее Мальборо была выставка Ньютона, то для меня это был провал не Мальборо, а Ньютона. Я не хочу сейчас говорить о концептуальных фотографических выставках в галерее Кастелло, это другой объект. И другой зал.

— Как тебя зовут?

— Елена. А тебя?..

Фотограф смотрит на меня, как на сумасшедшую, наверное, предполагается, что я должна знать его имя.

— Я могу посмотреть твое портфолио?

Я протягиваю.

— Могу я посмотреть твое?

Он изумлен, но все же дает мне свое, при этом плетет что-то о его неполноте, так как какие-то фотографии в другом месте. Те же самые истории плетут и модели — о потерянных в самолетах портфолио. Узнав, что я русская, удивляется еще больше. Не зная, что спросить, задает дурацкий вопрос:

— А у вас здесь есть русская еда?

— Что вы имеете в виду? Икра и водка?

— Разве икра и водка — это русская еда?

Господи, говорю я сама себе, как низко я пала, что вынуждена общаться с подобными субъектами. Он смотрит мои руки:

— У вас красивые руки, но если у вас есть карта, то оставьте.

Я медленно свирепею, бросаю свое «бай» [17] в воздух и выхожу вон. Мелинда выпячивает грудь вперед и проходит к нему в комнату. Больше я о ней не думаю.