Григ Нурдаль - Я жил в суровый век
— Ну, видишь, — говорит Виктор, — если бы мы поехали дорожкой, мы были бы уже там.
— Неизвестно. Во всяком случае, здесь есть лес, а там местность, наверно, открытая.
На перекрёстке они снова останавливаются. Арман вытаскивает из своего носка клочок бумаги, на котором он в общих чертах набросал что-то вроде плана.
— Так, — говорит он. — Правая дорога — это, должно быть, та, которая ведёт к местечку Сена-порт. Подальше будет деревня Сен-Лэ, откуда начинается другая дорога. Она пересекает радиостанцию с севера на юг и ведёт в Буассиз-ля-Бертран. Значит в Сен-Лэ надо будет повернуть.
— Я предлагаю, — говорит Виктор, — ехать прямо, по тропинке, которая идёт опушкой.
— Но с дороги мы увидим всё лучше!
— Зато подойти не сможем. Мы поедем по дороге на обратном пути.
— Хорошо, попробуем, но, по-моему, это неосторожно. Лес, наверно, охраняется.
— Увидим.
***Внезапно Виктор и Арман опустились на землю и, затаив дыхание, замерли среди папоротников.
— Так я и думал, — шепчет Арман, — тут караульная тропа.
Проехав немного по дорожке, оба товарища оставили велосипеды в кустах и теперь пробираются по лесу пешком. Мачты совсем недалеко, но подойти к ним невозможно. Слышно, как по тропе проходит дозор.
Снова шум шагов...
— Они идут друг другу навстречу, — говорит Виктор, когда шум шагов удаляется.
Крадучись, добираются они до самой опушки.
— Отсюда не пройдёшь, — говорит Арман, — здесь стоит часовой.
— Осмотримся ещё, — предлагает Виктор.
Они осторожно идут лесом, пытаясь уточнить обстановку.
***Через час оба возвращаются на тропинку, около которой спрятали свои велосипеды. Встреча со старухой, которая несла хворост и указала дорогу, немножко ободрила их, но пересечь караульную тропу им всё же не удалось.
— Отсюда пробраться нельзя, — говорит Арман. Виктор не отвечает. Он тоже так думает.
— Попробуем проехать по дороге.
— Если только у нас не стащили велосипеды, — недовольно бурчит Виктор. — Сдаётся мне, что наше обследование проведено не очень-то остроумно.
— А ты что думал сделать?
— Подойти с другой стороны.
— Но ты же сам хотел через лес!
— Потому что ты не хотел, чтобы мы подъехали к радиостанции с другой стороны.
— Но там нет леса!
— Это, может быть, и лучше.
Оба товарища, разочарованные первой попыткой, шагают, понурив головы.
— Ты заметил? — спрашивает вдруг Виктор.
— Что?
— Патрули встречаются, очевидно, каждые четверть часа.
— Ну?
— Нельзя убить одного дозорного, чтобы другой не поднял сейчас же тревоги.
***Они едут теперь по дороге, ведущей из Сен-Лэ в Буассиз-ля-Бертран. Кругом всё лес да лес. Никак не подъедешь к этим мачтам.
— Вот они!
Дорога внезапно выводит их на большое поле. Перед ними открывается внушительное зрелище.
В нескольких сотнях метров впереди, по обе стороны дороги, до самого горизонта, уходя в небо, высятся огромные мачты. Они поддерживаются переплетёнными между собой и прикреплёнными к земле тросами и соединены друг с другом гигантскими антеннами. Ветра нет, но тем не менее слышен шум, похожий на шум моря. Это свист воздуха между тросами и металлическими частями башен.
— Сделаем остановку, — говорит Виктор.
— Но ты же видишь, что фрицы наблюдают за нами. Они потребуют у нас документы.
Поле по обе стороны дороги огорожено решётками, и у каждого прохода стоит часовой.
— Ты сосчитал мачты? — спрашивает Арман, когда поле радиостанции остаётся позади.
— Нет, сейчас сосчитаю.
И, не спрашивая мнения товарища, Виктор соскакивает с велосипеда и останавливается на краю рва.
— Не стой здесь, чёрт тебя побери! — яростно шепчет Арман. — Из-за тебя мы попадёмся.
— Почему? Человеку и оправиться нельзя?
Через двести метров, по-прежнему не торопясь, Виктор нагоняет товарища.
— Слева — четыре мачты, — говорит он, — а справа — двенадцать. Каждая в десять этажей. Высота этих штук по меньшей мере сто метров. А уж сколько тросов их держит!..
— Ладно, хватит с нас того, что мы видели. Давай сматываться. Мне кажется, момент неподходящий, чтобы торчать в этих местах.
— Я предлагаю ехать через Мелён. Мы что-нибудь перекусим и вернёмся поездом. Я не в силах катить на велосипеде ещё шестьдесят километров, и потом живот у меня подвело.
— Ладно, только отсюда надо поскорей убраться.
***В поезде, который везёт их поздним вечером из Мелена в Париж, Арман и Виктор смотрят в окно вагона.
В небе видны три ряда вертикальных огней, красных и белых.
— Что это такое? — спрашивает Арман у одного из пассажиров.
— Где?
— Да огни, которые зажигаются и гаснут вон там.
— Это мачты Сент-Ассиза.
— Такие высокие?
— Их высота — ровно двести пятьдесят метров. — Потом пассажир прибавляет, понизив голос: — В наши дни на них можно смотреть только издали.
— Почему?
— Радиостанция занята немцами, они не разрешают приближаться к ней.
Незнакомец — на его пиджаке три орденские ленточки — хмурит брови.
«Участник прошлой войны, — думает Виктор. — Одних лет с моим отцом».
IV
Семь часов утра.
В метро, на линии «Площадь Этуаль» — «Площадь Насион», когда поезд, вынырнув на поверхность после станции «Сен-Жак», идёт на уровне второго этажа домов, Андрэ впился глазами в одну точку. Вон там, подальше, слева, — тюрьма Сантэ. Иногда вечером с улицы слышно, как за высокими тюремными стенами поют «Марсельезу» или кричат: «Мы хотим есть! Дайте нам есть!»
Сантэ. Там, может быть, Рэймон. Нет, ещё не там, он, наверно, ещё на допросе, но он попадёт туда, если только его не прикончат сразу.
В эту минуту Андрэ весь во власти неотвязной мысли, что его товарищ арестован.
Они должны были встретиться накануне вечером, после перевозки склада с улицы Фруадево, но Рэймон не пришёл. От Робера Андрэ узнал, что чемоданы были погружены на повозку, а больше Робер сам ничего не знает. Рэймон должен был дать Андрэ отчёт о второй части операции, но не явился на условленное свидание. Это не в его привычках. Очевидно, во время перевозки оружия случилось что-то очень серьёзное. Для очистки совести Андрэ направляется в то место, где они сговорились встретиться на случай, если связь прервётся и её надо будет восстановить. Андрэ очень боится, что не найдёт там Рэймона.
Станция «Итали». Андрэ выходит из поезда и поднимается к выходу. Встреча назначена на половину восьмого в кафе «Везувий», напротив станции «Мэзон-Бланш». Остаётся двадцать пять минут. Времени с избытком, чтобы дойти пешком.
В переходах — обычная сутолока и скопление людей, бегущих на работу. Хотя Андрэ не надо торопиться, но по парижской привычке он быстро идёт вперёд.
Пробка. Что тут происходит? Полиция преградила выход. Поворачивать назад уже поздно. Полицейские повсюду: и позади, и в конце перехода. Они останавливают проходящих, без различия пола и возраста. Малейшее колебание может выдать его. Надо идти вперёд как ни в чём не бывало. Человек в кожаной куртке останавливает его.
— Полиция. Ваши документы.
Андрэ, не отвечая, спокойно вынимает бумажник и протягивает своё удостоверение.
Полицейский внимательно изучает его.
— При вас есть оружие?
— Оружие? Откуда? — спрашивает Андрэ и поднимает руки с невозмутимым видом.
Полицейский быстро ощупывает его сверху донизу, потом отдаёт ему удостоверение.
— Ладно. Проходите.
Рядом с ними другой полицейский велит молодой девушке открыть сумку.
— В чём дело? — спрашивает Андрэ немного подальше у полицейского в форме.
Тот, не отвечая, пожимает плечами.
Андрэ не спеша закуривает сигарету, прежде чем продолжать путь. Он-то знает, в чём тут дело. Он это знает так хорошо, что сворачивает в первый попавшийся переход, вместо того чтобы идти к выходу. На улице тоже может быть облава, а когда в кармане у тебя подложное удостоверение и в рукаве — револьвер, лучше не рисковать вторично.
Он пропускает два поезда, желая удостовериться, что никто не остаётся на перроне. Затем вскакивает в третий поезд и через пять минут сходит на станции «Порт д'Итали».
На минуту он останавливается на перроне. Но поскольку пассажиры проходят без задержки, по-видимому, на этой станции нет облавы. Он смешивается с потоком пассажиров, сошедших со следующего поезда, и вместе с ними выходит на тротуар авеню д'Итали. До места свидания три-четыре минуты ходьбы.
Законы безопасности требуют: после чьего-нибудь ареста надо идти на место свидания, принимая особые меры предосторожности. Андрэ не делает этого. Рэймон не имел при себе никакой бумажки с указанием того места, куда Андрэ сейчас направляется. Кроме того, Андрэ всецело полагается на Рэймона.
