Николай Позняков - Преданный дар: Избранные стихотворения.

Пусть имя предков наших громко,
Пусть мне о славе говорят,
Но лучше нищего котомка,
Чем этот медленный распад!

Друзья приходят вереницей
И вновь спешат на шумный пир,
– А я, расслабленный патриций,
Смотрю из лектики на мир.

Меня качает на прогулке
Походка мерная рабов.
Шаги их так привычно гулки
В знакомых портиках садов!

Царем я был бы – дал бы царство
За миг видений. Ночь, молчи!
Но мне опять несут лекарство
Мои мучители-врачи.

Как я томительно бледнею,
Когда, прекрасна и легка,
Ко мне приходит Немезея
В мои объятья старика!

Старик, едва надевший тогу!
Старик, кому лишь двадцать лет!
На ум взбрело какому богу
Так исковеркать этот свет?

Жребий брошен. Шумный Форум,
Я пришел к тебе, прими!
Сердце, ты рвалось к просторам,
Дан простор тебе, прими!
Нарда дым – грядущим горам.
Сердце, тайный дар прими!
Вверь ладью неверным спорам,
Всё грозящее прими!
Внемли праведным укорам,
Их с покорностью прими.
Дух спокоен, смерть раздорам!
Лета, прошлое прими!
Перед милым павши взором
Молви: «Вновь любовь прими!»
Жребий брошен. Шумный Форум,
Я пришел к тебе, прими!

Вслед Петру Бартеневу мчитесь, ветры,
С высоты небесной развейте тучи;
Пусть бессмертный Гелий ему сияет
С тверди лазурной.
Пусть не знает он по дороге долгой
Ни холодных дней, ни туманов серых,
Ни дождей, ни бурь, о брега дробящих
Пенные волны.
Пусть летит ладья под дыханьем легким
Легкокрылых ветров, рабов Эола,
И несет его в безопасном беге
К дальним пределам.
Сколько снов былых и теней знакомых,
Сколько тайных дум ты пробудишь в сердце,
Славный дом царей, Птоломеев слава,
Град Александра!
Не тобой ли полны напевы наши,
Не твои ли песни несутся ныне
Под суровым небом, в полях безбрежных
Руси далекой?
Но скользит ладья. Уже волны Нила
Под килем ее увенчались пеной,
И вдали встают над песком пустыни
Тайные зданья.
Ты пришел в страну, неустанный странник,
Где века хранят роковые чары,
Где в бездонной тьме тайников подземных
Мумии тлеют.
Подойди к очам неподвижным сфинкса,
Разгадай загадку мистерий Нила,
Прочитай слова потаенных знаков
В храме Аммона!
К нам скорей вернись – и тебя мы встретим
Полным новых сил, озаренным солнцем,
И с тобой прославим в согласных гимнах
Древний Египет.
Вслед Петру Бартеневу мчитесь, ветры,
С высоты небесной развейте тучи;
Пусть бессмертный Гелий ему сияет
С тверди лазурной.

Лежу, покрывшись козьей шкурой,
На ложе в хижине моей,
Огонь потух, и ночью хмурой
Я снова думаю о ней.

Кругом молчанье, – но покоя,
Увы, не знать тебе, пастух:
Судьбы безжалостной рукою
Встревожен твой спокойный дух.

Пускай она не слышит зова,
Пускай безумьем я объят, –
Но имя Низы снова, снова
Уста усталые твердят.

Бессонной ночи долги пени…
Я раб жестокого царя.
Поет петух. Ночные тени
Уводит яркая заря.

Туманы розовые встали,
Светил небесных гаснет взгляд…
Но имя прежнее в печали
Уста усталые твердят.

На мраморе плеч – венки цветов,
На пурпуре губ – слова заклятий…
Сегодня я жизнь отдать готов
За миг роковой твоих объятий!

Тревожишь во сне ты мой покой,
Лукавый твой взор прожег мне очи.
О, как беспокоен мыслей рой
Под темным покровом долгой ночи.

В душе непокорный огонь зажжен,
Томят меня вновь ночные тени,
Опять я влекусь, стрелой сражен,
Во храме любви лобзать ступени.

Я о тебе опять мечтать готов…
Тебя не знал я, знать тебя не буду,
Но образ твой влечет меня повсюду,
Тебя люблю, к тебе летит мой зов.

Один во тьме, услыша звук шагов,
Я жду тебя, готов поверить чуду.
Едва во сне печаль на миг забуду –
И о тебе опять мечтать готов.

И вот я здесь наедине с собой,
В уединенном тихом кабинете…
Мой тяжкий путь указан мне судьбой,
И не разбить вовек оковы эти.
Я отдался на волю чуждых снов
И о тебе опять мечтать готов.

Приди ко мне и дай тебя обнять…
Одни с тобой простерты мы на ложе,
Твои уста сегодня мне дороже,
Чем мой триумф, и золото, и рать.
Твои уста хочу я целовать,
Отдавшись ласкам и шепча всё то же,
Пусть ночь летит, безумно ласки множа,
Я не могу и не хочу устать.
В палатке мы. Вокруг нас дремлет стан.
Но мы — одни, и прошлое – обман.
Пускай заря зажжет свои зарницы,
Она найдет на ложе нас с тобой.
Я буду и пред битвой роковой
Вновь целовать и очи и ресницы…

Шумит уныло кров дубрав.
Бреду во мгле тропинок влажных,
На ласки девушек продажных
Былое счастье променяв.

Я не один в глуши лесной,
Не знаю сам, куда влекомый:
Невозвратимый и знакомый
Со мною образ, образ твой.

Я снова петь хочу хребты родимых гор,
Стада, бродящие по берегу речному,
Жару полдневную, вечернюю истому
И стройных пастухов ленивый разговор.

Вручите мне опять Сицилии цевницы,
Богини вечные! Один, в вечерний час,
Я с ними буду петь огонь любимых глаз,
Ланиты смуглые и длинные ресницы.

Я буду петь о том, что любо пастухам:
Как весел лай собак, как мирен отдых стада,
Как сладостна порой под вязами прохлада,
Когда уста прильнут к пылающим устам.

Как сердце мне томит любовной болью
В лучах зари зовущая свирель!
Меня оплел тоски безумной хмель,
Меня влечет к простору и раздолью.

И от страниц поблекших старых книг
Исходит вновь священный запах лавров,
И острый звук вакхических литавров,
Как молния, прорезал сонный миг.

Как душно мне, как знойно дышит тело!
И силы нет сорвать покровы чар,
И утра зов опять зажег пожар
В моей душе, где долго искра тлела.

Опять в окно гляжу тоскливо
На дали вечные полей,
За лесом лес, за нивой нива,
Извивы пыльные колей.

В просторах холод веет властно,
От кровель изб клубится дым, –
А поезд мчится так бесстрастно
Путем намеченно слепым.

Долина, речка – мимо, мимо!
Полей просторы вновь ровны, –
А позади лишь клочья дыма –
Мои развеянные сны.

В прохладных комнатах с лепными потолками,
Средь бюстов мраморных и запыленных книг,
Умели вы плести узлы своих интриг,
Умели чувствовать и плакать над стихами.

Вас поутру будил призывный рог охот,
Волнуясь, ждали вас любимых гончих своры, –
А летним вечером не молкли разговоры
В аллеях липовых, у серебристых вод.

Порой бросали вы веселые затеи;
Вас с книгой находил зардевшийся восток,
И шли стучаться вы, поднявши молоток,
В ворота тайные «Вернувшейся Астреи».

Без пряных радостей мир сумрачен и пуст;
И с жизнью вашей вы играли своенравно:
И нимфы стройные, и вкрадчивые фавны
Стекались к вам на зов с улыбкой алых уст.

Вы тлеете давно, и всё истлеет с вами,
И только призрак ваш является на миг
Средь бюстов мраморных и запыленных книг,
В прохладных комнатах с лепными потолками.