Николай Позняков - Преданный дар: Избранные стихотворения.

Тебя называть и молить мы не смеем,
Ты огненный Царь голубой высоты…
Кто солнечным светом храним и лелеем,
Тому помогаешь таинственно ты.

Где бури промчались неслыханным строем
В степях и пустынях, где ветер пленен,
Мы новые рати на битву построим
Под странными знаками наших знамен,

И ветер овеет родимые рати,
И Ты ниспошлешь им лучистый привет, –
И мир содрогнется от новых объятий,
От новых величий и новых побед!

Упал я в туман тягучий,
Тебя призывать отвык –
И вот, Ты скрываешь в тучи
От сына палящий лик.

Но в серых волнах тумана,
В безумьях больных ночей
По-прежнему ноет рана
Твоих огневых лучей.

И в сердце – моря, пустыни,
И ветер, пьянящий грудь,
И в бездне бездонно-синей
Тобой проведенный путь!

Над долинами звонким эхом
Прокатился веселый рог…
За горой олимпийским смехом
Молодой засмеялся бог.
Глянул в небо – и стройно-зыбки
Покачнулись ряды ветрил;
Бросил на горы луч улыбки —
Скал вершины позолотил.
Золотые, по бездне синей
Протянулись обрывки туч;
В четком кружеве дальних пиний
Загорелся победный луч.
Свежий ветер из горных келий
Шумный к морю направил путь
Вольно вырваться из ущелий,
Паруса кораблей надуть!

По небесной пустыне обширной
Кончен путь, завершился улов;
Ты склоняешься, ласково-мирный,
В золотые дворцы облаков.

На валы, на мосты, на ворота,
И у медных вождей на мечи
Тихо льется твоя позолота
И прощального лика лучи.

Ты прощаешься ласкою взгляда
С нашим миром для царства теней,
И под древними сводами сада
О тебе зарыдал соловей.

Пред лицом уходящего бога
Молкнут ветры, склоняются ниц…
О, помедли еще у порога
Позлащенных тобою божниц!

Солнце, ясный царь голубых просторов,
Солнце, вечный вождь, обходящий землю,
Солнце, жгучий бог, неустанный воин,
Светлое солнце!

Вечный правя путь по пустыням неба,
Ты ведешь года неизменным кругом,
Ты весну даешь, ты уносишь зимы,
Жизнь пробуждая.

Под тобой раскинулись, вечно юны,
Гребни гордых гор в неизменной славе,
Ленты светлых рек по долинам вьются,
Дремлют дубравы.

Острова рассыпаны в синем море,
Вольно веют ветры над вольной далью,
И в твоих лучах золотятся волны
С радостным плеском.

Ты на всё глядишь величавым оком,
В глубину темниц подаешь надежду,
Правым жизнь даешь, и в неправых будишь
Спящую совесть.

Ты с улыбкой внемлешь молитвам нашим,
Как благой Отец, неизменно мудрый,
Мы живем тобой, и тобой хранимы,
Бог благодатный.

Правь же вечный путь высоко над нами,
Мы молить тебя и просить не смеем:
Ты – единый Царь, ты – покой и радость,
Светлое Солнце!

Грозно море шумит во мраке,
Ветер ропщет среди снастей;
К берегам дорогой Итаки
Ты вернешься ли, Одиссей?

Видишь пену седого вала?
Шквалом к ночи сменился бриз,
И корма корабля устала
Подниматься и падать вниз.

Тяжек путь твой по косогорам
Непокорных и злых морей;
Звезды пляшут безумным хором
В паутине высоких рей.

Видишь – к небу, над мутью водной,
Взмыл сигнальный огонь ракет;
Кто-то гибнет в тоске бесплодной,
Кто-то тщетно зовет ответ.

Грозно море шумит во мраке,
Ветер ропщет среди снастей –
К берегам дорогой Итаки
Ты вернешься ли, Одиссей?

Пуститься ли в неведомые страны,
Под звонкий грохот якорных цепей,
Избороздить моря и океаны
На палубах могучих кораблей;

Зарыть ли здесь, у тихого залива,
Мою судьбу в садах усталых роз
И вспоминать потом неторопливо
Победы и удары прошлых гроз;

Уйти ли вновь в водоворот событий,
Взнести опять едва забытый меч,
Начать плести, и рвать, и путать нити,
И глупости бессильной жертвой лечь;

Иль у ворот спокойного Стамбула,
В прозрачной дымке теплых вечеров,
Уйти в себя, замкнуться от разгула,
Сбирая нити черных жемчугов.

А там, собрав рассыпанные зерна,
Я буду вновь неотвратимо знать,
Что мне пора, в огне священном горна,
Медлительно, спокойно и упорно,
Мою судьбу железную ковать.

Вся жизнь во сне… И острова, и лодка
Под парусом косым, в пути морском,
И моряков упругая походка,
И этот герб на перстне золотом…

Вся жизнь во сне… Иди, летай и плавай,
Изборозди неверные моря,
Гонись в пути за счастьем, за забавой –
Ты крепко спишь, и далека заря.

Твой умер брат? Во сне ли, наяву ли
На жизнь твою спустилась эта тень?
Но стаей птиц испуганных вспорхнули
Твои мечты в тот невозвратный день,

И скорби змей тесней и безнадежней
Тебя обвил удушливым кольцом,
И лишь одно живет от жизни прежней:
Твой старый герб на перстне золотом.

Мне было нужно вождем родиться
Моих узкоглазых и верных дружин,
В степи пустой, где песок крутится,
Где только лишь ветер да хан господин.
Гремят мечи и звенят кольчуги,
Распластаны кони, взвивая пыль,
Высоки седла, узки подпруги, –
Усталого сердца родимая быль.
Горнилом веет песок горячий,
Над далью неверный миражей узор,
И сладко мчаться за буйной удачей,
Ловить караваны, идущие с гор.
Мерцает жемчуг, чернеют яды,
Ларцы кипарисные пахнут смолой,
Кумыс шипучий, шатров прохлада,
И вытерт клинок золотой парчой,
И сладко, в ставке смежая очи,
Вкусивши победы и страсти яд,
Упорно чуять во мраке ночи
Испуганных пленников робкий взгляд…

Ты целый мир замкнул в себе одном,
Как некое всевидящее око;
Ты сплел века в неслыханном барокко –
И ждешь теперь с увенчанным челом.

А жизнь идет, идет неверным сном;
Но не смутят библейского пророка
Ни гул гудков немолчного потока,
Ни пенье стали в небе голубом.

Проходит день — и вот уже над Римом
Дохнула ночь дыханием незримым,
И в золоте погас собор Петра –

И новый Рим зовет к своим затеям,
И лупанары полны до утра,
И лунный серп грустит над Колизеем.