Юрий Лорес - Поминки по Арлекину

Ну, что же, о грехах я доложу, пожалуй,
И докажу, что и добро и зло — одно и тоже.
А чтобы речь моя вас больше убеждала,
Начну с конфликта между правдою и ложью.

Напомню вам, что ложь бывает во спасенье,
Для сохраненья мира и порядка,
Что ложь сладка, возвышенна и гладка,
Не вызывает ни обид, ни опасений,
Когда ей верят, то есть верно служит
Тому, кому ее предназначают.

Вначале было слово? Ложь была вначале!
Да и поныне остается нужной.
Я лгу вам истину, а потому
Попробуйте поймать меня на слове.
В конце концов, кто более виновен —
Солгавший иль поверивший ему?

Иное дело правда. Любит упрекать,
Дерзить, грубить и на неверье обижаться.
Кричит: «Познай меня», познаешь — так горька.
Не служит никому, из рук скользит в другие,
Любовников своих ведет в тюрьму, на казнь.
Чтоб соблазнить толпу — всех показать нагими,
Наружу ценности и мысли напоказ.
Но так как делу правдой не поможешь,
В измене обвинит, отыщет правый суд.
Вот потому ее лжецы и берегут
От правдолюбцев столь неосторожных.

Вот лживость правды и правдивость лжи.
То и другое подели на всех,
Но рта не раскрывай и слова не скажи,
Поскольку испокон любое слово — грех.

И ваш учитель вас неправильно учил,
Не много мудрости в ученьи уместилось.
Ведь зло не в том, что лгут, что было сил,
А в том, что постоянно лгать не в силах.

Теперь мы перейдем к иным злодействам:
К чревоугодью, пьянству и прелюбодейству.
Ну, тоже мне грези, так, мелкие страстишки!
За слабость слабых бить — пожалуй, слишком.
К тому ж еще они всего лишь слабость тела,
До коего душе вовеки нету дела.

Что дале? Чти отца? Тут ниточка и рвется.
Всегда ли вам отец, кто таковым зовется?

Еще: не укради? Совсем не понимаю!
Что временно дано — на время изымают.
Вот грех еще: убийство. Попробуем решить
Убийца ли солдат на поле брани,
Где каждый хочет жить.
И, значит, есть убийству оправданье.
И разве не заложено природой
Убить того, кто враг твоей свободы?
Убить убийцу? Грех ли палача
Казнь осужденнного? Убийство сгоряча
Из ревности? И уж благое дело
Убить предателя и испоганить тело.
Во многих случаях оправдано убийство.
Особенно, когда у жертвы есть душа:
Она оставит тело и шмыг на небо быстро
И предстает пред Богом чуть дыша.
Достаточно ль она пред Господом проворна?
Я хорошо повадки людские изучил
И если что-то грех, то это грех бесспорный
Без всяких оправдательных причин.

Но в том и дело, не хочу скрывать,
Что грех такой не смог я отыскать.

К тому ж еще творимое добро
Нас учит лени, тормозя прогресс.
Облагодетельствованный думает балбес,
Что будет все ему на блюдечке дано.
Становится беспомощен, капризен.,
В конце концов, не может в этой жизни
И руки к яству протянуть на тризне.

Иное дело зло. Приносит мудрость, опыт,
Стремление к свободе укрепляет.
И человек уже не ищет, не петляет,
А подавляет бесполезный ропот.
В конце концов, становится железным
И, чувствуя насколько зло полезно,
Берет свое, пусть силою, но честно.

Добро и зло! Поверьте, жалкий бред!
Что принесли вы: пользу или вред —
Заранее не в силах угадать.
Вы сеете поступков семена,
Они взойдут в иные времена —
Не хватит жизни результатов ждать.

Поэт, хватай свое перо
И запиши, пожалуйста, для всех:
Любой поступок человека — грех
Или, что то же самое, добро.

А делать нечего —
Что рай, что ад.
Родился нечестью,
Сам черт — не брат.
В Париж иль в Кинешму
Тебя влечет,
Куда ни кинешься —
Все один черт!

То в Рим, то в Мекку, то
В универсам.
А если некуда —
Ко всем чертям!
Прямая просека:
Фили — Чита.
Судьба забросила —
И ни черта!

Чтоб где-то к старости
Едва-едва,
Нам лет до ста расти?
Нет, черта с два!
Рубите на дрова
Высокий слог.
А человек — трава,
Чертополох.

Зато наш мир, ей-богу,
Первый сорт!
Когда-нибудь в нем ногу
Сломит черт.
Официант, эй, вновь
Все повторить!
Весь этот рай земной,
Черт побери!

Здесь все идет отлично.
Врачи, а, может, черти?
Нанизанный на вертелш
Молю: ох, дайте пить!
На коечке больничной
За полчаса до смерти
Я ненавижу всех, кто
Меня сумеет пережить.

Что ни слово — отрицанье,
Что ни жест, то порицанье.
Проституция, мораль —
Где, скажите, эта грань?

Страх наводит то, что знаю.
Раз не знаю — наплевать.
Да поймите, не желаю,
Ничего я не желаю,
Просто не желаю знать.

И, конечно, без надежды
Все равно, что без одежды.
И страшнее нету кары,
Чем всю жизнь работать даром.

А расспрашивать не надо —
Промолчу в ответ, увы.
Узнаю чужие взгляды,
Но не выдаю свои.

В этом веке жить не сладко:
Всюду кривда и запрет.
Слишком много недостатков,
Только у меня их нет.

Мои строчки, как всегда,
Напечатаны в газете.
Но смывает их вода
Вместе с мыслями в клозете.

На людей мне наплевать.
Разрешили б убивать.
Пусть идут, куда хотят,
В рай и в ад, а лучше в зад.

Изолировать духовных
И кастрировать греховных,
Чтобы сохранить людей
Для общественных идей.

Вы меня вогнали в краску,
Но я, слава богу, в маске —
Значит, цвет могу менять.
Ну, а если маску снять,
Что под нею? Снова маска!

Интеллектуальный спор
Невозможен без бутылки,
Без чесания в затылке,
Чтобы мыслям дать простор.
Твой ли, свой ли, ваш ли я?
Историческая драма,
Как психическая травма,
В просторечии — шлея!

Если высказать любой
Может собственное мненье,
То борьба двух точек зренья
Акт почти что половой!

Интеллектуальный спор
Невозможен без огласки.
И не надо строить глазки,
Как сказал бы прокурор.
Нам ли, вам ли — дайте пункт!
Философская программа,
Как физическая травма,
В просторечии — типун.

Схватка словно на войне,
Этот спор такая штука.
Ну зачем рожают в муках
То, что найдено в вине?

Интеллектуальный спор
Всех расцветок и оттенков.
Все равно что лбом об стенку
Или мордой об забор.
Падай, стой ли, вой ли, пой,
Повторяется упрямо,
Как наследственная травма,
В просторечии — запой.

А бутылка не пуста —
Захлебнутсья и оглохнуть.
Пусть глаголит не обсохнув
У младенца на устах.