Иван Рогов - Клятва

Я готовился, я знал: на лето
Ты уедешь, так что про себя
Я помалкиваю. Но об этом
Пароходы по ночам трубят.

Как уйдут последние трамваи,
Смолкнет ночь, и волжские гудки
Над притихшим городом всплывают,
Полные желаний и тоски.

А к рассвету уже воют, воют.
Им мерещится все дальний путь.
Их зовет и манит за тобою.
Помоги же ты им как-нибудь!

Я себя обманывал, старался
Без тебя жить новым чем-нибудь.
А теперь вот самому признался,
Что ничем себя не обмануть.

Выйду я на улицу — в прохожих
Мне мерещится — вдруг вижу я:
Или плечи, на твои похожие,
Иль походка вдруг мелькнет твоя.

И кольнет мне радостно и больно.
Вот ведь иногда бывает как:
Вздрогну я, остановлюсь невольно
И стою, разинув рот, чудак!

Я спешу к себе за стол в надежде
За столом видения распять.
Но и здесь поет все то, что прежде
Я не смел иль не сумел сказать.

Что проглатывал я так некстати.
Что умалчивал порой.
Кто-то в отдаленье перехватит
Все слова, придуманные мной.

Был бы я Северным полюсом —
Славил бы шар земной.
Ученые и герои
                            бредить бы стали мной.

Я много их, благодарных,
Стал бы тогда иметь,
Живущих одним желаньем —
                           увидеть и умереть;

Стремящихся год за годом
В циклоны, в мороз, во тьму.
И вся бы земля прислушивалась
                          к дыханию моему.
Но главное-то не это.
Я был бы счастлив вполне.
Не то, что теперь,
                   ты чаще б
                                    думала обо мне.

И, может быть, пожелала б
Немного вблизи пожить,
Поэтому мне и хочется
                        Северным полюсом быть.

Ночью была гроза. Вода летела сквозь крышу.
Стучали яблоки, и шумело небо.
Я просыпался, слушал и вновь засыпал.
А утром вышел в сад.
На земле лежало много яблок.
Было тихо, прозрачно и нежно, будто
Мир удивлялся тому, что за ночь
Сделали с ним. А в воздухе плыли
Солнце, пчелы, земля и травы.
И мне захотелось взять этот сад,
Взять его на руки — это солнце,
Яблоки, пчел, землю и травы.
Все это на руки взять и пойти,
Перед тобой положить и сказать:
«Девушка, мне надо одно: возьмите,
Потрогайте это своей рукой».

Вьюга, вьюга, как сердито ныне
Ты обходишь снежную страну!
Если будешь ты на Украине,
Пожалей там девушку одну.

Я прошу — не будь суровой с нею.
Если встретится она в пути,
Я прошу тебя запеть нежнее
И ее сторонкой обойти.

Пусть она шагает и шагает
На огни, мелькнувшие вдали,
Пусть она усталости не знает.
Под ноги ей снегу не стели.

Если девушка сегодня дома,
Ты стучи тихонько к ней в окно.
Пусть ее качает легкой дремой,
Пусть всю ночь ей видится одно:

Как вот здесь, в моем краю далеком,
Перед светлой комнатой моей,
Вьюга ходит у полночных окон
И поет мне песенку о ней.

Вот вы видите: дождик сквозь солнце, дуга,
Распростертая над тишиною, луга
С лошадьми, уходящими к мокрым кустам.
Ну, а дальше? Вглядитесь попристальней:
                                                                          в светлой,
В незаросшей, в сияющей местности, там.
Где кончается детство, ничего не заметно?
Ничего?.. А, ну то-то же! Так себе, пух,
Легкий луч. Только луч, затерявшийся, малый.
Он горит еле-еле, но если б потух,
В мире, кажется, после темнее бы стало,

Я любил, и оставил,
И не дорожу.
В жизни каждого нечто такое бывает.
Но теперь через все прожитое гляжу,
Как стоит она там и к себе призывает.
Не однажды истрескались губы мои.
Кожа в цвете менялась, в песках и тумане
Я терял свое имя, а она все стоит,
Все стоит, все на этом же месте, и манит.
Вы представьте — и манит. Мне ее не вручат.
Мне ее не убрать с того места. Такая
Пусть она и останется — в брызгах, в лучах
Уходящего детства, зовя и мелькая.
Пусть! Усталый и мокрый, взгляну я туда
И за все лишний раз улыбнусь. Не беда.

Поверишь ли сейчас тому,
Что стоило когда-то муки?
Вот через десять лет разлуки
Пришел я к дому твоему.
Я, видно, изменился мало.
Твоя сестра меня узнала.
Я поглядел вокруг, а мне,
А мне и узнавать не надо —
Всё это: эта дверь, ограда,
Скамейка в вечной тишине,
Ветла над ней с листвой седою.
Да это небо над ветлою —
Все это ведь живет во мне.

Я понял здесь: мы будем жить,
Не сожалея, не страдая,
Других родными называя
И не встречаясь, может быть.

Но те слова, что мне пропела,
Не пропоешь ты никому.
Так неумело и несмело
Я никого не обниму.

И пусть друг друга мы не встретим,
Сюда мы вместе не придем,
Но будем знать, что есть на свете
Вот этот молчаливый дом.

Теперь мне рассказать вам надо
О жизни нашего отряда.

Вы вряд ли знаете, как можно
Увидеть ночью то, что днем
Другим не видно: как в тревожном,
Коварном шорохе лесном
Определить, чье сердце бьется
И кто там ходит вдалеке.
Все это подвигом зовется
На вашем мирном языке.

Я ничего от вас не скрою.
Подробно расскажу о том,
Как по сухой земле, по зною,
Мы, молчаливые, идем.

И сил уж, кажется, не стало.
И ветры до того резки,
Что пуля валится устало
На перегретые пески.
А мы все теми же шагами,
Все — голову вперед — идем.
Все расскажу я вам.
Потом,
Как вы хотели, перед вами
Предстанут спутники мои.
Устроим встречу, посидим
С моими новыми друзьями.
Мне хочется и самому,
Чтоб вы их знали по-другому —
Не так, как знаете, — без грому.
Представлю всех по одному,
Чтобы вы знали их, как надо,
Чекистов нашего отряда.
Чтобы потом вам долго пелось
О них
И думалось о них.
И чтобы каждому хотелось
Иметь товарищей таких.

За полночь время. Ночь пуста.
Пропал последний звук.
Встал человек из-за куста
И поглядел вокруг.

Лес темный перед ним, большой.
Кто б здесь его нашел?
И человек глухой тропой
В твою страну пошел.

А ты, как детка, все забыла,
Под щеку руку положила
И спишь себе всю ночь.
В краю лесном, в ночи тревожной
Крадется кто-то осторожно,
А ты и спишь всю ночь?

Он вслушается — все молчит,
И вновь ползет, как крот.
А я стою вот здесь, в ночи,
Гляжу, как он ползет.

Я встану на колено. Он —
Бежать? Пускай бежит.
Пускай живет, пока патрон
В патроннике лежит!

И ты проснулась. Что ты встала?
Пока совсем не рассветало,
Поспи еще часок.
В краю лесном, в ночи тревожной
Неторопливо, осторожно
Спускается курок.

Ни хвои мгла, ни тень от пня
У нас ему не щит.
И пуля гневная моя
Свой честный путь свершит.

Все зашевелится вокруг,
Весь мир, сырой, босой,
И солнце выкатится вдруг,
Омытое росой.

И ты проснись. И, как бывало,
К ногам откинув одеяло,
Вставай, уже пора.
В краю лесном, в краю тревожном
Проходит парень осторожно
В шестом часу утра.