Илья Британ - Богу

«Ах, опять они шуршат
И так близко-близко! —
Приходи ловить мышат,
Серенькая киска…

Мама, как боюсь я их:
Лезут из-под шкапа. —
Отчего твой тот жених
Мне совсем не папа?

Морду остренькую спрячь,
Не гляди так зорко…
Мама милая, не плачь:
Кинь портрет в ведерко!

А его, как подрасту,
В сердце укушу я!..» —
«Нет, помолимся Христу
Тихо, не горюя.

Нет, голубка, нет, — он прав,
Я лишь виновата:
У меня был глупый нрав
В юности когда-то.

Ты укусишь? всё равно
Будет всё иначе:
Знаю я, что суждено, —
Оттого и плачу…

Он простил мне, он — не враг,
Он меня жалеет,
А тебя полюбит так,
Как лишь он умеет!

Он тебя с собой возьмёт
(Ты полюбишь тоже!)
Или — в сердце будет лёд.
Как у мамы!.. Боже!..»—

«Не гляди так на меня!
Папа… милый… где ты!
Мама, мама!.. Дай огня!
Я боюсь портрета!» —

«Не тужи! Засни скорей:
Смолкли злые мыши!» —
Время шепчет у дверей:
«Тише… Тише… Тише!»

Тебя ожидал я в часовне
Бежали часы, ты не шла.
В душе становилось греховней,
И реяла жуткая мгла.

Не в силах тебе рассказать я,
Как жизнь без тебя мне пуста!
Тебя оскорбляют объятья,
И ранят до сердца уста…

А жизнь всё короче, короче!
Темно: верно, будет гроза.
Ты прячешь от всех твои очи,
Не смотришь мне прямо в глаза…

Минувшая жизнь неужели
Повторится! — Снова страдать?
Молебен давно уж отпели,
Тебя — не видать, не видать!

В часовне стою у колонны,
В душе только холод и страх:
Ты смотришь тоскливо с иконы,
Младенец мой в этих руках!

Чуть веет дымок от кадила;
Свечей угасающих звук…
О, Матерь Господня, дай силы
Тому, кто полюбит до мук!..

Испугав мой хор видений,
Рассмеявшись звонко,
Ты кидаешься сиренью,
Гадкая девчонка!

Вот стихи упали на пол;
Не могу писать я. —
Отчего я вдруг заплакал,
Взяв тебя в объятья?

Отчего так в жизни редко
Счастие без тучек,
Ты не знаешь, моя детка,
Мой алмазный лучик?

«Я мешаю? — Рви мне уши!»
(А сама их прячет!) —
Кто вселился в наши души
И тихонько плачет?

То — она, любовь: боится
Времени и рока
И как раненая птица,
Плачет одиноко.

Но не сетуй, будь смелее
И люби, и веруй:
Я силён, и я сумею
Сладить с жизнью серой!

Я сумею… одним словом,
Кинь еще сирени! —
Счастье наше — под покровом
Божеских велений…

Обещала: «ровно в восемь».
Скоро десять: нет и нет…
В сердце — гадко, в сердце — осень:
Буду злиться… на портрет.
Ты с него глядишь так мило,
Что сердиться мочи нет…
Ровно в восемь? — полночь била!
Слёзы каплют на портрет…

Как пустыня обезводнена
Моя жизнь во тьме бездонной:
В твоём сердце — моя родина,
В нём светло, как пред иконой.

Путь далекий, словно выточен
Весь из камня-самоцвета;
Сон любви моей несбыточен,
Без конца и без ответа.

Но в тебе вся жизнь разгадана
Мудро так и так смиренно:
Твои грёзы — струйки ладана,
И любовь твоя — нетленна.

Ты жила земною пленницей,
Мой покой — навек утрачен:
Всё минует, переменится, —
Светлый путь нам предназначен.

Да исчезнет всё безвестное! —
Божья Мать не будет строгой:
Вступим в Царствие Небесное
Мы одной, одной дорогой…

Как пустыня обезводнена
Моя жизнь во тьме бездонной:
В твоем сердце — моя родина,
В нём светло, как пред иконой…

Мой сон отравлен. Где-то ты
И тоже ты не спишь.
А на столе молчат цветы;
Молчит ночная тишь —

Твой сон отравлен. Как стрела,
Тоска пронзила грудь.
Меня теперь не поняла,
Поймешь… когда-нибудь…

Не ожил ты, букет сирени,
Стоишь, как серый мавзолей,
И не наступит день весенний
Для этих мертвенных ветвей.

Да, без любви тебя собрали
О, милый, милый мой букет:
Где нет любви, там — мрак печали,
Где есть любовь, там — скорби нет…

Не ожил ты, мечтатель чудный,
И взор твой пламенный поник, —
Настал твой вечер, вечер трудный,
А счастье было лишь на миг.

Да, без любви тебя встречали, —
Молчаньем был ее ответ:
Где нет любви, там — мрак печали,
Где есть любовь, там — скорби нет…

Свою целую руку, —
Она держала твою.
Сейчас терплю я муку, —
Недавно был я в Раю.

Со мной когда стояла,
На небо видел я мост;
Ты мне сказала мало,
Твой голос был из-за звёзд.

Узор луны на камне:
Застыла светлая нить. —
О, как ты дорога мне…
О, как тебя не любить…

Ушла. Уста сомкнуты,
В душе — предсмертная дрожь.
Начну считать минуты,
Пока опять не придешь…

Свою целую руку, —
Она держала твою,
Сейчас терплю я муку
За то, что был я в Раю…

Я молился долго, горько
У семи дорог.
Гасла тихо в небе зорька.
В сердце умер Бог.

Свет луны над старой башней.
Горный воздух бел.
Всё прошло, как сон вчерашний.
Кто-то грустно пел.

Так добра и так жестока…
Кто б подумать мог!
Я молился одиноко
У семи дорог.

Утомился мой рассудок!
Мы пойдём, мой друг, с тобой
Этим морем незабудок,
Этой далью голубой.

Как забыть печаль былую!
Кто поможет: люди? Бог?
Мне не стыдно, — я целую
Легкий след от милых ног.

На реке светло, чуть зыбко;
Всюду солнце: ведь, весна!
Отчего твоя улыбка
Так пуглива и грустна?

«Безнадежно… неизвестно», —
Всё твержу я, как больной…
Как мне жутко, как мне тесно:
Рядом ты и — не со мной!

Пахнет цветом диких вишен;
Что-то тихо шепчет рожь… —
Мир души твоей мне слышен!..
Ты, как Бог, во мне живешь!..

Небо — море ярких пятен.
Молча мы идём межой. —
Да, тебе я непонятен
И почти, почти — чужой!

Ветра трепетные волны…
Тише! спи, рассудок мой…
Как люблю я… Впрочем, — полно:
Вам — пора, пора — домой!..

Тихо дремлет развесистый клён
Над печальным покоем могил.
Я всегда был в кого-то влюблён.
Но ни разу еще не любил.

Мягко стелется солнечный свет,
Слышен шепот весеннего дня. —
Мама, помнишь последний обет
Быть всегда и везде близ меня?

О, как плачу у мраморных плит,
Хоть былое давно превозмог.
И печаль моя спит и не спит,
Словно утром в кустах ветерок.

Ты со мною! Трепещет душа
И покорна, покорна судьбе.
Я молюсь… О, как ты хороша! —
Разве Мама моя не в тебе?

Разве послана мне ты Христом
Не за скорбь — за её и мою? —
Мама Бога молила о том,
Чтоб любили мы здесь, как в Раю…

От земли до нетленных небес,
Видишь, высится светлый чертог…
Мрак из сердца навеки исчез:
О, родная моя, это — Бог!