Ефим Ховив - Городской романс
Вот некоторые мои студийные наблюдения.
* * *В самом начале наших занятий спрашиваю детей:
— Кто написал сказку «Курочка-ряба»?
Отвечают:
— Пушкин!
— Корней Чуковский!
— Это мой папа написал!
— Я! Это моя сказка!
* * *Читаю в одной из младших групп «Федорино горе» Чуковского, но не просто читаю: дети сами должны найти последнее слово в строке, когда оно диктуется рифмой. И вот доходим до того момента, когда «кастрюли полетели, зазвенели, да к Федоре прямо в печь, стали жарить, стали печь! Будут, будут у Федоры и блины и…».
Это вы бы сказали «пироги», исходя из логики стихотворения. А дети и тут подобрали рифму: «И блины, и помидоры!»
* * *На одном из уроков предлагаю:
— Сейчас мы будем разговаривать по телефону, — и ставлю на стол телефонный аппарат. — Но давайте сначала назовем его части. Это что?
— Трубка!
— Это что?
— Рычажки!
— А это? — я вращаю диск.
— Диско!
Примеры времени: стиль «диско».
— Прекрасно, — говорю. — А для чего нам нужен телефон?
— Врача вызывать!
— Пожарников!
— Хорошо. Подойди сюда, Машенька… Вызови, пожалуйста, пожарную охрану.
Маша приступает:
— Алло! Пожарники? Дом горит.
Я отвечаю за «пожарников»:
— Ваш адрес?
Машенька и тут не растерялась:
— Улица Корнея Чуковского, дом 75.
— Ждите, сейчас выезжаем!
А к следующему уроку Маша сочинила целую сказку:
«Учили мы вежливые слова и как вызывать по телефону пожарников. Набираю номер и говорю:
— Приезжайте, пожалуйста, у нас дом горит!
Приехали пожарники, а дом потушить не могут — воды нет! Выручил их добрый волк Вова, принес им в ведре воды.
Так и потушили пожар».
* * *Разучивала я с ними русскую народную потешку:
Вот совушка-сова,
Большая голова,
На дереве сидит,
Головушкой вертит…
А через неделю у Маши эта потешка «переплавилась» в такую:
Вот совушка-сова,
Большая голова,
У совы сыночки —
Серые совочки!
Читаю детям сказку «Честное гусеничное», а потом спрашиваю:
— Как вы думаете, это только в сказке гусеница в бабочку превращается или так и в жизни бывает?
— Не только в сказке, — отвечает один мальчик, — но и по-честному тоже!
* * *Идет занятие «Загадай рифму». На столе я заранее разложила игрушки, которые можно «соединить» рифмой, но найти эти пары каждый должен сам. Причем сначала молча найти, потом так же молча показать всем детям, чтобы они отгадали, какую рифму ты нашел, а уж если не отгадают — говори вслух.
Очень просто соединялись рифмой мишка и шишка, мышка и шишка, но находились такие!..
Вот попробуйте соединить цыпленка и грушу. Что, не получается? А у них получилось запросто: груша — цыплюша!
А как связать рифмой огурец и куколку? Да, тут проще: огуречик — человечек. Но зато, пожалуй, ни одному взрослому не догадаться, что огурец и помидор тоже могут звучать в рифму: огуречик — помидоречик!
Верно говорят: самые гениальные поэты — дети!
Где растут поэты«Какие слова бывают?» — так называлось наше первое занятие. Ласковые слова и грустные, веселые и вкусные, тихие и громкие. Сколько слов!.. «Ласковые» — и дети называют: «мама», «папа», «братик», «сестренка», «бабушка», «дедушка», «солнышко»…
«Веселые» — дети говорят: «цирк», «Олег Попов!»… «Вкусные» — и дети наперебой: «бананы», «мороженое», «апельсины», «мандарины»… И вот все сладости перечислены. Пауза.
Встает одна девочка, до этого молчавшая, и так тихонько говорит:
— Вкусно цветы пахнут…
* * *Играем в «глухой телефон». Дети шепотом передают слово от соседа к соседу. И вдруг один мальчик произносит слово отчетливо, громко. Дети смеются.
— Паша, — говорю, — не ломай телефон, говори шепотом!
— А я не могу.
— Почему?
— Голос болит.
* * *Идет занятие «У нас в гостях дедушка Чуковский». Прочли и разобрали стихотворение, которое знают все: «Жил на свете человек скрюченные ножки…»
Спрашиваю:
— Дети, а кто написал это стихотворение?
Одна девочка поднимает руку:
— Кошка!
* * *На этом же занятии шел разговор о том, из чего же состоят стихи. Видя их затруднения, шучу:
— Может быть, из ваты?
Улыбаются дружно, качают головами:
— Нет!
— Из кирпичей?
— Нет!
— А из чего же?
Девочка поднимает руку:
— Из писателей.
* * *Игра «Звери». Ввожу ее для снятия напряжения во время урока и заодно для упражнения в произношении звука «р-р-р!»
Дети становятся кругом, закрывают ладошками лицо. Теперь это не ладошки, а двери, и за дверями — львы, тигры, волки, медведи — все звери, которые рычат. Иду по кругу, приговаривая стишок, и каждому «стучу в двери»:
— Не стучите в эти двери:
Спят уже, наверно, звери,
Если будете стучать,
Звери могут зарычать!
Р-р-р-р-р!
Их коллективный рык в одной группе сменился на крик «а-а-а!»
— Это что за зверушки такие, которые кричат «а-а-а»? — спрашиваю у одного из ребят. Смеется:
— А я не умею лычать!..
* * *Играем в «Эхо». Того, кто будет «эхом», выбираем по считалке, чтобы никому не обидно было. Сегодня каждый называет птицу, а «эхо» повторяет:
— Воробей.
— Синица.
— Аист.
— Рема.
— Что это? Постойте, я не поняла, какая птичка?
— Рема, — робко повторяет девочка.
— ?!?
— Рема шарики несет!.. — уточняет она. Экзамен на сообразительность педагога. Пауза. Тишина. Родители молчат, этого «кода» они тоже не знают. Думай, думай, педагог: «Рема шарики несет!.. А может, это?..
— Может, это попугай Рома из мультфильма?
— Да! — и засветились радостью счастливые глазенки.
Экзамен сдан. Идем дальше.
— Гуси.
— Утки.
— Летающие лебеди!
— Желторотики!
— Да, — говорю, — желторотиками называют птенчиков, но птенчики бывают у всех птиц. Назови какую-то одну.
— Сокол!
Хорошо, идем дальше.
— Индюк.
— Ворона.
— Орел.
— Жар-птица!
И эта птица для них такая же реальность, как для нас орел или сокол. Имеем ли право мы, взрослые, хотя бы ненадолго забывать об этом?
Евгений Гудков
Когда звучат куранты
Каждый час (и получасье) над главной площадью Челябинска звучит колокольная мелодия, и «главные» часы города, которые находятся наверху красивого полукруглого здания, «отбивают» челябинское время. Наверное, многих челябинцев, да и гостей города, интересует вопрос — что это за мелодия? Фрагмент из какой-нибудь песни о Челябинске? Но никто не может вспомнить такую песню, и тем не менее, эта мелодия имеет к нашему городу самое прямое отношение.
В 1960 году городскими властями было принято решение о праздновании в следующем, 1961 году, 225-летия со дня основания Челябинска. Это решение было встречено с огромным энтузиазмом, так как подобного — отмечать день рождения города — не было за все предыдущие советские годы (о подобных праздниках до 1917 года я просто не знаю). Я тогда учился на первом курсе Уральской консерватории в Свердловске. Первый год учебы и самостоятельной жизни в «чужом» городе, видимо, по закону контраста, пробудил во мне какой-то особый, ностальгический порыв любви к своему родному Челябинску с его уже вполне сформировавшимся классическим центром, прямыми и широкими улицами, с огромным размахом жилищного строительства. Город, где я родился и вырос, который хорошо знал с детских лет, когда, вместо уроков в школе, я садился на трамвайном «кольце» у завода «Калибр» (здание нынешнего оперного театра) на какой-либо трамвай и ехал по всему маршруту, тем более, что тогда только появились новенькие цельнометаллические усть-катавские вагончики — наша гордость! Это были как бы поездки из одного города — центра — в другие: ЧГРЭС, ЧТЗ, КБС, ЧМЗ! А там везде — своя архитектура, свой стиль жизни…
Однажды мама прислала мне в Свердловск в очередном письме вырезку из газеты «Челябинский рабочий» с фотоснимком новой площади Революции, с установленным на ней памятником Ленину, созданным скульптором Львом Головницким. Воспитан я был, как и все дети того периода, в соответствующем духе, поэтому «замыкание» всего центра города на такой архитектурной доминанте произвело на меня огромное впечатление. Я гордился этим событием еще и потому, что в Челябинске мы с мамой (отец погиб на фронте в 43-м) жили в то время, хоть и в коммуналке, но в «главном» доме города — там, где находится «главный» гастроном, то есть, по сути, на площади Революции. И вот тогда, весной 60-го, я буквально «заболел» идеей — написать что-то значительное, посвященное родному городу. Давняя моя знакомая Лидия Михайловна Кутикова, которая озвучивала мое авторское выступление по молодому тогда Челябинскому телевидению, попросила: «Женя, а напиши-ка ты к юбилею города что-нибудь такое, что можно было бы использовать как музыкальную заставку к нашему телевидению…» Но то, что я тогда написал, не приняли, и только намного позже, благодаря усилиям режиссера Леонида Пивера, в качестве музыкальной заставки телевидения Челябинска звучала другая моя мелодия — из песни на стихи Л. Татьяничевой «В Урале Русь отражена».
