Михаил Лермонтов - Том 3. Драмы

Подумаешь: зачем живем мы? Для того ли,
Чтоб вечно угождать на чуждый нрав
И рабствовать всегда! Жорж Занд почти что прав![122]
Что ныне женщина? Создание без воли,
Игрушка для страстей иль прихотей других!
Имея свет судьей и без защиты в свете,
Она должна таить весь пламень чувств своих
Иль удушить их в полном цвете:
Что женщина? Ее от юности самой
В продажу выгодам, как жертву, убирают,
Винят в любви к себе одной,
Любить других не позволяют.
В груди ее порой бушует страсть,
Боязнь, рассудок, мысли гонит;
И если как-нибудь, забывши света власть,
Она покров с нее уронит,
Предастся чувствам всей душой –
Тогда прости и счастье, и покой!
Свет тут… он тайны знать не хочет! Он по виду,
По платью встретит честность и порок, –
Но не снесет приличиям обиду
И в наказаниях жесток!..

Нет, не могу читать… меня смутило
Всё это размышленье, я боюсь
Его как недруга… и, вспомнив то, что было,
Сама себе еще дивлюсь.

Катаюсь я в санях, и мне пришла идея
К тебе заехать, mon amour.[123]

C'est une idée charmante, vous en avez toujours.[124]

Ты что-то прежнего бледнее
Сегодня, несмотря на ветер и мороз,
И красные глаза, – конечно, не от слез?

Я дурно ночь спала и нынче нездорова.

Твой доктор не хорош – возьми другого.

Ах, князь!

Я был вчера у вас
С известием, что наш пикник расстроен.

Прошу садиться, князь.

Я спорил лишь сейчас,
Что огорчитесь вы, – но вид ваш так спокоен.

Мне, право, жаль.

А я так очень рад,
Пикников двадцать я отдам за маскерад.

Вчера вы были в маскераде?

Был.

А в каком наряде?

Там было много…

Да; и там
Под маской я узнал иных из наших дам.
Конечно, вы охотницы рядиться.

Я объявить вам, князь, должна,
Что эта клевета нимало не смешна.
Как женщине порядочной решиться
Отправиться туда, где всякий сброд,
Где всякий ветреник обидит, осмеет;
Рискнуть быть узнанной, – вам надобно стыдиться;
Отречься от подобных слов.

Отречься не могу; стыдиться же – готов.

Откуда вы?

Сейчас лишь из правленья,
О деле вашем я пришел поговорить.

Его решили?

Нет, но скоро!.. Может быть,
Я помешал…

Ничуть.

Вот время объясненья!

Я в магазине нынче видел вас.

В каком же?

В англинском.

Давно ль?

Сейчас.

Мне удивительно, что вас я не узнала.

Вы были заняты…

Браслет я прибирала

Вот к этому.

Премиленький браслет.
Но где ж другой?

Потерян!

В самом деле?..

Что ж странного?

И не секрет,
Когда?

Третьего дни, вчера, на той неделе.
Зачем вам знать, когда.

Я мысль свою имел,
Довольно странную, быть может.

Смущается она – вопрос ее тревожит!
Ох эти скромницы!

Я предложить хотел
Свои услуги вам… он может отыскаться.

Пожалуйста… но где?

А где ж потерян он?

Не помню.

Как-нибудь на бале?

Может статься.

Или кому-нибудь на память подарен?

Откуда вывели такое заключенье?
И подарю его кому ж?
Не мужу ль?

Будто в свете только муж –
Приятельниц у вас толпа, в том нет сомненья.
Но пусть потерян он, – а тот,
Который вам его найдет, –
Получит ли от вас какое награжденье?

Смотря.

Но если он
Вас любит, если в вас потерянный свой сон
Он отыскал, – и за улыбку вашу, слово
Не пожалеет ничего земного!
Но если сами вы когда-нибудь
Ему решились намекнуть
О будущем блаженстве – если сами,
Не узнаны, под маскою, его
Ласкали вы любви словами…
О! Но поймите же.

Из этого всего
Я то лишь поняла, что слишком вы забылись…
И нынче в первый и последний раз
Не говорить со мной прошу покорно вас.

О боже! Я мечтал… ужель вы рассердились?

Ты отвертелася! Добро… но будет час,
И я своей достигну цели.

Adieu, ma chère,[125] – до завтра, мне пора.

Да подожди, mon ange,[126] с тобой мы не успели
Сказать двух слов.