Николай Рубцов - Собрание стихотворений
ТАЙНА
Чудный месяц горит над рекою,
Над местами отроческих лет,
И на родине, полной покоя,
Широко разгорается свет…
Этот месяц горит не случайно
На дремотной своей высоте,
Есть какая-то жгучая тайна
В этой русской ночной красоте!
Словно слышится пение хора,
Словно скачут на тройках гонцы,
И в глуши задремавшего бора
Все звенят и звенят бубенцы…
ХОЗЯЙКА
Как много желтых
Снимков на Руси!
Их вид порой грустнее эпитафий.
Как больно снова
Душу поразил
Сиротский смысл семейных фотографий!
Огнем, враждой
Земля полным-полна, —
И близких всех
Душа не позабудет!..
— Скажи, родимый,
Будет ли война?
И я сказал:
— Наверное, не будет.
— Дай Бог, дай Бог…
Ведь всем не угодишь,
Да от раздора пользы не прибудет!
И вдруг опять:
— Не будет, говоришь?
— Нет, — говорю, —
Наверное, не будет!
— Дай Бог, дай Бог…
И тускло на меня
Опять смотрела, как глухонемая,
И, головы седой не поднимая,
Опять склонясь,
Дремала у огня…
Что снилось ей?
Весь этот белый свет,
Быть может, встал пред нею
В то мгновенье?
Но я глухим бренчанием монет
Прервал ее старинные виденья.
— Господь с тобой!
Мы денег не берем…
— Простите, что ж!
Желаю вам здоровья.
За все добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся
любовью…
РУССКИЙ ОГОНЕК
Погружены в томительный мороз,
Вокруг меня снега оцепенели!
Оцепенели маленькие ели,
И было небо бледное, без звезд.
Какая глушь!
Я был один живой!
Один живой в бескрайнем мертвом поле.
Я шел вперед со всею силой воли!
Но окружал меня звериный вой…
И вдруг — о, славный русский огонек,
Как уголек, мерцающий из праха! —
Ты и меня от гибели сберег
Среди снегов томительных и мрака,
Среди безлюдья…
В мерзлое стекло
Я постучался мерзлою рукою, —
И на печи, где было так тепло,
Отогревался, радуясь покою.
Хозяйка тупо слушала меня:
Уж в тусклом взгляде
Жизни было мало.
И, неподвижно сидя у огня,
Она совсем, казалось, задремала…
Как много желтых
снимков на Руси!
В такой простой и бережной оправе!
И вдруг открылся мне и поразил
Сиротский смысл
Семейных фотографий!
Огнем, враждой
Земля полным-полна, —
И близких всех душа не позабудет!..
— Скажи, родимый,
Будет ли война?
И я сказал:
— Наверное, не будет.
— Дай Бог, дай Бог…
Ведь всем не угодишь,
Да от раздора пользы не прибудет!
И вдруг опять:
— Не будет, говоришь?
— Нет, — говорю, — наверное, не будет!
— Дай Бог, дай Бог…
И тускло на меня
Она смотрела, как глухонемая,
И, головы седой не поднимая,
Опять склонясь, дремала у огня.
Что снилось ей?
Весь этот белый свет,
Быть может, встал пред нею в то мгновенье?
Но я глухим бренчанием монет
Прервал ее старинные виденья.
— Господь с тобой! Мы денег не берем…
— Простите, что ж! Желаю вам здоровья.
За все добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся любовью…
Спасибо, скромный русский огонек,
За то, что ты в предчувствии тревожном
Горишь для тех, кто в поле бездорожном
От всех друзей отчаянно далёк,
За то, что, с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь как добрая душа,
Горишь во мгле — и нет тебе покоя!..
ИВА
Зачем ты, ива, вырастаешь
Над судоходною рекой
И волны мутные ласкаешь
Как будто нужен им покой?
Преград не зная и обходов,
Как шумно, жизнь твою губя,
От проходящих пароходов
Несутся волны на тебя!
А есть укромный край природы,
Где могут, родственно звуча,
В тени струящиеся воды
На ласку лаской отвечать…
ИВА
Зачем ты, ива, вырастаешь
Над судоходною рекой
И волны мутные ласкаешь,
Как будто нужен им покой!
Преград не зная и обходов,
Как шумно, жизнь твою губя,
От проходящих пароходов
Несутся волны на тебя!
А есть укромный край природы,
Где под зеленою горой
В тени струящиеся воды
С твоей ласкаются сестрой.
Они нежны к тенистой иве,
И шелест ивы нежен к ним,
И птичка звонкая под ними
Поет под небом голубым…
Зачем же, ива, вырастаешь
Над судоходною рекой
И волны мутные ласкаешь,
Как будто нужен им покой?
* Тихая моя родина! Вербы, луна, соловьи… *
Тихая моя родина! Вербы, луна, соловьи…
Мать моя здесь похоронена в давние годы мои.
Где же могила, не видели? Поле до края небес.
Тихо ответили жители: «Каждому памятник — крест!»
Тихо ответили жители, тихо проехал обоз.
Купол церковной обители яркой травою зарос.
Лица старушек землистые, вроде могильной земли,
Тоже какою-то мглистою серой травой заросли!
Там, где я плавал за рыбами, сено гребут в
сеновал:
Между речными изгибами вырыли люди канал.
Тина теперь и болотина там, где купаться любил.
Тихая моя родина! Я ничего не забыл…
Старый забор перед школою, тщательно выметен сор.
Словно ворона веселая, сяду опять за забор.
Школа моя деревянная! Поле, холмы, облака…
Медом, зерном и сметаною пахнет в тени вербняка.
С каждой избою и тучею, с громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую, самую смертную связь…
* Когда душе моей *
Когда душе моей
сойдет успокоенье
С высоких, после гроз, немеркнущих небес,
Когда душе моей внушая поклоненье,
Идут стада дремать под ивовый навес,
Когда душе моей земная веет святость,
И полная река несет небесный свет,
Мне грустно оттого,
что знаю эту радость
Лишь только я один. Друзей со мною нет…
РОДНАЯ ДЕРЕВНЯ
Люблю я деревню Николу,
Где кончил начальную школу,
Где избы просты и прекрасны
Под небом свободным
и ясным.
Бывает, иной соколенок
Храбрится, едва из пеленок:
Мол, что по провинции
шляться!
В столицу пора отправляться!
Когда ж повзрослеет
в столице,
Посмотрит на жизнь
за границей,
Тогда-то он вспомнит Николу,
Где кончил начальную школу.
РОДНАЯ ДЕРЕВНЯ
Люблю я деревню
Николу,
Где кончил начальную
школу,
Где избы просты
и прекрасны
Под небом свободным
и ясным.
Бывает, иной соколенок
Храбрится, едва из
пеленок,
Мол, что по провинции
шляться?
В столицу пора
отправляться!
Когда ж повзрослеет
в столице,
Посмотрит на жизнь
за границей,
Тогда он оценит Николу,
Где кончил начальную
школу…
* В святой обители природы *
