Дмитрий Кедрин - Избранные произведения

Ну полно, успокойся, не дрожи!
Пускай враги идут сюда гурьбою!
Что могут все святоши и ханжи,
Все лицемеры сделать нам с тобою?

О барин, очень многое!

                                                    А я
Лишь посмеюсь над их вознею жалкой!
(Вынимает из шкафа богатые женские одежды.)
Ты хочешь быть принцессой, жизнь моя?

Я не принцесса, сударь. Я — служанка.

             (подавая ей одежды)
Вот кашемировые ткани. Тут
С брильянтом диадема. Здесь кораллы.
Надень-ка их. Кораллы подойдут
К твоим губам, что так бессмертно алы!
         (Одевает ее.)
Примерь накидку с бахромой густой.
На пальчики, что чистили картофель,
Я перстенек надену золотой.
(Одев Хендрике, повертывает ее к свету)
Ты не служанка, ты принцесса, Стоффельс.
               (Любуется ею.)
Как ты нежна, смугла и горяча!
Как царственно блистает взор твой синий!

Я, барин, только дочка трубача!

Молчи! Я напишу тебя богиней!
Так напишу, что будут влюблены
В тебя цари и принцы!

                   Что вы! Принцы!

Пускай они в порфирах рождены,
Они не стоят твоего мизинца!
Я и себя у твоего плеча
Изображу…

Я неровня вам, барин!

Сын мельника и дочка трубача, —
Клянусь палитрой, — неплохая пара!..
Ну, не ходи в общину!

                         Нет, пойду.

(смотрит в окно)
Кто к нам идет? Я что-то плохо вижу.

               (испуганно)
Ах, сударь, вы накликали беду!
Наш бургомистр, посредник ваш бесстыжий,
Толпа людей, какой-то молодец
В судейской форме, в шапочке юриста,
Пять стражников, подводы и писец,
И впереди других — судебный пристав.

Кто тут Рембрандт ван Рейн, художник?

                              Я.

В согласии с указом магистрата
Вас выселить из вашего жилья
Явились мы.

                   Нежданная утрата!

Всю движимость, какая есть у вас,
Мы распродать должны.

                        За что так жестко,
Нельзя ль узнать?

Об этом был указ
Глашатаем прочтен на перекрестках.
Извольте выслушать его и вы.
(К писцу)
Писец! Начните, если вы готовы.

                  (читает)
«На основании второй главы,
А именно — параграфа шестого
Законов наших, суд и магистрат
Решили дело, в коем…»

                                   Что за бредни!

«…ответчиком является Рембрандт,
А в иске просит Людвиг Дирк, посредник.
Нотарьус доложил суть дела их:
Дирк, будучи Рембрандту другом близким,
Ссудил сто двадцать тысяч золотых
Последнему (предъявлена расписка)».

Сто двадцать тысяч! Людвиг, ты в уме?!

Вы мне читать мешаете!.. «Ответчик,
Истцом предупрежденный о тюрьме,
Сказал ему, что расплатиться нечем.
Суд порешил: в уплату иска — дом
Ответчика с усадьбой семь на десять,
А также всё, что в нем или при нем,
Отдать истцу, их тяжбу зрело взвесив».
(Свертывает указ. К Рембрандту)
Ну, вот и всё. Ты понял наконец?
Так выметайся! Нечего коситься!

Позвольте, сударь. Если вы — писец,
То, следовательно, супруга ваша — псица.
Уж где тут помнить совесть или честь!
Но суть не в этом… Я теряю разум!..
Где ж справедливость?.. Людвиг, это месть?..
Кто подписался под таким указом?

                       (к писцу)
Вы не дочли указ. А я всегда
Велю закон блюсти как можно строже.

Тут дальше речь про этого жида,
А про Рембрандта нет.

                      Извольте всё же
Дочесть указ уж потому хотя,
Что прозвучала тут о мести фраза.
Пускай ответчик, подписи прочтя,
Не заподозрит подлинность указа.

Что ж, ваша милость, я могу прочесть.
                       (Читает.)
«До всех, кто верует, во имя бога,
Об отлучении Спинозы весть
Хоральная доводит синагога:
Израиля врагами научен,
Закон колеблет еретик Спиноза,
А потому да будет вынут он
Из тела иудейства, как заноза!»

Барух Спиноза! Ба! Натурщик мой!

«Пусть голодом язвим и мучим страхом,
Бездомен будет летом и зимой
Вероотступник этот, этот ахер[55],
И отлучен, и погружен во тьму,
И, как евреи из страны Мицраим[56],
Везде гоним. Проклятие ему
Изрек раввин Манассе бен-Израиль.
Пусть, на людей поднять не в силах глаз,
В лесах скрывается, подобно зверю.
В осведомленье граждан сей указ
Составлен и подписан…»

                      Верю, верю!
Поди не верь, коль даже бургомистр
Любуется, как в цирке на балконе,
Моей бедой.

                   Ваш вывод слишком быстр;
Я охраняю вас от беззаконий.

От беззаконий? Что ж тогда закон?
Ведь дело то, что сделал Людвиг, — низко!

Истец ваш действовал по форме: он
Сбор оплатил и предъявил расписку.

Поддельную!

Что делать, мой Рембрандт!
По чести, я помочь вам прямо жажду!
Но я не бог. Я только бюрократ,
Как правильно сказали вы однажды.

Теперь мне всё понятно: это месть
За принца, за сторожевую башню!

Я к вам, — тому моя порукой честь, —
Настроен с благосклонностью всегдашней.
Припомните: я вас предупреждал,
Я говорил, быть может даже резко,
Что шутки ваши вызовут скандал.

Нет! Это вы подстроили в отместку!